Эмилио Сальгари - Владыка морей
«Властитель океана» шел со средней скоростью, около десяти узлов, направляясь к берегам Саравака, где Сандакан рассчитывал уничтожить угольные склады англичан.
— Как тебе нравится наш кораблик, друг Тремаль-Наик? — спросил Сандакан, стоявший на палубе рядом с индусом.
— О! «Кораблик» — великолепный и могучий крейсер, лучший из всех, какие я когда-либо видел! — отозвался Тремаль-Наик с энтузиазмом, глядя на судно с видом знатока.
— Да, американцы умеют строить. А всего двадцать лет тому назад они сами приобретали суда за границей. Скоро весь мир будет заказывать себе боевые суда на американских верфях. У них крепкие и могучие корабли с великолепной артиллерией. Один из лучших экземпляров попал в наши руки, и мы можем задать немало хлопот нашим врагам, алчным англичанам.
— А если, Сандакан, англичане сами пошлют по нашим следам свои лучшие боевые суда?
— Заставим их погоняться за нами. Океан широк. И наш крейсер обладает превосходными машинами, развивающими быстрый ход. Это наше большое преимущество. Угля найдем всегда достаточно хотя бы на тех же английских пароходах, которые встречаются в этих водах в огромном числе. Разумеется, наша борьба с Англией отнюдь не может длиться годами. Я на это и не рассчитываю. Но на всякий случай я могу в первые же дни причинить Альбиону тяжкие убытки, нанести ему ряд сильных ударов. Они поймут, с кем имеют дело, и научатся проклинать тот день и час, когда им пришла в голову мысль выжить меня с моего острова, где я никому не мешал, никого не трогал. Они будут каяться, я поклялся в этом.
Сандакан смолк.
Некоторое время спустя он, покуривая свою роскошную трубку — наргиле, заговорил снова, обращаясь к Тремаль-Наику:
— А ты знаешь, англичанину, кажется, лучше?!
— Ты говоришь про сэра Морленда?
— Да. Доктор говорит, что и сам ничего не понимает. Удивительный организм. Несмотря на такую рану, на потерю крови, на все, пережитое в бою, он отделывается только легкой лихорадкой. Кстати: ведь он узнал тебя? Ха-ха-ха! Воображаю, как он был удивлен, этот храбрый парень, встретившись с тобой, Тремаль-Наик. Вчера вы в плену у него, сегодня он наш пленник.
— А что ты, Сандакан, собираешься делать с ним? — поинтересовался индус.
— Еще не решил. Все думаю, как использовать его положение. Во всяком случае, хотелось бы его из врага превратить в нашего друга, может быть, союзника.
— Вероятно, ты рассчитываешь все-таки раздобыть у него кое-какие сведения о том, кто этот наш таинственный противник, сын Суйод-хана, и где он скрывается?
— Разумеется, очень хотелось бы! — ответил Сандакан задумчиво. — Хорошо бороться с открытым врагом. Но наш враг словно змея, подползающая тайком к спящему. И не скрываю, я очень озабочен всем этим. Но я не отступлю: рано или поздно растопчу эту ядовитую гадину.
Разговор двух друзей был прерван появившимся на палубе доктором американцем.
Сандакан с удовольствием оглядел врача с ног до головы: ему, в самом деле, с каждым часом все больше нравился этот молодец с крепкой мускулистой фигурой, блестящими глазами, розовым, как у молодой девушки, лицом и спокойными, но решительными манерами. И невольно Сандакан подумал, что, оставаясь хотя бы и в качестве врача на пароходе, американец, в сущности, так просто, так спокойно ставит на карту свою молодую жизнь. Еще несколько дней, быть может, всего несколько часов, и по миру разнесется весть о начатой пиратами войне с Англией, и весь мир будет против тех, кто пошел с Сандаканом, и никому из них не будет пощады…
— Ну, как наш больной, доктор? — спросил Сандакан американца.
— Великолепно! Ручаюсь за его выздоровление. Не позже чем через две недели он будет на ногах, совершенно здоровый.
— Тем лучше. Но звонят к обеду. Янес проголодался и будет громить нас, если мы опоздаем к столу! — улыбнулся Сандакан, спускаясь в кают-компанию.
Перед уходом с палубы он, однако, еще раз внимательно оглядел горизонт. По-прежнему воздушный океан оживляли только пролетавшие птицы, среди которых выделялись своими могучими крыльями огромные альбатросы.
Малайцы экипажа от нечего делать забавлялись охотой на них, стреляя влет. Но альбатросов не путал грохот ружейных выстрелов и гибель сородичей: они все носились над крейсером, порой пролетая над палубой и оглашая воздух пронзительным и неприятным криком. По временам какой-нибудь из альбатросов камнем падал в воду, но в то же мгновение поднимался, взмахивая огромными крыльями, и с криком улетал, унося с собой только что выловленную добычу: небольшого дельфина, морскую змею, беспомощно извивавшуюся в его когтях, какую-нибудь рыбку, сверкавшую на солнце всеми цветами радуги. В добыче не было недостатка: казалось, воды здесь кишели мириадами обитателей, начиная с головоногих, наутилусов и кончая летучими рыбками.
По временам, однако, среди обитателей морских недр начиналась паника: наутилусы свертывали свои паруса и опускались на дно, уйдя в раковины; рыбы разлетались стрелами во все стороны — приближался какой-то страшный враг, неся с собой страх смерти. Это была акула длиной от пяти до семи метров.
Хищница проносилась по воде с невероятной быстротой, подхватывая на лету рыб, затем исчезала, и было видно, как перед ней, словно указывая путь, мчались две небольшие рыбки с голубой чешуей, прорезанной черными полосками. Это были знаменитые лоцманы, неразлучные спутники «морской тигрицы» — акулы.
Перед закатом Сандакан и Янес спустились в каюту навестить пленника и убедились, что его положение в самом деле улучшается. Лихорадка почти прекратилась; рана, края которой были искусно сшиты врачом, уже почти не кровоточила. Когда посетители спустились в каюту, сэр Морленд довольно внятным голосом беседовал с врачом, расспрашивая его о боевых достоинствах крейсера. Увидев визитеров, он сделал движение, пытаясь привстать, но Сандакан предупредил его.
— Нет, сэр Морленд! — сказал он. — Вы еще слишком слабы, не тратьте напрасно силы. Ведь правда же, доктор, этого надо избегать?
— Да. Иначе рана может открыться. Я запрещаю даже шевелиться! — ответил доктор.
Пленник пожал руку Сандакану и сказал:
— Вы спасли меня, господа. Я должен быть вам признателен. Но… но я жалею, что не потонул вместе с моим судном, не разделил участи моих матросов.
— Для моряка всегда есть время умереть! — ответил Янес, улыбаясь. — Война ведь еще не кончена. Для нас она только начинается.
Темное облако окутало черты лица Морленда.
— Я думал, — сказал он хмуро, — что ваша миссия окончена, раз вы освободили эту молодую девушку, мисс Дарму, и ее отца.
— Для этой цели, — отозвался Сандакан, — мне не нужно было приобретать такой могучий корабль, как «Властитель океана». Достаточно было бы моих парусных судов.
