Левантевски, шприц! - Радомира Берсень
— Этт … чего такое? Левантевски? — Дрожащим голосом позвала Лиза.
— Да чего еще-то? — Придушенно ответил тот из-под какого-то шкафа. — Провалиться мне в закат! Да что это такое! Поможет мне кто-нибудь выбраться отсюда или нет? Что там у вас творится?
На стене сидела тварь. Вернее нет. Это была ТВАРЬ. Огромная и бесформенная, она занимала практически всю стену, перегораживая выход из комнаты. Темная — темнее самой глубокой бездны — безликая, безногая, безрукая она, тем не менее, внушала парализующий ужас. Эта мерзость выглядела настолько тусклой, настолько липкой и жуткой, что даже свет, созданный Левантевски, и тот сторонился ее. Каким-то удивительным образом он сместился за спину Лизы, будто прячась. По поверхности твари прокатилась волна и она снова уркнула низким голосом. И Лиза вдруг поняла — тварь голодна.
— Это что еще за хрень подколодная? — В ужасе зашептала она, обращаясь к больному. — Предупреждать же надо, что у вас домашний любимец! А еще лучше — запереть его где-нибудь. Мматушки мои, чего она к нам ползет-то?
— Дак это не любимец, — всплакнул больной, все еще держась за Лизиной спиной и трясясь от ужаса, — это вот оно … то есть она.
Лиза с трудом отвела взгляд от твари и огляделась. У противоположной стены подпрыгивал и выражался книжный шкаф, растерявший книги, которые птицами осели по всей комнате. Лиза сделала шаг в его сторону — больной взвизгнул дурным голосом и впился пальцами в ее плечи еще крепче.
— Тише! — Поморщилась она, пытаясь приподнять отчаянно бранящуюся мебель. — Идите лучше помогите, где-то тут потерялся мой фельдшер. И объясните, наконец, что за милую зверушку вы сейчас нам показываете?
Парень, всхлипывая и трясясь всем телом, ухватился за шкаф с другой стороны.
— Я же говорю — депрессия у меня!
Тварь издала странный звук, будто сглотнула тонну слюны, и стремительно стекла на пол. Лиза поднажала, парень запыхтел и шкаф наконец отпустил на свободу фельдшера.
— У меня бы тоже началась депрессия, если бы я завела нечто подобное, — Лиза кивнула в сторону пухлого пятна темноты, которое медленно скользило в их сторону, — а еще б у меня начались диарея и суицидальные мысли, причем одновременно.
— Ууух ты ж! — Мячиком подпрыгнул Левантевски. — Больной! Где … а, вижу … а есть другая комната?
— Там! — Махнул парень. Толкаясь и наступая друг другу на ноги, они толпой втиснулись в крохотную комнатушку и навалились на дверь.
— Окно! — Глубокомысленно сообщил Левантевски.
— Вижу! — Пропыхтела Лиза. — Предлагаешь через него выбраться наружу?
— Предлагаю! — Кивнул тот. — Держите дверь, а я попытаюсь его открыть.
— Быстрее! — Простонала Лиза. Больной глухо зарыдал.
К счастью, то ли фельдшер оказался довольно умелым, то ли страх придал ему скорости, однако уже через пару минут все они грудой вывалились на траву. Здесь было светло и пели птички. На трясущихся четвереньках Лиза поползла в сторону кареты стремительной помощи, но быстро спохватилась и вернулась за страдальцем. Тот тоже стоял на четвереньках — Лиза принялась подталкивать его плечом, понимая, что встать на ноги они оба пока не смогут. Где-то позади сердито бухтел Левантевски, на спине которого гордо ехали два медицинских чемоданчика.
— Какое счастье, что нас никто не видит, — вздохнула Лиза, помогая дрожащему как желе парню взобраться по ступенькам, — то-то бы получился аттракцион! Нет, вам все-таки придется рассказать нам что это за скотина у вас в доме, и причем тут депрессия.
