Игорь Подколзин - Искатель. 1984. Выпуск №3
Нед попробовал заставить работать и англичан, но от них было мало толку. После того как Чарли определил передающий диапазон американской станции, картографы утратили всякий интерес к восхождению. В ответ на требования американца они издевательски заявляли, что совершенно ослабли Мучительно, с головными болями, потерей аппетита и бессонницей переносили затянувшееся пребывание на большой высоте и янки. Все обитатели лагеря были вынуждены принимать снотворное, а когда оно перестало действовать, в ход пошли наркотики, тайком припасенные в Катманду. Своих товарищей Неду, правда, удалось вовремя остановить. Как-то он застал Джона, когда тот приготовился впрыснуть себе в руку содержимое пластикового шприца. Короткий удар в челюсть послал парня в нокдаун.
— Если еще раз увижу эту мерзость, пеняй на себя. Пристрелю, — зловеще предупредил Нед.
На англичан он махнул рукой. Днем, когда янки уходили прокладывать маршрут, картографы с потухшими глазами, словно сомнамбулы, слонялись по лагерю. Кризис наступил, когда Чарли потребовал отпустить их вниз. Получив отказ, он вдруг закричал визгливым дискантом, грозя кулаком в ту сторону, где за пепельно-серым пологом скрывалась вершина Дхаулагири:
— Убийца! — Потом резко повернулся и ткнул пальцем в грудь Неда: — Ты тоже убийца! Специально стараешься довести нас до безумия. Ты самый настоящий… — Он долго копался в памяти, подбирая подходящее оскорбление, и, не найдя ничего лучшего, выпалил: — Патологический дебил!
— А ты… ты просто жалкий слюнтяй! — захлебнулся от злости Нед, еле удержавшись, чтобы не наброситься на Чарли с кулаками. — Тоже мне картографы. Да вы ни разу в жизни не видели настоящий теодолит…
Он чуть было не выпалил, что давно разобрался в том, кто они на самом деле, и еще расквитается с ними за смерть Джеффри. Но вовремя успел заметить, как один из англичан за спиной Чарли сунул правую руку в карман.
— Ладно, можете проваливать хоть сейчас, — снизошел Нед, прекрасно понимая, что в надвигающихся сумерках англичане не решатся покинуть лагерь.
«Еще чего доброго начнут пальбу, и тогда неизвестно, кто останется жив. Надо действовать наверняка», — решил он.
Посреди ночи Нед разбудил своих товарищей.
— Забирайте аварийный комплект, мы уходим.
— Вниз? — с надеждой спросил Джон.
— Нет, вверх, — на хребет. Эти сукины дети, видимо, знают о станции, раз просят отпустить. Нужно их опередить.
Хотя Нед уже проходил этот траверз, когда вместе с Филом спускал лавину, подъем на хребет отнял у американцев слишком много времени и еще больше сил. При свете карманных фонарей они выдолбили ледорубами небольшую нишу чуть пониже гребня и заложили взрывчатку. Нед сам зажег бикфордов шнур и поспешил к товарищам, укрывшимся на другой стороне хребта.
Расчет оказался верным, но с одним неучтенным последствием Устремившаяся на лагерь лавина слизнула все разбитые на морене палатки и понесла их в пропасть. А с гребня по обратной стороне хребта покатились десятки камней и ледяных глыб. Парализованные ужасом американцы даже не подумали увертываться от них. Лишь Нед, еще в разведшколе поражавший всех молниеносной реакцией, попытался было сгруппироваться, но сильнейший удар в лицо опрокинул его навзничь. Перед глазами поплыли красные круги. Катясь по склону, он успел понять свою ошибку: нужно было искать укрытие не на противоположном склоне, а выше на гребне…
Альпинистов разбудил грохот лавин.
Хотя три дня было потеряно из-за непогоды, Вилли с Филом все-таки сумели пройти скальную стену. Впрочем, подъем по крутому заснеженному склону оказался, пожалуй, не менее сложен. Особенно трудно было найти подходящее место для ночлега. Обе предыдущие ночи они провели на вырубленных во льду полках, подложив под себя рюкзаки и мотки оставшейся веревки. Для страховки Вилли вгонял по два скальных крюка, к которым привязывал себя и Фила. Старательно закрывая рты шарфами, чтобы не обморозить легкие, они, скорчившись, просиживали в каком-то полузабытьи бесконечно тянувшиеся, до рассвета часы.
Порой Вилли начинало казаться, что время остановилось, что восточная сторона горизонта никогда не посветлеет. Тогда он принимался расталкивать своего напарника, настойчиво твердя одно и то же:
— Фил, не спи! Нельзя спать! Шевели пальцами!
— Оставь меня в покое! — сердито отбивался тот, но все-таки через силу делал несколько согревающих упражнений.
Утром, пожевав ломтик лимона, они с трудом заставляли себя съесть немного шоколада, горсть изюма и несколько галет из пемикана. Затем начиналась каторжная работа.
Шранц понимал, что еще одна холодная ночевка доконает их. Они на грани полного физического истощения. Если не удастся поставить палатку, растопить на примусе лед и вскипятить чай, наконец, выспаться в спальных мешках, до вершины Дхаулагири им не дойти.
В этот день Вилли нашел на склоне среди скал подходящую площадку, и, хотя до наступления сумерек оставалось еще три часа, они прекратили подъем. Лагерь постарались разбить на совесть: вырубили ледорубами широкую выемку, для прочности заглубили туда палатку, надежно заякорили ее длинными ледовыми крючьями. Первым через круглый лаз внутрь втиснулся со своим рюкзаком Фил. За ним влез Вилли с большим куском льда для чая. Американец сразу начал колдовать над примусом, держа его на коленях. Вскоре в палатке потеплело. Альпинисты сняли шлемы, расстегнули пуховки.
Когда Шранц расстелил на полу поролон, а поверх спальные мешки, Фил буквально рухнул на них, предоставив напарнику готовить ужин. Лед в поставленной на примус широкой кастрюле растопился, но вода никак не закипала — сказывалась высота.
— Ну что ты там возишься? Шевелись же, черт возьми! — той дело понукал американец, как будто Шранц был виноват в задержке.
Вилли тоже страшно хотелось пить, губы горели, во рту пересохло, но он стоически терпел. Конечно, можно было напиться теплой воды, но тогда у них уже не хватило бы терпения еще раз натопить лед для бульона и чая: в тепле глаза у обоих закрывались сами собой.
Скудный ужин прошел в полном молчании.
Забравшись в спальный мешок, Шранц мгновенно уснул. Однако на этот раз гул лавин разбудил его. В ярком свете фонаря он увидел искаженное страхом лицо Фила, что-то беззвучно шептавшего побелевшими губами. Палатка то и дело пугливо вздрагивала от порывов ветра. У Вилли мелькнула мысль, что если они переживут эту ночь, то завтра обязательно достигнут вершины.
Постепенно гул стал затихать, и Шранц, убедившись, что непосредственная опасность им не угрожает, попытался опять заснуть. Однако американец не дал ему сомкнуть глаз. То он с шумом расстегивал «молнию» входа, порываясь вылезти наружу. То принимался яростно бить кулаком по крюку, тщетно пытаясь вогнать его прямо в спальный мешок. Вилли понял, что у напарника начался приступ горной болезни — слишком недостаточна была акклиматизация.
