Евгений Федоровский - «Штурмфогель» без свастики

— Бесполезно, Лези. — Регенбах вдруг выпрямился и в упор посмотрел на Коссовски — Вы неплохо сработали, Зигфрид.

…Лишь на рассвете Коссовски добрался до собственного дома. Голову ломило от нестерпимой боли. Он понимал, что ему надо присутствовать на первом допросе Регенбаха. От первого допроса, как это часто бывает, зависели и остальные допросы. На первом допросе в какой-то мере можно определить характер преступника, его стойкость, мужество или трусость, его поведение в дальнейшем. Но он настолько устал, что Лахузен сам заметил землистый цвет его лица и предложил поехать домой, как следует выспаться. Слишком трудным и нервным был этот день даже для такого опытного контрразведчика, каким был Коссовски.

Глава одиннадцатая

ЭХО В БЕСКРАЙНЕМ НЕБЕ

В конце августа 1942 года в Житомир выехал начальник политической разведки СС Вальтер Шелленберг. В полевой штаб-квартире рейхсфюрера он высказал Гиммлеру мысль о том, что, пока германские войска наступают на Сталинград, надо прийти к «компромиссному соглашению» с Англией и США.

Шелленберг был весьма дальновиден в вопросах политики. Одним из первых среди высших чинов рейха он понял, что война с Россией принимает затяжной, а значит, гибельный для Германии характер. Обладая колоссальными ресурсами на Урале и в Сибири, русские выпускают все больше и больше танков, самолетов, орудий, боеприпасов. Все сильней возрастает сопротивление, ширится партизанская борьба, растет оппозиция и в самой Германии.

Если объединиться с США и Англией, то еще может возникнуть шанс на победу.

Придется отказаться от прежней мечты о мировом господстве и разделить русский пирог на троих. Чтобы «сосредоточиться на конфликте с Востоком», Гиммлер и Шелленберг собирались предложить западным державам такой план: вермахт выводит свои войска из Северной Франции, Голландии и Бельгии. После разгрома Советского Союза Германия передает Англии район между Обью и Леной, а Соединенным Штатам — район между Леной, Камчаткой и Охотским морем.

Придется внушить фюреру мысль: пока не поздно, пойти на мировую с томми и янки!

Летчики Лехфельда проснулись в одну минуту от тяжелого гула самолета. Они хорошо разбирались в звуках своих машин, но рев, прокатившийся по небу, был им незнаком. Они высыпали на веранду, но самолет уже скрылся в неясной предрассветной дымке.

Два «Ме-109» взлетели и понеслись в ту сторону, куда скрылся неизвестный самолет.

Через несколько минут с аэродрома на мотоцикле приехал Гехорсман.

— Видали, господа? — крикнул он снизу.

— Что случилось, Карл? — спросил Вендель.

— Случилось то, чего можно было давно ждать.

— Да говори же толком!

— В службе оповещения спали, дьяволы… Он свалился вон оттуда и пролетел над полосой.

— А ты, идиот, думал, что он решил садиться?

— Я не думал, а просто дежурил в мастерской, — обиделся Гехорсман.

— Какой марки был самолет?

— «Москито».

— Теперь черта с два догонишь…

— Может быть, сшибут зенитчики? — спросил пилот Шмидт.

— Ха, ты видел, чтобы они когда-нибудь сшибали? — рассмеялся Вендель.

Спор оборвался, когда пилоты услышали приближающийся гул. Истребители вынырнули из-за леса и сразу плюхнулись на землю. Мотор одного из них сильно дымил. Летчики побежали к аэродрому.

— Ну как, Пауль? — закричали они Пихту, вылезающему из кабины.

Пихт только махнул рукой.

— Он припустил от нас, как заяц. — Вайдеман сбросил парашют на землю и, разминаясь, прошел взад-вперед. — Засек все-таки… Теперь будем ждать гостинцев…

— А «фокк» догнал бы? — спросил Пихт Вайдемана.

— Вряд ли, — ответил Вайдеман. — Тяжеловат он.

На аэродроме с самого начала войны с Россией дежурили по готовности номер один два истребителя.

В любую минуту дня и ночи они могли взлететь навстречу неприятелю. В это раннее утро дежурили Пихт и Вайдеман — оба на самолетах «Ме-109».

Истребитель «Фокке-Вульф-109» с поршневым мотором воздушного охлаждения был прислан в Лехфельд недавно. Летчики могли наблюдать за ним только издали: подходить к нему близко никому не разрешалось, кроме Вайдемана, который с должностью первого летчика-истребителя «Штурмфогеля» сочетал обязанности командира отряда воздушного обеспечения.

Самолет был хорошо вооружен и защищен броней. Министерство авиации дало фирме большой заказ. Эту машину Гитлер намеревался бросить в одну из решающих битв.

— Наше дежурство кончилось, сегодня будем тренироваться на стрельбах, проговорил Вайдеман, оглядывая свой истребитель.

На опушке леса в отвале саперы оборудовали для летчиков тир. В трехстах метрах от движущихся мишеней самолетов была установлена кабина «мессершмитта» с прицелом. Перед фонарем стоял пулемет «МГ-17». Летчик ручкой управления мог направлять кабину в любую сторону — создавалось ощущение полета. Он ловил в прицел движущуюся мишень русского самолета и открывал огонь.

Лучше всех стрелял Вайдеман. Кабина легко шла вслед за ручкой управления, он быстро ловил мишень и короткой очередью прошивал ее от носа до хвоста.

— Вот это стрелок! — восхищались пилоты. — Скажи, Альберт, как это тебе удается? Вайдеман, усмехаясь, отвечал:

— Профессиональная тайна. Если я научу вас, мне не дадут Железный крест.

Отстрелявшись, он подошел к Пихту:

— Пауль, надоела мне вся эта штука. Буду проситься на фронт.

— Там-то тебе приготовят березовый крест, — сказал Пихт. — В конце концов, доделают же «Штурмфогель».

В это время «москито» — облегченный английский бомбардировщик со снятым вооружением — перелетел Ла-Манш и приземлился на авиабазе в юго-восточной части Англии, Медменгеме. Капитан Чарлз Боут, командир «москито», немедленно передал пленку в фотолабораторию.

Да, он сфотографировал уединенный в сельской местности близ Аугсбурга аэродром.

Да, он видел в конце взлетной дорожки странные черные полосы.

Да, они спаренные.

Фотолаборатория аэрофотограмметрического подразделения подтвердила сообщения о том, что немцы заняты исследованиями новых летательных аппаратов. По всей видимости, это ракеты или самолеты с реактивными двигателями. Они и оставляют на взлетной дорожке черные следы от газовых струй. Ни в Англии, ни в Соединенных Штатах такого оружия не было, если не считать нескольких экспериментальных экземпляров «Глостер» и «Белл Р-59»…

Для нового «Штурмфогеля» фирма Юнкерса прислала опробованные двигатели, и Зандлер решился снять поршневой мотор, чтобы не утяжелять нос машины. Впервые после долгого перерыва он решил испытывать «Штурмфогель» только на реактивной тяге.