Луи Буссенар - Капитан Ртуть
— Скажи, Ртуть, — тихо спросил Бедняк, — куда мы направляемся?
— В монастырь близ Монтеррея.
— Там нас расстреляют?
— Да.
— Когда мы туда приедем, можно будет считать, что мы сдержали слово?
— Конечно.
— И тогда мы сможем действовать как захотим?
— Очевидно!
— Это мне нравится, — заключил Бедняк. — Значит, между монастырем и казнью найдется времечко для потехи…
— И для счастливого случая! — прибавил Ртуть.
ГЛАВА 6
Инквизиторский монастырь. — Право на невозможное. — Покориться и ждать. — Где же Сиори? — Скелет на потолке.
Нигде инквизиция не оставила столько страшных воспоминаний, как в Мексике. В 1824 году, во время войн за независимость, население восстало против испанского ига.
Инквизиция укрепилась так прочно, так глубоко пустила корни в землю, что, казалось, никогда не выгнать ее из огромных крепостей с толстенными стенами.
Монастырь Куаутемос — одна из таких построек. Он ужасал и давил своей мощью. Здание представляло собой четырехугольник, каждая сторона насчитывала более ста пятидесяти метров. Черные стены высотой в сорок футов, испещренные бойницами, с железными решетками, за ними — плоская крыша, подобная гигантскому зверю, крадущемуся в долине, или сфинксу в пустыне. Образ отчаяния и смерти…
Ртуть, увидев перед собой эту мрачную громаду, собрал все душевные силы, чтобы не вздрогнуть.
«Мне больше нравится Маза», — прошептал Бедняк, намекая на старинную императорскую тюрьму, которая сейчас уже не существует.
Полковник Кристофоро придержал лошадь и оказался рядом со Ртутью.
— Капитан, вы сдержали слово, благодарю вас.
— От своего имени и от имени моих товарищей спешу выразить вам огромную признательность в доверии, нам оказанном… Позвольте спросить: это и есть монастырь Куаутемос?
— Да.
— Здесь нас будут судить и расстреляют?
Кристофоро молчал: и так все было ясно.
— Место очень подходящее для таких мероприятий, — заключил Ртуть. — Но мне хотелось бы уточнить одну деталь…
— Если я могу быть вам полезен, я к вашим услугам, — отозвался полковник.
— Вот что меня терзает: вы попросили у меня слова не предпринимать попытки к бегству, и я искренне дал его. До какого момента мое слово остается в силе? Вы имели в виду, что наше честное слово гарантирует повиновение не только во время переезда, но и в стенах этой мрачной крепости?
Кристофоро резко повернулся и посмотрел в глаза Ртути.
— Иначе говоря, капитан, вы желаете знать, сможете ли предпринять попытку к бегству, находясь в монастыре?
— Отвечу чистосердечно, как солдат и француз: вы поняли меня совершенно правильно. Вы слишком великодушно обошлись с нами, чтобы я пытался хитрить. Мне кажется, что с того момента, как мы переступим порог монастыря, я не буду более связан словом. Что вы на это скажете?
Полковник пожал плечами.
— Вы — настоящий француз, никогда не падаете духом! Неужели вы думаете, что можно бежать отсюда?
— Скажу не хвастаясь, — засмеялся Ртуть, — мы выходили из более трудных положений.
— Вы забываете, что вас будут охранять стены толщиной в десять футов и железные решетки. Остерегайтесь! В любом месте — на стене, на потолке или на полу — могут прятаться потайные конструкции. Под вашими ногами в любой момент может открыться подземелье-ловушка. Вы не представляете, наверное, до чего изобретательны на пытки были наши инквизиторы… Монастырь Куаутемос — это не тюрьма, а могила! — печально заключил Кристофоро.
— Пусть так, — заговорил Ртуть, продолжая улыбаться. — Но, полковник, вы еще не ответили на мой вопрос. Все, что вы сказали, для меня не столь важно. Мне не хотелось бы обсуждать с вами способы побега. Лишь одно парализует наше стремление к свободе: боязнь не сдержать слово. Поэтому я еще раз спрашиваю: до какого момента наше слово остается в силе?
В это время отряд приблизился к монастырю. Через широкий ров опустили подъемный мост. Титубал отдавал приказания, мексиканцы теснее придвинулись к пленным.
— Капитан, — с грустью проговорил полковник Кристофоро, — я отвечу вам так же откровенно. С этого момента вы и ваши товарищи свободны от обязательств по отношению ко мне. Вы сдержали свое слово, а теперь… да поможет вам Бог!
— Благодарю, полковник, мы постараемся сами себе помочь.
Тут подошел Титубал. Казалось, он слышал доверительную беседу.
— Полковник, — произнес он дерзко, — премного благодарен за помощь, которую вы соизволили мне оказать в доставке моих пленных, но теперь я за них отвечаю.
— Я знаю, сударь, — презрительно возразил Кристофоро, — роль солдата окончена, начинается работа тюремщика.
— Полковник! — воскликнул Титубал, побледнев от ярости.
Но Кристофоро, казалось, не слышал. Он протянул руку Ртути и промолвил:
— Прощайте, капитан. От всего сердца я бы хотел сказать вам до свидания!
— Кто знает? — Ртуть пожал руку полковника.
Полковник отдал честь «ртутистам» и удалился.
— Отличный малый! — пробормотал Бедняк.
— Неужели, — добавил Ртуть, — люди все время должны драться и убивать друг друга?
Раздался голос Титубала. Уж этот не страдал от избытка великодушия и даже элементарной вежливости! Наконец полковник ушел, и можно было распоясаться!
Ртуть дал указание своему отряду: не протестовать, не сопротивляться. Покориться и ждать дальнейших событий.
Это не устраивало Титубала, он рассчитывал, что пленные сами спровоцируют акты насилия, и тогда можно отвести душу.
Французов подтолкнули к мосту. Они прошли вслед за капитаном дружно, как на параде, четко печатая шаг. Пленники оказались под низким сводом, от стен пахло плесенью. Впереди виднелась железная решетка с такими частыми прутьями, что через них едва могла просунуться человеческая рука.
Титубал пересчитал пленных: семнадцать, все на месте. Вдруг он закричал:
— Какого черта! Индеец! Где индеец?
С того момента, как «ртутисты» схватились с превосходящими силами врага, никто не обращал на него внимания. Несомненно, индеец был взят в плен вместе со всеми, ведь он храбро сражался плечом к плечу со своим обожаемым хозяином.
Потом Сиори исчез. Никто не мог даже вспомнить, когда его видели в последний раз. Титубал, сам по происхождению индеец, ненавидел своих соплеменников.
Короче, Сиори нигде не было. Что с ним — ранен, убит? — спрашивал разгневанный Титубал, но все молчали.
Охваченный приступом ярости, командующий дал приказ открыть железную решетку, и пленных втолкнули на лестницу со скользкими ступенями. Титубал предупредил: при малейшем движении полетят пули.
