Гражданин Ватикана (вторая книга казанской трилогии) - V.S.
— У меня нет возможности достать пистолет, — ответил я. — Мне очень жаль.
— А что мне прикажешь делать! — заорал он, от чего я чуть не выронил из рук руль. — Как мне защитить своих детей?!
Я вдруг вспомнил о своём первом отчиме, который до сих пор приходит ко мне в страшных снах. Этот скот был самым настоящим головорезом, в него попало шесть пуль, а он, блять, выжил. Я помню, что у нас в квартире был целый арсенал: ручные гранаты, пистолеты с обоймой и с барабанами, ножи, кастеты, «вертикалки», «горизонталки», дробовики… Он его собирал, разбирал, чистил, смазывал, пилил, строгал, шлифовал, обматывал изоляционной лентой…
Я заговорил:
— Вы можете купить охотничье ружьё, и (психологическая пауза) сделать из него обрез.
День пятый
Сотовый телефон пикнул, приняв сообщение. Я потянулся к ногам, где он у меня всегда лежит, как кошка. Только я его взял в руки, как сработал будильник — «Walk This Land» — десять часов утра. Четверг. Надо дочитать прессу, пока не позвонил отец. Я нажал «прочитать». Сообщение от Аркадия: «Ты думал о войне, как о той ситуации, в которой мы можем оказаться? Как ни умирай, всё равно будешь считать, что с тобой творится какая-то, мать её, несправедливость». Я перечитал сообщение. Затем ещё раз. Потом написал: «Да». Не вставая с дивана, набрал номер папика. «Наверняка этот тусовщик ещё спит», — подумал я.
— Алло, да, — неожиданно быстро схватил трубку папик.
— Как дела, лосины не порвались вчера? — я намекал на дискотеку семидесятых.
— Чего, какая лососина? — папик был бодр.
«Может ещё не ложился?» — подумал я.
— Я говорю, что не спишь? — связь была плоховатой.
— Мы сегодня в деревню поедем, имей в виду, — перешёл к делу папик.
— Хорошо, во сколько? — я обрадовался, что мы поедем в деревню.
— Во второй половине дня. Дима Димыч привезёт деньги. Всё — пока, — положил трубку.
Круто, Дима привезёт деньги! Я подержу в руках деньги! Это, несомненно, улучшит мою карму. А то ведь я бедный, и девушки меня не любят вследствие чего. Я порылся в бумажнике и извлёк оттуда визитку парикмахерской, которую посещаю последние три года.
— А… Алё! Я бы хотел записаться на стрижку… Сегодня… А Альбина работает сегодня?.. В двенадцать можно?.. Тогда в двенадцать. Поль. Павел Павлович, у вас в базе номер есть…
Отлично, постригусь, значит…
*****
Я сидел в ожидании Альбины и смотрел на большой аквариум, в котором жили множество рыб разных пород, разных размеров и расцветок. Я подумал, что мы — люди — тоже все разных размеров и разных расцветок, что есть хищники и травоядные, глубоко и мелководные…
— Привет Поль, — поздоровалась со мной девочка, которую постригли, и которая надевала пальто, собираясь уходить.
— О, привет, — ответил я.
Эта девочка была из нашей школы, года на четыре младше нашего класса. Её имя я бы не вспомнил даже под глубоким гипнозом, но то, что она красавица было очевидно.
— Как у тебя дела, работаешь где-нибудь? — она повязывала тонкий шарф.
— Неа… — с наигранной ленью в интонации произнёс я.
— Нехорошо, работать надо, — она вела себя непринуждённо и уверенно.
— Хорошо, устроюсь на работу — сообщу, — продолжал строить из себя идиота я.
— Давай, сообщай, — она махнула рукой и вышла.
«Ух ты, красавица! Всегда мне нравилась». Тут из темноты коридора соединяющего два зала, появилась Альбина, — тоже, чёрт возьми, красавица. Она нежно улыбалась, и у меня всегда складывалось впечатление, что она действительно рада меня видеть. Первые полгода нашего знакомства она относилась ко мне с недоверием, а теперь мы были почти друзьями. Она знала, что я ей полностью доверяю, — за это она вникала в мои самые потаённые желания относительно причёски.
— Привет, Поль, куда пойдём, — в дальний?
— Привет, Альбина! Да, давай в дальний, — там спокойнее, — мне показалось, что Альбина слегка поправилась.
Через пятнадцать минут я уже вовсю жаловался Альбине на свою скучную низкооплачиваемую работу. Она кивала и предлагала сразу несколько вариантов решения проблемы. Я снова заметил, что Альбина поправилась. Когда я приходил сюда в последний раз? Два с половиной месяца назад?
— А что с пальцем? — спросила Альбина, заметив фиксатор.
— Ха, сломал, когда др… — нет, слишком глупая шутка. — …Рулил. Двое мальчишек выбежали на проезжую часть, и я так круто, резко свернул, понимаешь ли…
Я подумал, что сейчас самое время пригласить её «на кофе».
— Слушай, Альбина, может как-нибудь попьём ко… — в этот самый момент Альбина впервые повернулась ко мне в профиль и, через зеркало, я чётко разглядел её округлившийся живот. Мозг вовремя заблокировал словоизвержение и подкинул новый вариант окончания для недосказанного слова.
— …Концы.
— Что концы? — оторвав взгляд от моих висков, спросила Альбина.
— Секутся, — сказал я и побледнел.
— Ничего подобного, у тебя концы нисколечко не секутся, — Альбина на всякий случай приблизила глаза к моей голове.
— Да. И, слава Богу! Но волосы со лба бегут как крысы с тонущего корабля, трусливые сволочи. Реал транс хейра на них нет! Интересно, в этой клинике могут сделать так, чтобы волосы росли там, где их никогда не было? На зубах, на языке, на ногтях, во рту?.. — я хотел провалиться под землю вместе с Кировским районом. Вместо этого я залился краской.
— Не говори ерунды, у тебя нормальные волосы. Просто такая линия лба, — с небольшими залысинами. Знаешь, как у Джуда Лоу, — она вопросительно посмотрела на меня через отражение.
В общем, я поздравил Альбину с важным событием в её жизни, спросил, когда она уходит в декретный отпуск и, услышав в ответ: «ещё один раз успеешь прийти», укатил домой.
*****
Небольшой монтаж, и вот мы уже едем с папиком по вновь обледенелой дороге в сторону деревни. Как я и предполагал, мы не выехали ни в час дня, ни в три часа пополудни, а собрались только к половине шестого вечера. Сейчас на часах половина седьмого и приблизительное время в пути — полчаса. За бортом минус три градуса, а также за бортом Россия.
Я посчитал, что настал благоприятный момент для неприятного разговора.
— Я хотел сказать, что мне трудно быть кем-то одним долгое время, поскольку я осознаю многомерность мира, — сказав вступление, я осторожно посмотрел на папика.
— Только попробуй уволиться… — папа прибавил музыку и сразу убавил. — Ты что думаешь, — тебе всё сразу на голову свалится?! Ты думаешь!.. — снова прибавил и замолчал.
Я глубоко и обиженно вдохнул.
— Мне не очень интересен этот вид деятельности…
— А какой вид тебе интересен?!
