Иван Колос - За час до рассвета
Через месяц мы захватили в плен одного офицера из штаба Зейса. На наш вопрос, как был уничтожен его шеф, он ответил:
— О, наш шеф капут! Наш шеф подскочил под потолок вместе со столом… В потолке была даже дырочка… Наш шеф капут, капут…
«Цап-царап…»
…Осень 1943 года. Из Центра поступил приказ: тщательно разведать районы городов Пинска, Давид-Городка, Лунинца, Турова. По данным, которыми располагало высшее командование, гитлеровцы строили здесь вторую линию обороны. Первой они считали Днепр.
Получив приказ, мы тут же приступили к работе. В Туров я послал Сидельникова, разведчика опытного и умного. У него там были свои связные.
Несколько раз побывал Николай в городе. Доставляемые им сведения мы тут же сообщали в Москву. Но однажды, когда Сидельников ночью попытался пройти в Туров, гитлеровцы обнаружили его, открыли огонь, и ему пришлось вернуться. Тогда мы направили в город партизана из соседнего села, снабдив его соответствующими документами на немецком языке. Маневр удался. Партизан встретился с нашей связной Олей Саевич. Она сообщила, что в Туров два дня назад прибыло около семисот эсэсовцев и пятьдесят полицейских. Гитлеровцы зачем-то стягивают в городок большие силы, что-то замышляют.
Даю радиограмму в Центр и получаю приказ: все разведать подробно и доложить.
Нам удалось установить, что немцы окопались на северной окраине Турова, огородились колючей проволокой, что в их распоряжении три бронетранспортера и минометы, но каковы их планы, выяснить опять не удалось.
Через несколько дней Оля Саевич сообщила, что в городе появился какой-то странный гебитскомиссар. Прибыл откуда-то из-под Берлина, ведет себя необычно: не зверствует, не лютует. Придет к нему женщина, попросит паек, он напишет записочку и спокойно, на чистом русском языке говорит: «Иди на склад, получи». В разговорах с жителями все интересуется, где находятся партизаны.
В том, что гитлеровец интересуется местопребыванием партизан, ничего удивительного не было. Ведь оккупанты боялись партизан пуще огня, но вот то, что он прибыл из-под Берлина, меня очень заинтересовало. Значит, он знает о войсках, находящихся в Германии, наверняка кое-что знает и о новинках в вооружении немецкой армии. Об этом гебитскомиссаре даю подробную радиограмму в Центр и вскоре получаю ответ: «Организуйте работу». На нашем разведывательном языке это означает: взять гебитскомиссара под наблюдение, поближе с ним познакомиться и попытаться заставить работать на нас.
Задача сложная.
Я пригласил Олю Саевич в партизанский лагерь и предложил ей пойти на прием к гебитскомиссару.
— Как это, товарищ командир? — не поняла Оля.
— Ну пойдешь, попросишь паек: мол, оголодала очень. По тому, как он выглядит, как разговаривает, постарайся понять, что за тип…
Оля задумалась, долго молчала. Потом сказала:
— Хорошо, пойду.
…И вот Оля у входа в комендатуру. Ее окриком останавливает часовой.
Разведчица отступила и нарочно громко стала говорить, что ей нужен гебитскомиссар Зустель.
Открылась дверь, показался седой, высокий офицер без фуражки.
— Ты ко мне? — спросил он по-русски.
— Мне нужно к господину Зустелю, гебитскомиссару…
— Я и есть Зустель. — Офицер велел часовым пропустить Олю.
Когда она вошла в кабинет, Зустель спросил:
— Зачем ты пришла?
— Я слышала, что вы помогаете женщинам, выписываете им пайки, — ответила Оля. — В городе нет продуктов, голодно… Вот я и пришла, чтобы вы помогли мне…
— Почему я должен помогать тебе? Как ты жила до сих пор?
— Были кое-какие тряпки, меняла их в селах на хлеб. Ничего больше не осталось…
— Где ты живешь?
— На улице Подгорной, в доме двадцать пять.
— С кем?
— Мать, братишка…
— А до войны что делала?
— Училась…
Немец расспрашивал Олю и что-то быстро записывал в блокнот. На столе два полевых телефона. Звонил то один, то другой. Отвечал Зустель по-немецки. Положив трубку, гебитскомиссар вдруг спросил:
— Как тебя зовут?
— Оля.
— Оля… Ну-ка, Оля, садись.
Он пристально посмотрел на девушку.
— Скажи, кто тебя прислал ко мне?..
Оля немного растерялась, но быстро овладела собой и ответила:
— Никто не присылал, сама пришла. Когда человек голодный, он на все готов… Знаете ли, голод — не тетка. Люди, которым вы помогли, о вас хорошо говорят…
— Значит, ты пришла за пайком? — Зустель еще раз пристально посмотрел на Олю. — Ну, что же, я тебе выпишу паек, — задумчиво сказал он.
И тут же написал записку.
— По этой бумажке получишь паек на складе.
Оля взяла записку, встала, хотела идти, но вдруг услышала:
— Подожди, сядь…
Немец прошелся по кабинету, посмотрел в окно, снова подошел к Оле:
— Значит, тебя никто ко мне не присылал?
— Никто.
— А скажи, ты что-нибудь о партизанах знаешь?
Оля лихорадочно соображала, что сказать. Решила: была не была!
— Да, говорят, господин гебитскомиссар, они часто приходят на окраину города…
— Как часто?
— А вот дней пять назад ходили утром по нашей улице.
— Как? Днем, на улице?
— Да…
Офицер быстрее заходил по кабинету, явно нервничая, поднял телефонную трубку. О чем-то говорил, но слова «партизаны» не упоминал.
— Значит, партизаны бывают? — обратился он снова к девушке.
— Бывают.
— Ай, ай! И говорят, их много в лесу?
— Говорят, много.
— Оля, я вижу, ты девушка хорошая. Если тебе понадобится помощь, может, опять нужен будет паек, приходи ко мне, я все сделаю. Но и у меня к тебе просьба: когда на вашей улице появятся партизаны, сообщи мне.
Оля вскочила:
— Господин Зустель, что вы! Спасибо, что помогли, а чтобы сообщать, я не могу… Партизаны — люди жестокие, сразу расстреляют меня за это…
Но немец не отступал.
Оля долго отнекивалась, он настаивал. Наконец девушка согласилась.
— Господин гебитскомиссар, только для вас это сделаю, вы так добры ко мне…
— Ну вот и хорошо, договорились! Когда в следующий раз подойдешь к комендатуре, крикни часовым «Кинд!», и они тебя сразу пропустят…
Немец проводил Олю к выходу. Увидев Зустеля, часовые тут же расступились, разведчица вышла на улицу и быстро зашагала к своему дому. Ее неотступно преследовала мысль: сейчас вдогонку пошлют автоматную очередь — и все… Они так часто делали… Нет, тихо… Вот и поворот. Осталась жива! Как только повернула за угол, пустилась бежать.
Ночью она пришла к нам в лагерь, рассказала, как прошла встреча с гебитскомиссаром. Договорились, что она вернется в город, а мы на рассвете вышлем на окраину группу партизан: пусть постреляют, создадут видимость налета.
