Валерий Нечипоренко - Ловчий
— А Джамал?
— Его, понятное дело, вызволили, но он остался инвалидом. Что касается уголовной ответственности, он сумел ее избежать. Вообще, с исчезновением Мирзоева оборвались многие нити. Тема наркотиков совершенно не фигурировала в ходе следствия. Путинцева, например, судили за убийство на бытовой почве, причем Джамал охотно поддержал эту версию.
— Понятно… Значит, главный герой отсидел свое и теперь вознамерился забрать сундучок?
— Так-то оно так, но сделать это ему будет далеко не просто.
— Он смекнул, что о нем не забыли? Несмотря на давность лет?
Глушенков вздохнул:
— А теперь я расскажу вам о Путинцеве подробнее. Это весьма неординарная личность. Хитрый и осторожный, коварный и недоверчивый, он великолепно разбирается в людях, умеет легко входить в доверие. При первом знакомстве он даже может показаться простаком, но учтите — это гроссмейстер, который видит на много ходов вперед. Лишь роковая случайность — внезапное появление оперативников — помешала ему в тот раз избежать ареста. У него чудовищная сила воли. С виду весельчак и балагур, душа нараспашку, он по натуре — человек-кремень, против которого бесполезна самая изощренная пытка. Режьте его на куски — он будет хохотать в лицо. К тому же у него тончайшее чутье. Мирзоев допустил стратегическую ошибку, выбрав Путинцева жертвой.
— То есть вы считаете, что хвост к нему приставить не удастся?
Глушенков энергично затряс головой:
— Это исключено!
— Напрочь?
— И добавлю, бессмысленно. Потому что Путинцев за сундучком не поедет. Дело в том, что Джамал с некоторых пор живет в Ак-Ляйляке безвыездно. А его единственный глаз видит зорко. Он знает, что Путинцев освободился, знает, что тот непременно начнет охоту за сундучком… Но ведь и Путинцеву несложно догадаться о мыслях Джамала. Что же он предпримет?
— Интрига усложняется…
— У Путинцева единственный выход: снарядить за сундучком надежного человека. Причем не из числа давних корешей, которых Джамал мгновенно раскусит.
— Хм! Найти такого гонца нелегко.
— Он уже нашел.
— Даже так? — Я искренне удивился. — Честно говоря, не представляю, кому мог довериться этот матерый зверь.
Глушенков тонко улыбнулся:
— В Петербурге живет племянница Путинцева, некая Ирина Вячеславовна. Тоже Путинцева. Ее отец, ныне уже покойный, и наш герой — родные братья. На днях Ирина получила от горячо любимого дядюшки весточку. С оказией. В своем письмеце дядя просит ее приехать к нему в поселок Атамановка под Читой для важного разговора, который обеспечит ее на всю жизнь, и не только ее, но и дочку, и будущих внуков.
По той уверенности, с какой говорил Глушенков, нетрудно было догадаться, что перед тем, как попасть к адресату, письмо вчерашнего зэка побывало в его руках.
— Ищите женщину…
— Сегодня утром Ирина купила два авиабилета до Читы, — сообщил Глушенков. — На тринадцатое октября. Один на свое имя, второй — на имя десятилетней дочери. Осталось пять дней.
— Путинцев считает, что русская женщина с ребенком не вызовет повышенного интереса в горном кишлаке? — удивился я. — Это несерьезно.
— В письме есть приписка, — добавил Глушенков, — где дядюшка просит, чтобы племянница прихватила с собой расторопного приятеля, способного ради нее на смелый поступок.
— А при чем тогда ее дочь?
— Ну, это элементарно, — ответил собеседник. — Билеты она взяла сразу для экономии времени. Второй билет всегда можно переоформить на другую фамилию. Сейчас она как раз и занимается поиском подходящего кандидата.
— У нее есть варианты?
— О да! — эмоционально воскликнул Глушенков. — Это весьма привлекательная особа тридцати двух лет, разведенная, живет с матерью и дочкой. Этакий сугубо женский коллектив. Работает в салоне красоты. Зарабатывает неплохо, вдобавок имеет иные источники дохода. К примеру, недавно купила шубку, стоимость которой равна ее двухлетней зарплате.
— Понятно…
— Не совсем то, о чем вы подумали, — возразил Глушенков. — Вокруг нее вертится уйма кавалеров из числа состоятельных господ, причем многие бывшие любовники периодически пытаются восстановить былые отношения. Видимо, есть в ней что-то такое, что ценит наш брат. Можете не сомневаться, что спутника она найдет очень быстро.
— Значит, вы предлагаете мне поехать в Питер, сойтись с этой Ириной, охмурить ее, втереться в доверие, убедить, что я — лучший из кандидатов, затем отправиться с ней в Читу, а там околдовать душку Гаврилыча до такой степени, чтобы он рассопливился и открыл мне местоположение тайника, верно?
— В принципе, это был бы идеальный вариант, — мягко улыбнулся Глушенков. — Но боюсь, термин «рассопливится» не для нашего объекта. И вообще, вряд ли он поведет речь о тайнике. Крепко запомните: Путинцев — мастер многоходовых комбинаций. В какой-то момент вам может показаться, что вы заманили его в ловушку, ан глядь — он уже защелкнул за вами засов клетки, уготованной вами для него. Наверняка у него есть хитроумный план. Спутник Ирины, скорее всего, нужен ему в качестве ширмы.
«Или жертвы», — подумал я.
— А сама Ирина?
Глушенков надолго задумался.
— Сейчас мы вступаем в область догадок, — заговорил он наконец. — О характере их взаимоотношений мне, скажу честно, известно мало. Притом они не виделись долгих двенадцать лет. Но тот факт, что, едва получив послание, Ирина, эта любительница комфортной столичной жизни, тут же помчалась за билетом и подыскивает компаньона, кое о чем говорит, так?
— Возможно, она знает о сундучке и рассчитывает крупно поживиться?
Глушенков развел руками:
— Не исключено… Но более по этому вопросу мне добавить нечего.
— Так-так… Ну, допустим, мы с Ириной появимся в этом самом Ак… как его…
— Ляйляке.
— Да, Ак-Ляйляке. Что подумает по этому поводу Джамал?
— Что вы посланы Путинцевым за сундучком, — мгновенно ответил мой собеседник. — На этот счет у вас не должно быть никаких иллюзий. Повторяю: кишлак глухой, удаленный. Каждый чужак, каждое новое лицо там на виду. С вас не будут спускать глаз.
— На что же надеется Путинцев?
— Знать бы… — вздохнул Глушенков. — Несомненно одно: у него есть четкий и реально достижимый план. Он умеет рисковать, но только в том случае, когда игра стоит свеч. На бездумную авантюру он никогда не пойдет.
— Серьезный противник…
— Очень!
— А не проще ли перекупить Ирину?
— Нет уверенности, что она пойдет на это. Если же ее вспугнуть, наш замысел может лопнуть как мыльный пузырь. Единственная дорожка к Путинцеву ведет через Ирину. Терять ее нельзя.