— Так это она и была, — вздохнул парень, которого уже уложили на койку, — депрессия моя.
И он замолчал, с интересом разглядывая оборудование и магические экранчики. Лиза и Левантевски многозначительно переглянулись.
— А что — так может быть? — Осторожно спросила Лиза у фельдшера, который трудолюбиво вытирал свой лоб каждым рукавом поочередно. Тот пожал плечами.
— Я не разглядел. Но в принципе — да, такое бывает. Правда очень редко. Это ж как нужно депрессовать, чтобы твое состояние материализовалось? — И он с осуждением поглядел на больного.
— Я думал оно само пройдет. — Вяло ответил тот.
— Ага, пройдет, мимо окошечка и прямо к тебе, — съязвила Лиза, затем спохватившись выглянула наружу, — катетер мне с разбегу! Оно наружу выбирается! Чего делать-то? Левантевски!
— Не суетись. — Снисходительно ответил он. — Сейчас чего-нибудь придумаем.
— Чего тут думать! Уезжать надо! — Рявкнула Лиза, пытаясь запереть дверь в карету крепче, чем это было предусмотрено ее создателями. — Арч! Поехали отсюда!
Тут карета совершила странный пируэт вокруг своей оси, дернулась и приподнялась.
— Приехали. — Прошептал Левантевски. — Кто-нибудь, посмотрите что там происходит?
Карета снова дернулась — Лиза повалилась на депрессующего, Левантевски кубарем полетел в неизвестном направлении, на все корки ругая твиина.
— Арч! Ты угробить нас решил? — Возмущенно взвыл он в переговорное окошечко. — Увези нас отсюда. Эй! Ты слышишь меня или нет?
Карета плавно проехала вперед и остановилась. Зазвучали зычное переливчатое воркование твиина и урчание твари.
— Кажись, теперь депрессия у нашего твиина, — глубокомысленно произнесла Лиза, — так сказать, в натуральном виде. А она съесть его может?
Левантевски тоскливо вздохнул. Депрессующий прикинулся спящим. Карета поехала вперед, затем назад. А потом снова вперед. И снова назад. Где-то на пятом цикле Лиза начала задремывать, убаюканная повторяющимися движениями. Наконец, твиин остановился и что-то глухо загудел жирным басом. Левантевски приоткрыл окошечко и прислушался.
— Он говорит, что теперь никакой опасности нет, — пояснил Левантевски не оборачиваясь, — кажется, мы раздавили депрессию.
— Чудны дела твои, господи, — вздохнула Лиза, — обычно бывает наоборот. Так, парень, поздравляю, теперь ты официально исцелен от своей жути. Давай на выход и не вздумай заболеть снова! Левантевски, сообщи Арчу, что он удостоился торжественных аплодисментов и величайшей похвалы от меня лично. Я бы даже поцеловала его, но не буду, вдруг он смутится?
— Он тебя тоже любит, — перевел Левантевски очередной залп звуков и ехидно усмехнулся, — до свида … хотя нет, уж лучше прощайте навсегда! С вашими-то способностями.
Парень кивнул им на прощание и выбрался наружу. Потянувшись, Лиза закрыла дверь и с кряхтением уселась на родную уже скамеечку.
— Ну что — на базу или снова работать? — Обреченно спросила она.
— На базу! — Просиял Левантевски, изучив экранчик. — Арчик, дорогой, отвези нас на родину, будем отдыхать.
Лиза откинулась на стену и прикрыла глаза. Руки ее все еще мелко тряслись после пережитого. Несмотря на это, она вдруг поняла, что работа нравится ей все больше. «Вот это парадокс», — подумала Лиза, проваливаясь в сон.
Глава 27
Раздраженно грохнув дверью по косяку, Рифант застыл, изумленно глядя перед собой: там, за его столом, в непринужденной позе сидел его двоюродный братец
