Джереми Робинсон - Гидра
Все было очень просто, но внимание Королевы привлекла одна деталь, которую на спутниковых снимках скрывала тень. От задней стены здания шел туннель. Он проходил через забор и врезался в склон вулкана.
Это было важно, но сейчас туннель не интересовал сотрудницу «Дельты». Она была совершенно уверена в том, что здание не ограничивается надземной частью, в которую ей и нужно было проникнуть.
Королева сняла с плеча линемет и заменила металлический крюк стрелой с титановым наконечником. Она навела прицел на главное здание в поисках удобного места, нашла его прямо на гудронированной крыше и нажала на спусковой крючок.
Линемет негромко кашлянул. Воздух под давлением четыреста фунтов на квадратный дюйм толкнул вперед стрелу, к концу которой был привязан линь — черная кевларовая веревка сечением семь миллиметров. Металл вонзился в крышу с едва слышным стуком. В рукоятке линемета имелось приспособление для фиксации. Королева вогнала ее в трещину в скале и включила механизм. Два зубчатых «топорика» выскочили из рукоятки и вонзились в камень. Этот фиксатор, предназначенный для предотвращения свободного падения, мог выдержать вес Королевы и остальных членов группы, если понадобилось бы. Она намотала веревку на крюк, пока та не натянулась совсем туго, затем закрепила небольшой скоростной блок-ролик и без малейшей растерянности спрыгнула с уступа.
Зельда бесшумно проскользнула над забором и полетела. Оперативница отпустила рукоятку блока, коснулась крыши ступнями, припала на колени и сделала кувырок. Шума она при этом произвела не больше, чем белка.
Несколько секунд Королева лежала на животе, слушая, не сработает ли сигнализация, но ее появление, судя по всему, прошло незамеченным. Она подползла к вентиляционному люку, закрепленному четырьмя болтами, и начала один за другим выкручивать их.
Послышался звук, похожий на шаги, но Королева не стала оборачиваться. Кто бы это ни был, но он пока не включил сигнализацию, а сейчас важнее всего было выиграть время. Зельда не испугалась. Охраннику просто не повезло. Он вот-вот должен был узнать, что порой Господь мечет молнии с небес.
Как только Королева открутила четвертый болт, она услышала влажный хлопок, и ей на спину упали теплые брызги. Не Господь. Конь. И не молния с небес, а бронебойная пуля, разорвавшая голову человека, на свою беду оказавшегося на крыше.
Зельда резко обернулась и увидела, как обезглавленное тело охранника падает на крышу. Звук не должен был получиться слишком громким, но если кто-то находился в комнате прямо под крышей, то он наверняка услышал бы шум.
Королева отвела взгляд от трупа, истекавшего кровью, сорвала крышку с люка и заглянула внутрь. Гладкие стенки из рифленого металла выглядели достаточно прочными. Судя по всему, она могла пролезть по вентиляционной трубе без особого шума. Правда, ее ширина составляла всего пару футов, но другого выхода не было. Королева повернулась к вулкану и подняла два больших пальца, зная, что Ладья и Конь видят ее.
Затем она скользнула в самое нутро корпорации «Бета».
Глава 29
Остров Тристан да Кунья
— Сукин ты сын! Не надо! Нет!
Так громко Пирс не кричал с тысяча девятьсот восемьдесят пятого года, когда во время празднования Хеллоуина Король напугал его, выскочив из-за дерева в обличье Франкенштейна. Но на этот раз он вопил дольше, и не от страха, а от боли. Хотя страх тоже присутствовал.
Джордж видел, как скальпель рассекает кожу у него на боку. Рейнхарт тут же отвел в сторону окровавленное лезвие. Боль сначала была жгучей, а потом, когда из раны хлынула кровь, стала пульсирующей. Разрез сразу стал чесаться, зуд прекратился.
Это жутко испугало Пирса.
— Что вы со мной сделали?
Этот вопрос он задавал уже несколько раз. Почти целый час они кромсали его тело, ломали кости, вырывали ногти. Джорджа мучили вновь и вновь, но не получали информации, которая могла бы прекратить пытки, и продолжали их. Им нужны были результаты.
— Мы вас усовершенствовали, — ответил Ридли, сидевший на табурете чуть поодаль.
На нем был дорогой костюм, он старался держаться подальше от крови, наблюдал за происходящим, словно Цезарь в Колизее, наслаждался кровопролитием издалека.
Ричард даже хирургическую маску надел, чтобы не чувствовать запаха крови.
Затем последовали вопросы от Мэддокса, который оставался верен себе, наблюдал за ходом эксперимента и делал заметки. Его взгляд был полон ужаса. Генетик отказался принимать участие в таких вот операциях. Его предыдущие пациенты находились под наркозом во время опытов по регенерации, но с Пирсом все обстояло иначе. Они хотели, чтобы он пребывал в сознании и отвечал на вопросы психологического характера после каждой травмы. Поскольку для этой работы требовалось только умение калечить, Рейнхарт с ней справлялся идеально.
— Вы знаете, какой сегодня день?
Ответа не последовало.
— Какова была тема вашей докторской диссертации?
Пирс стиснул зубы.
— Как вы себя чувствуете?
Джордж не выдержал:
— А ты, скотина, черт бы тебя побрал, как думаешь?
Мэддокс сделал какие-то заметки в блокноте.
— Я схожу с ума? — прокричал пленник. — Теряю рассудок, да?
— На самом деле, учитывая обстоятельства, вы реагируете вполне нормально.
Пирс попытался вырваться, но не смог пошевелиться. Его раздели до трусов и пристегнули ремнями к операционному столу.
— Значит, у вас все получилось. Можете прекратить свой чертов эксперимент.
Тодд был готов ответить, но к столу вновь шагнул Рейнхарт. Он держал в руке длинный нож.
— Боюсь, мы еще не закончили.
Когда Пирс увидел клинок, его глаза заволокло слезами. Он никогда в жизни не терпел столько унижения и боли, сколько за последний час. Другой человек уже давно сошел бы с ума, лишился бы сознания от потери крови или просто умер бы, но новое тело не позволяло Джорджу отключиться. Он был жив, хотя теперь надеялся, что ему дадут умереть, и не мог не попросить о милосердии.
— Нет! Не нужно… Пожалуйста.
— Боюсь, это совершенно необходимо, — сказал Ридли. — Видите ли, некоторые из тех, с кем мы экспериментировали раньше, неплохо переносили мелкие травмы, совсем не такие, как те, которые довелось вытерпеть вам, между прочим. Неглубокие порезы, уколы и так далее. Но как только травмы становились серьезными — переломы пальцев, глубокие порезы, колотые раны, — люди начинали проявлять все более тяжелую форму мании жестокости с каждым очередным ранением. С первыми двумя категориями травм вы справились великолепно, но боюсь, мы должны проверить, какой будет ваша реакция на еще две. Понимаете, в предыдущих опытах объекты наших экспериментов, все без исключения, становились буйно помешанными после получения смертельного повреждения. Независимо от того, была ли такая травма первой или двенадцатой, реакция была одинаковой и мгновенной. Обычно все процедуры проводит доктор Мэддокс, но, как видите, у него не хватает смелости оперировать человека без наркоза.
