Олег Азарьев - Искатель. 2013. Выпуск №5
Тут Марина глубоко вздохнула, перекатилась на спину и подняла вверх руки, потягиваясь. Петя повернул голову в ее сторону. Глаза ее были закрыты, губы блаженно улыбались, голые небольшие груди с крупными коричневыми сосками торчали вверх самым соблазнительным образом. Глядя на них, Петя, неожиданно для себя, сконфузился. Потом вспомнил, что они вытворяли, как помешанные, ночью, и почувствовал, что возбуждается. «Интересно, а что подумает и почувствует Марина, когда сейчас откроет глаза?» Но, этого, увы, теперь ему не узнать. Можно только догадываться.
Марина открыла глаза. Петя наблюдал за выражением ее лица. Она так и замерла с поднятыми руками. Блаженство сменилось недоумением, затем тревогой, и наконец — хмурой озабоченностью. Марина медленно опустила руки, медленно подтянула плед повыше. На ее щеках проступил румянец. Она медленно повернула голову в сторону Пети. Тот, голый, слегка возбужденный, повернулся на бок, подпер челюсть ладонью и доброжелательно молвил:
— Привет. — Ему было немного неловко, но накинуть на себя было нечего — плед у Марины, а торопливо искать плавки, поспешно натягивать их… После всего. Зачем? Да и глупо выглядело бы со стороны. А выглядеть смешным в глазах Марины ему совершенно не хотелось.
Марина замешкалась. Потом ответила мягко и вкрадчиво:
— Привет. — И выжидательно уставилась на него.
Петя тоже смотрел на нее и молчал. «Если ты ждешь, что я начну объяснять тебе что-то, — думал он, — то не дождешься. Мне так же трудно, как и тебе. Вспомним равенство, которого добивался ваш пол. Начни-ка ты. Хотя бы с вопросов».
Марина, заметно краснея, потупила глаза. Безмолвие затягивалось. Она поджала губы, нахмурилась. Тоже повернулась на бок — лицом к Пете, заботливо придержав плед на груди. «Что же ты молчишь? — думала она досадливо. — Ведь я женщина. И все, что было вчера вечером… и ночью… Было или не было? И как ты к этому относишься? Всего несколько слов — и я пойму по твоему тону… Или ты своей молчанкой — издеваешься?..» Она приоткрыла рот, готовясь заговорить, замерла, собираясь с силами, — опущенные ресницы подрагивали, — и произнесла севшим голосом:
— Ну да, теперь мы не… Все кончилось… — Сообразив, что наваждение с объединенной памятью и чтением мыслей прекратилось, она вдруг испытала не только облегчение, но и сожаление. — Весь этот бред… Все — было?.. На самом деле? — «Скажи — нет, — с мольбой подумала она. — Скажи, что не понимаешь, о чем это я. Скажи, что впервые слышишь, что мне просто приснился кошмар…»
— Да, — спокойно ответил Петя. «А тебе хотелось бы, чтобы ничего не было?» — Было… Все… — Он сделал паузу и повторил: — Все было. — И улыбнулся с легким злорадством.
Марина снова подняла глаза. Лицо — в красных пятнах. «Значит, и у нас с тобой все было. А что же теперь с Костей? Что я ему скажу?.. Ах, да… Он и так все знает… Ужас! Жуть какая-то… Конечно, ничего прежнего не будет. Наверное, больше вообще ничего не будет. Кто может простить измену? Я — его шашни на стороне, он — мой трах с Петей… Да и остальные наши с ним намерения. Как выяснилось, совершенно разные».
— И что теперь?.. — осведомилась она, стараясь не смотреть на Петю ниже пояса.
Петя поднял брови, пожал плечом. «Хотел бы я сам знать, что теперь… Какие у нас должны быть отношения — у всех троих? Я могу отвечать лишь за себя. Да и то… не знаю как следует… Все было бы терпимо. Но яблоком раздора стала именно ты… Вот ведь проблема!»
— А что теперь? — сказал он. — Все живы-здоровы. Это главное. Остальное… С остальным… конечно, придется разбираться. Тут уж ничего не попишешь.
— Да, разбираться… — отозвалась Марина удрученно. «Хорошо вам, мужикам… дружба, недружба… Общий язык найдете. А вот мне каково!.. С каждым из вас разбираться… И чем все кончится? Одно понятно: все, что я планировала, все, на что рассчитывала, — все рухнуло. Спасти бы хоть малость. Но как?»
Петя едко усмехнулся.
— И уж наверняка всем нам будет что вспомнить об отдыхе на необитаемом острове. — И — глядя прямо в глаза Марине: — А мне — уж точно будет что вспомнить. — «Ты была выше всех похвал, — мысленно добавил он то, что не смог выговорить. — Вот бы снова так. Но без всяких там обязательств… Все равно я никогда не смогу тебе верить… Во всяком случае, верить до конца…»
— Да уж. Я буду вспоминать этот остров с дрожью.
— Вот как? С дрожью удовольствия или отвращения? Или того и другого вместе?
Марина смутилась. «А ведь и впрямь не все было так плохо. Ночь, как ни крути, мне понравилась. Но это было какое-то сумасшествие. Какой-то неожиданный и необъяснимый порыв или прорыв… к тому, что я хотела… Не знаю, смогу ли я снова с тобой… Когда мы столько знаем друг об друге… И не знаю, сможешь ли ты… Захочешь ли?..»
— Ну, я имела в виду — в общем… весь этот скандал…
— Общее состоит из частностей.
— Но в частностях надо еще разобраться.
— Одна из частностей — мы с тобой.
— И Костя тоже. Неотрывная частность.
— Н-да… Наверное… — Петя недовольно скривился. «Тоже проблема. Я и Костя. Проблемы с Мариной пусть он сам решает. А вот мы… Друзья… дружбаны… корефаны… друганы… Кто мы теперь друг для друга? И вообще, были мы друзьями или нет? Тоже предстоит переварить…»
— А где Костя? — спросила Марина не без тревоги — то ли за него самого, то ли за вероятные проблемы и неприятности, которые могли от него последовать.
— В своей палатке дрыхнет.
— А он не мог там что-нибудь… учудить?..
— Над собой, что ли?
Марина коротко кивнула. Петя покачал головой.
— Во-первых, он не из тех, кто на себя руку поднимает, — слишком уж он себя любит…
Марина кивнула, соглашаясь.
— А во-вторых, — продолжал Петя, — если бы хотел учудить, то учудил бы раньше, до рассвета. Всю ночь по острову шлялся. Божка утопил. И приперся в лагерь только под утро. Когда наверняка все перегорело… Впрочем, скоро узнаем. Пора вставать и собираться. Думаю, отдых на острове закончен. Для меня — точно.
Марина вытащила из-под пледа две полоски купальника.
— Отвернись.
— Зачем? — искренне удивился Петя. — Ты что, сильно изменилась, пока спала? У тебя за ночь третья ягодица выросла или пара лишних грудей проклюнулась? Ты забыла, что вчера вечером я тебя не только видел?..
— Ну, как хочешь! — сказала она сухо.
Марина отбросила плед и начала надевать трусики, потом лифчик. Петя любовался ее телом и с сожалением думал: повторится ли подобная ночь?..
— А остальное… — задумчиво протянула Марина, стоя на коленках посреди палатки и оглядываясь.
— Остальное? Что — остальное?
