Симон Бельский - У подножия Саян (рассказы)

Мои глаза успели привыкнуть к темноте и, как бы ни был слаб свет фонаря, я мог рассмотреть, что в этом месте нет никакого прохода. Своды подземелья спускались к самому полу, и я напрасно освещал их то выше, то ниже, надеясь найти хоть какое-нибудь отверстие. Но куда же исчез человек?

— Выходите! — сказал я. — Вам нечего меня бояться!

Молчание.

Я вздрогнул и, точно мною двигала какая-то посторонняя сила, заглянул за камни. Он лежал там в неестественной позе, с широко раскинутыми ногами и руками.

Он лежал в неестественной позе…

Вследствие необычайной сухости воздуха, труп прекрасно сохранился. Кожа стала коричневой, сморщилась, но мне казалось, что на лице Неизвестного застыло выражение испуга, удивления или отвращения. Около него лежали измятый разбитый фонарь и кожаная сумка с широкими ремнями. Шагах в трех от трупа я увидел за камнем как будто намеренно заброшенную туда раскрытую записную книжку.

Я поднял записную книжку и поспешил отвернуться от страшного лица трупа.

Единственной мое мыслью в эту минуту было поскорее выбраться из царства мрака, где, может быть, и меня ждала такая же участь.

Не оглядываясь, я побежал с такой быстротой, что, казалось, в несколько минут должен был достигнуть конца галереи, как вдруг за одним поворотом меня поразил сильный шум водопада. Клокочущая масса воды низвергалась где-то за стеной, и от ее падения дрожали скалы.

Я слишком поздно понял, что, понадеявшись на свою память и забыв о протянутой мною веревке, попал в одну из тех галерей, которые еще глубже уходили в подземные пропасти. Предо мной, как живое, встало высохшее лицо трупа, распростертого на песке. Еще одна, две таких ошибки, и меня ждет та же участь: я буду целыми часами странствовать в этом каменном склепе, пока голод и усталость не лишат меня сил, и тогда придет неизбежное…

Я сделал несколько шагов по галерее и, направив вперед и вниз свет лампы, увидел, что стою на берегу широкой черной реки, покрытой клочьями пены. Вода бросалась в береговые утесы, поднималась высокими буграми, клокотала, как в котле и весь поток походил на разъяренное дикое животное, которое бешено мечется в тесной клетке.

Противоположного берега я не видел, сколько ни напрягал зрение. Но прямо передо мной был большой остров причудливой формы. Отвесная скала заканчивалась горбатым холмом с какими-то остриями на гребне, похожими на гигантские копья. Фантастический камень весь был покрыт зеленоватыми выпуклыми щитами, по которым скользил свет моей лампы. Я направил ее лучи к острому концу скалы — и в то же мгновение весь холм зашевелился, вырос. Черные шипы на его гребне приподнялись, вытянулась чешуйчатая лапа и, разметав высокий столб брызг и пены, оживший холм исчез среди крутящихся водоворотов и черных волн.

В эту минуту я понял весь смысл выражения «окаменеть от ужаса»: я не мог сделать ни одного движения, хотя все мои чувства были напряжены и обострены до высочайшей степени, так что я разом замечал то, что происходило и на реке, и на берегу. Не знаю, сколько времени продолжалось такое состояние; наконец, сделав над собой огромное усилие, я медленно пошел назад, чувствуя непобедимую слабость в ногах и во всем теле.

Я направил лучи лампы к концу скалы…

Мне казалось, что прошла целая вечность с того момента, когда я переступил вход в царство мрака; но выйдя из пещеры, я убедился, что находился под землей только два с половиной часа.

Очутившись в цветущей долине между отрогами Саян, я долго еще не мог вернуться к действительности.

Записки Неизвестного, оставшиеся у меня в руках — единственное свидетельство, проливающее некоторый свет на мир, затерянный в недоступных глубинах нашей планеты. В этих отрывочных строчках я не изменил ни одного слова.

V

«Боже мой… ум не выдержит всего того, что я видел в последние одиннадцать дней, с того момента, когда переступил вход в это море мрака. Я потерял всякую надежду выбраться отсюда; фонарь мой разбит; эти строки я пишу, зажигая последние восковые спички. О! если бы мне снова увидеть солнце!

Буду говорить только о самом важном для других, кто сюда придет. Самый удобный путь лежит по берегу реки, но нельзя пользоваться лодкой, так как ниже водопада поток кишит гигантскими ящерами. Я догадываюсь, что в нем где-то живет то самое страшное, чего так боится древнее население этого подземного мира… Лучшим оружием здесь служит яркий свет, который ослепляет и людей, и животных. По берегу реки я шел два дня, и все время за мной следовали люди мрака, называющие себя омотама. Я боялся спать, пока не узнал, что они избегают показываться в освещенном пространстве.

На третий день я дошел до границы области мрака. Тут находится огромная стена, преграждающая все галереи, но следует проходить через отверстия, сделанные в ней людьми мрака.

В глубине земли источниками света являются камни и металлы, может быть, содержащие радий или какое-нибудь фосфоресцирующее вещество. В долине за стеной свет постепенно усиливается и вдали походит на зарево огромного пожара. Нет ли там вулкана? Я не могу ответить на этот вопрос, так как видел долину только с ее отдаленной окраины. У меня не было средств перебраться через пропасть, куда падает река. Не знаю, как переправляются туда дикие племена омотама, которые ведут постоянную войну с населением долины света. Там существуют обширные города, с строениями без крыш, храмами и какими-то странными сооружениями, может быть, служащими для технических целей. С того холма, где я находился, можно было различить какие-то растения, испускавшие слабый свет и отдаленно напоминавшие наши грибы и гигантский мох.

Мне надо было спешить обратно, так как я подвергался опасности быть убитым дикарями, подстерегавшими меня около стены. Фонарь был разбит ударом камня. Дальше шел по берегу реки впотьмах; абсолютного мрака в подземных глубинах нет и, когда глаза привыкают к темноте, можно видеть слабый свет, испускаемый скалами и некоторыми камнями. Заблудился в конце пути. Знаю, что где-то близко спасение, но не могу найти выход. Часто слышу захлебывающийся рев, который больше всего пугает и людей мрака.

Они совершенно оставили меня в покое и удалились куда-то в другие части пещеры. Какое ужасное чудовище живет в этих глубинах!.. Кажется, я видел его издали… Я ослабел; больше идти не в силах…»

Дальше в записной книжке содержатся бессвязные слова, которые едва можно разобрать: