Халва - Олег Лаврентьев
– Зачем ты выгораживала меня?
– Оставь, пожалуйста, – раздраженно сказала женщина, и он смог убедиться, что жена все знает.
В комнате повисла тяжелая пауза, во время которой Борис проклинал себя за неловкость: Мира ничем не заслужила такого отношения, она выручила его в ту минуту, когда он думал, что все пропало. И ни словечком не упрекнула за «срыв». Нужно было срочно перевести разговор на другую тему.
– Как ты узнала, какой подарок я купил? – наконец спросил Борис.
Она насмешливо посмотрела на мужа:
– Грош мне цена, если бы я не знала этого еще неделю назад, когда ты завел разговор о новой шерстяной коллекции Холмса. Ты можешь обмануть полицию, но не меня.
Хирург
Эту партию раненых доставили под утро. Ночью над островом полыхали отсветы выстрелов, слышались взрывы, а с рассветом на борт стали заезжать санитарные машины. К восьми утра все раненые были на борту, и санитарное судно «Милость Господня» отплыло в родной порт.
Погода была хорошая, но судно слегка покачивало – волна шла в борт. Мари Рай шла по своей палате, легко удерживая равновесие на качающейся палубе. Сзади семенила медсестра Анна.
– Сколько раненых? – спросила Мари.
– Всего сто двадцать два, ваших пятнадцать.
– Хорошо. Скольким требуется операция?
– Пятерым, – медсестра протянула карточки.
Мари быстро просмотрела истории болезни.
– Сегодня я оперирую Твила, Воули и Миюру, первый Твил, – сказала она и направилась в операционную.
Анна молча склонила голову.
Спустя пять часов Мари вышла из операционной, достала из холодильника минеральную воду и принялась жадно пить прямо из бутылки.
– Вот стакан, – протянула металлический цилиндр Анна.
– Благодарю, – Мари налила воды до краев и выпила не отрываясь. – Думала, горло пересохнет.
– Да, задал последний лейтенантик работы, – кивнула медсестра.
– Ничего, это не сорок тяжелораненых в начале войны, – улыбнулась Мари.
Медсестра, которая была на тридцать лет старше врача и любила повторять «как им было трудно тогда», поджала губы. Обиделась, поняла Мари. А чего обижаться? Да, Мари не застала той кровавой горячки, когда с борта судна, вернувшегося в порт, снимали по пятьдесят трупов. Да, ей не приходилось делать по сорок операций в день, ну так что? Это не ее вина, а задаваться Анне не следует. Правда, и портить отношения с опытной медсестрой не стоит, им вместе работать.
– Пойдемте в палату, посмотрим тяжелых, – предложила Мари. – А то я без вас как без рук.
Медсестра мгновенно расцвела.
– Можно позже, вы же только после операции, – сказала она.
– Отдохнуть успеем.
Несмотря на усталость, настроение у Мари было отличным. Все три операции прошли успешно. Как обычно, впрочем. Она смогла добиться чего хотела, несмотря на скептическое отношение родственников и некоторых коллег.
Мари Рай заканчивала медицинскую академию, когда началась война. Небольшое островное государство не захотело внять голосу разума, уступив сильному материковому соседу необитаемый остров. Сражались островитяне отчаянно, но их государство было намного слабее. Однако и нападавшим все снабжение и подкрепление приходилось доставлять морем, а это затрудняло ведение боевых действий. Вот почему за полгода сражений им удалось захватить лишь два небольших острова противника.
Отец Мари Рай был генералом механизированной бригады. И хотя по стране была объявлена всеобщая мобилизация, для детей элиты делали исключение, освобождали от войны под благовидными предлогами. Поэтому когда Мари заявила, что пойдет на фронт, большинство родственников покрутили пальцами у виска. Лишь отец, знавший, что у дочери его характер, поморщился и сказал: «Зачем? Что хорошего найдешь ты среди грязи и крови?» «Себя», – гордо ответила девушка и записалась добровольцем в госпиталь. Там ее тоже пытались отговорить. Дочь прославленного генерала, сможет ли она простаивать часами со скальпелем в руках? Не сбежит ли после первого рейда? Но Мари проявила упорство и сумела настоять на своем. После первый двух рейдов начальство взглянуло на новенькую другими глазами. Мари была хорошим хирургом, операции проводила безупречно, на тяготы госпитальной жизни не жаловалась.
Лишь один человек продолжал относиться к ней с подозрением – начальник госпиталя профессор Раст. – Вы еще не хирург, милая, – каждый раз говорил он, осмотрев ее больных, когда их привозили в городской госпиталь. – Впрочем, сегодня у меня к вам претензий нет. «И не будет, господин профессор», – мысленно отвечала Мари, довольная собой.
– Первый – майор… Брайн, – откинула занавеску Анна.
Мари быстро осмотрела больного. Пуля прошла навылет, но задела кость, нужно вытащить обломок.
– Сильно болит?
– Терпимо, – попытался улыбнуться пожилой небритый человек.
– Если будет болеть… – повернулась Мари к Анне.
– Поняла, – кивнула головой сестра, поняв ее с полуслова.
– Я потерплю, – твердо сказал майор. – А то сделаете из меня наркомана.
– Не бойтесь, – улыбнулась Мари и пошла дальше.
Анна остановилась у следующей койки.
– Капитан Лойд.
Мари едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть. Перед ней на подушке лежал Уилл, ее кузен по матери. Как это она не обратила внимания на фамилию? Закрутилась.
Лицо Уилла, или Уи, как она его называла в детстве, осунулось, глаза горели лихорадочным блеском. Тем не менее он сделал усилие и улыбнулся.
– Привет, малышка, давно не виделись.
– Привет, Уи, – улыбнулась Мари в ответ. – Как ты?
– Сносно. Вот ты меня подлатаешь, и будем опять ракетками на корте махать.
– Конечно, Уи, – улыбнулась Мари.
В детстве она была немножко влюблена в Уилла. Высокий рост, светлые волосы, фигура атлета, природа не поскупилась, когда ваяла Уилла Лойда. Кроме того кузен обладал веселым, жизнерадостным характером, с ним было легко и свободно. Впрочем, все девушки были без ума от молодого Лойда, перед Уиллом был широкий выбор. Ходили слухи, что родители хотели устроить брак сына с дочерью премьер-министра, но выбор Уилла пал на восходящую звезду эстрады – певицу Фелису. Девушка не могла отказать молодому красавцу аристократу, они поженились. Это было за год до войны.
Мари открыла историю болезни. Гангрена. Случай запущенный, что ж они его, гады, так долго не эвакуировали?!
– Ну-ка, давай твою лапу посмотрим, – Мари отвернула угол одеяла.
Какой нездоровый цвет кожи. Она осторожно нажала пальцами, раненый скрипнул зубами.
– Все, больше не буду.
Да, ступню придется отрезать. Прощай, теннис.
– Как там, не очень серьезно? – с надеждой спросил Уилл.
– Что ж тебя так долго не эвакуировали? – вместо ответа спросила Мари.
– В окружение попали. Спасибо, что вообще вытащили. А что, совсем плохо?
– Не совсем, но работы ты мне задал.
– Главное, чтоб в койке недолго валяться, мы с Греттой хотели успеть к родителям съездить.
Еще неизвестно, как твоя певица отнесется к тебе в новом качестве, с неприязнью подумала Мари, но сделала усилие и улыбнулась.
– Посмотрим.
Обход остальных больных она закончила быстро. Из
