Эжен Сю - Тайны народа
Жоэль и Маргарид, сыновья их, женщины и дети, так любившие Гену, все родственники и друзья прижимались друг к другу, говоря вполголоса:
— Вот Гена… наша Гена…
Когда жрица с острова Сен взошла на костер, украшенный белыми флагами, зеленью и цветами, вся толпа воскликнула в один ГОЛОС:
— Как она прекрасна! Как божественна!
Жоэль пишет эти слова вполне искренне. Его дочь Гена действительно была прекрасна на костре, освещенная мягким светом луны, ослепительная в своей черной тунике и в. зеленом венке на белокурых волосах. Ее обнаженные руки, белее слоновой кости, покоились на струнах золотой арфы.
Барды замолкли, и жрица с острова Сен запела таким же чистым голосом, как была чиста ее душа:
— Дочь Жоэля и Маргарид с радостью отдает свою жизнь Гезу! О всемогущий, освободи от неприятеля страну наших отцов! Галлы Бретани, у вас есть копья и мечи, а у дочери Жоэля и Маргарид — только ее кровь, и она добровольно приносит ее в жертву Гезу. Всемогущий бог, сделай неотразимыми копья и мечи галлов! Возьми мою кровь, Гезу, она твоя, и спаси нашу святую родину!
Старейшая из жриц стояла на костре позади Гены, держа в руке священный нож. И в то время, как Гена пела, нож сверкнул в воздухе, сразив жрицу с острова Сен…
Ее мать, братья, отец и другие видели, как она упала на колени, сложила руки на груди и, обернувшись к луне лицом, с небесным выражением на нем, воскликнула еще твердым голосом:
— Гезу, Гезу! Ради крови, приносящейся тебе в жертву, сжалься над Галлией! Галлы, ради крови, приносимой за вас, победите врагов!
Так свершилась жертва Гены, и все племена смотрели на нее с религиозным восторгом, повторяя последние слова доблестной девушки:
— Гезу, пощади Галлию! Галлы, победите врагов!
Несколько молодых людей, воодушевленных геройством и красотой Гены, пожелали убить себя на ее костре, чтобы возродиться вместе с ней, но оваты не позволили им этого. Пламя охватило костер, и Гена исчезла в его ослепительном блеске. Скоро от костра остался только пепел. С моря подул сильный ветер и развеял этот пепел по воздуху. Прах жрицы с острова Сен, такой же чистой и прекрасной, как то пламя, которое ее пожрало, исчез, чтобы возродиться в новой жизни и ожидать тех, кого она любила!
Кимвалы и арфы снова зазвучали, и главный бард запел:
— К оружию, галлы, к оружию! За вас пролилась невинная кровь девственницы, неужели и ваша кровь не прольется в защиту родины? К оружию! Римляне уже здесь, разите их! Разите их в голову, разите сильнее! Галлы, разве вы не видите крови врагов, льющейся ручьями? Кровь доходит уже до ваших колен. Будьте мужественны! Разите сильнее врагов! Вот кровь их льется, образуя целое озеро. Она поднимается все выше, доходит до вашей груди! Будьте мужественны! Бейте врагов, бейте их сильнее! Завтра ты отдохнешь, галл, завтра Галлия будет свободна! Но сегодня один крик должен раздаться всюду от Луары до океана: «К оружию!»
Все племена, воодушевленные этим призывом, рассеялись, спеша за оружием.
Луна скрылась, на землю спустилась темная ночь, и из чащи лесов, из глубины долин, с высот холмов, на которых горели сигнальные огни, раздавались тысячи голосов, повторявшие слова барда:
— К оружию! Рази, галл! Рази римлянина! К оружию!
Этот правдивый рассказ о том, что произошло в нашем бедном доме в день рождения моей славной дочери Гены в тот день, когда она героически принесла себя в жертву, написан мною, Жоэлем, вождем карнакского племени, в последнюю октябрьскую луну первого года, когда Юлий Цезарь воевал в Галлии.
После моей смерти Гильхерн, мой старший сын, будет тщательно хранить эту рукопись, а после него сыновья его сыновей будут передавать ее из поколения в поколение, чтобы навсегда сохранить в нашем семействе память о Гене, жрице с острова Сен.
Часть третья. Бронзовый колокольчик, или колесница смерти (56–40 гг. до н. э.)
Глава I
Моряк Альбиник, сын Жоэля, предводителя карнакского племени, и дорогая, горячо любимая супруга Альбиника Мерое присутствовали в продолжение одной ночи и одного дня на зрелище, одно воспоминание о котором вызывает в них дрожь.
Такого зрелища никто еще до сих пор не видел и никто никогда не увидит!
Призыв к оружию, сделанный друидами Карнакского леса и вождем ста долин, был услышан.
Принесение в жертву Гены, жрицы острова Сен, казалось, было приятно Гезу, ибо все население от севера до юга и от востока до запада поднялось как один человек, чтобы сразиться с римлянами. Племена, жившие в окрестностях Ванна и Орейи, племена из гор Аарских и другие соединились перед городом Ванном, на левом берегу и почти при устье реки, впадающей в обширную бухту Морбигана. Эту грозную позицию, лежащую на расстоянии десяти лье от Карнака, где должны были соединиться все силы галлов, выбрал вождь ста долин, единогласно избранный главным начальником всего войска.
Эти племена, оставив свои поля, стада, жилища, собрались все — мужчины, женщины, дети, старцы — и расположились станом вокруг города Ванна. Между ними находился также Жоэль, члены его семейства и его племени. Моряк Альбиник вместе с женой своей Мерое перед заходом солнца покинули стан, чтобы предпринять длинное путешествие. Со времени своего выхода замуж Мерое всегда сопровождала своего мужа Альбиника во всех его путешествиях и разделяла с ним все опасности на море.
Подобно ему, она была одета в костюм моряка. Как и муж, она умела в случае необходимости править рулем, грести и владеть топором, ибо сердце ее было твердо и рука сильна.
В этот вечер, прежде чем покинуть галльскую армию, Мерое надела свою одежду моряка: короткий хитон из темной шерстяной ткани, стянутый в талии кожаным поясом, широкие панталоны из белого полотна, спускавшиеся ниже колен, и башмаки из кожи морской собаки. На левое плечо она накинула короткий плащ с капюшоном, а на развевающиеся волосы надела кожаный колпак. В этой одежде Мерое благодаря смелому виду, легкости походки, изяществу мужественного и нежного лица можно было принять за одного из тех юношей, красота которых вызывает в сердцах дев мечты о любви. Альбиник также был одет моряком. За спину он закинул мешок со съестными припасами на дорогу, а широкие рукава хитона позволяли видеть его левую руку, завернутую до локтя в окровавленную тряпку.
Спустя немного после того, как супруги покинули окрестности Ванна, Альбиник, остановившись, печальный и растроганный, сказал своей жене:
— Еще есть время, подумай… Мы идем дразнить льва в его логовище. Он лукав, недоверчив и свиреп. Быть может, нам угрожает рабство, пытки, смерть. Мерое, позволь мне одному совершить это предприятие, в сравнении с которым самое кровопролитное сражение покажется забавой. Вернись к моему отцу и матери, они считают тебя своей дочерью.
