Георгий Кубанский - Тайна реки Семужьей

Он достал бумажку с завернутыми в ней волосами Наташи. Дал собаке понюхать пушистый комочек и подтолкнул ее вперед.

Тол осторожно спустился по крутому уступу. Разбрызгивая воду, еще покрывавшую камень у входа в грот, он скрылся в темном устье.

— Не ходи с нами, — сказал Прохор Петрович старому Каллусту, — тебе придется остаться здесь и смотреть, чтобы никто не вошел в пещеру и не вышел из нее.

Старый пастух прижался к обрыву, пропуская Прохора Петровича и Федю, а взгляд его, каждая скорбная морщина на лице словно умоляли: не ходите, не надо, там же верная гибель!

Вода еще не совсем убыла и заплескивала в устье грота. Но Прохор Петрович и Федя больше ждать не могли. Ступая по воде, подошли они к каменной щели и скрылись в темноте…

Не успел Федя сделать в гроте нескольких шагов, как наткнулся на Прохора Петровича и услышал его тихий голос:

— Спички есть?

— Есть фонарик.

— Это хорошо. Посвети немного. Не пойму, куда мы с тобой забрались.

Федя осветил под ногами неровный каменный подъем, мокрые стены, нависший над головой блестящий от влаги потолок.

— Хватит, — остановил его Прохор Петрович. — Погаси.

Первым пошел Федя, проверяя посохом дно и низкий потолок грота. Прохор Петрович двигался следом, не переставая досадовать на себя. Как же он не подумал?.. Можно ли угнаться здесь за собакой? Тола в темноте выручит чутье, заменит ему зрение. Хозяина тут нет; чужого Тол слушаться не станет, а ждать тем более. Вот и пошел пес первым, намного опередил поднимающихся за ним вслепую людей — и пропал в темени… А все старый Каллуст! Заморочил всем голову своим Чаном Рушла!..

Остановил их раскатистый, гулкий хохот. Десятки голосов — смеющихся, завывающих, поющих — слились в жуткий хор, какой может присниться разве только в тяжелом бреду.

Федя и Прохор Петрович не верили ни в бога, ни в черта. Но тут и они почувствовали, как неприятный холодок сковывает руки и ноги.

Зловещий хохот затих. Замерли под сводами пещеры последние певучие нотки. Но ощущение близкой опасности нарастало с каждым шагом. Все чаще ощупывал Федя посохом путь перед собой. Включить фонарик и осмотреться он не решался. Кто знает, как далеки от них люди? Фонарик мог превратить его и Прохора Петровича в прекрасную мишень, из охотников сделать дичью.

Федя не выдержал напряжения, остановился.

— Куда девался пес? — шепнул он.

— Вперед ушел, — так же тихо ответил Прохор Петрович.

— Почему же его не слышно? Неужели еще не добрался до конца пещеры?

Вместо ответа Прохор Петрович слегка подтолкнул его:

— Пошли, пошли. Стоять нам нельзя.

И оттого, что Тол пропал и даже голоса не подает, стало еще тяжелее идти дальше. Исчезновение собаки Прохор Петрович и Федя невольно связывали с дикими голосами из глубины грота.

Постепенно проход становился шире и выше. Впереди, в непроглядной темени, забрезжил еле приметный свет. Тусклый, желтый, он постепенно усиливался, выделяя неровные черные края входа в большую пещеру.

Остановил их громовой удар. Словно гора раскололась. Глухие нарастающие раскаты катились по гроту, нагоняя друг друга и сливаясь в сплошной грозный гул. Что произошло там? Обвал? Взрыв? Что бы ни случилось, надо было идти вперед, на помощь. Теперь уже сомнений быть не могло — там люди.

До входа в тускло освещенную пещеру оставалось совсем недалеко, когда Прохор Петрович опустился на землю и безмолвно, рукой, положил рядом с собой Федю. Дальше они продвигались ползком, часто останавливаясь и вслушиваясь в неясные гулкие звуки, в которых скорее угадывались, чем слышались человеческие голоса.

У входа в пещеру они задержались. Осторожно заглянули в нее. В слабом свете маленького фонаря Прохор Петрович и Федя увидели слева от себя три смутно выделяющихся пятна. Справа от них кто-то лежал на оленьей шкуре, укрытый с головой, второй стоял, не сводя глаз с пленников… Федя всмотрелся в него и узнал Барбоса.

Прохор Петрович бесшумно проверил затвор карабина и шепотом спросил:

— Готов?

С трудом справляясь с охватившим его волнением, Федя шепнул, как ему показалось, совершенно спокойно:

— Порядок!

Глава двадцать восьмая

НА ВОЛЮ, НА ВОЛЮ!

Борьба в пещере продолжалась.

— Смейтесь, ребята! — упрашивала Наташа. — Ну, смейтесь же!

Уступая Наташе, Володя и Васька время от времени выжимали из себя какое-то подобие смеха. Несмотря на все усилия Наташи, повторить тот дружный, искренний хохот, каким ответили они на признание Васьки Калабухова в том, что «Б» и «В» он забыл, никак не удавалось. Слишком мало смешного было в их положении. Почти сутки находились пленники в заключении. За это время они успели отдохнуть, поспать. А в пещере ничего не изменилось.

Барбос по-прежнему не спускал глаз с задержанных. С каждым часом он чувствовал себя все хуже, окружающий камень будто давил на его плечи. Совсем еще недавно укрытый морем тайник казался ему совершенно недоступным для чужих. А сейчас?.. Барбос лишился сна и покоя. Он искренне завидовал Немому. Опять спит и не думает ни о чем. А вдруг не соврал мальчишка — и у выхода из тайника их действительно подстерегают вооруженные люди? Кто подстерегает — неважно. Барбос не ждал ничего хорошего от встречи с любым честным человеком…

Наташа увидела, что ни просьбы ее, ни требования не помогают. Тогда она пошла на крайнее и совершенно неожиданное средство: схватила Володю под бока. Володя страшно боялся щекотки, вздрагивал при одной мысли о ней. И на этот раз он рванулся от Наташи и неистово загоготал. На смех это, конечно, походило мало. Помогло эхо. Оно откликнулось на голос Володи из всех уголков пещеры, ближних и дальних — захохотало, застонало, заухало…

Барбос не выдержал, схватил подвернувшийся под руку камень и запустил его в сторону пленников.

— Легче там, бандит! — крикнула Наташа. — Убить хочешь — так стреляй. А камнями баловаться нечего.

Опять «бандит»! Проклятое слово и без напоминаний Наташи не давало покоя Барбосу. С трудом сдержался он, чтобы не ответить ей привычной руганью и угрозами; теперь он понимал: в крике и брани пленники видят лишь проявление его слабости, страха.

— Так как же, Барбос? — не унималась Наташа. — Будешь ты стрелять или нет? Я лично тебе не советую. Серьезно! Если б ты разделался с нами в горах… Ну, это еще можно было понять. Там у тебя оставалась какая-то надежда удрать, отсидеться в кустах…

— Все же там тебя не сразу поймали бы, — вставил Володя…

— А тут? — Наташа сделала значительную паузу и продолжала по-прежнему неторопливо и рассудительно. — Сазонова уже забрали. Заберут и тебя с Немым. Наши не торопятся. Знают, что отсюда никуда вам не уйти. В тундре вы были, как в мешке. А тут завязочка уже затянулась — не выскочишь. Стрелять теперь… просто глупо.