Пропавшие. Тайна школьного фотоальбома - Сергей Александрович Милушкин
— Ты представляешь, куда нас могут везти? — шепнул я Свете на ухо.
Она покачала головой.
— Сначала мы выехали на проспект, было шумно, потом пару раз свернули, мне показалось, я слышала шум мотоциклов и рев моторов. На юго-западе на выезде есть полигон для дрифтеров. Но я могу и ошибаться.
Теперь же кроме шума мотора и редких встречных автомобилей я ничего не слышал. Время шло, оно утекало сквозь пальцы и чем дальше и дольше мы ехали, тем яснее я понимал, что выбраться из этой передряги будет очень сложно.
— Если ты расстегнешь наручники, у нас есть шанс, — сказал я. — Мы можем с ними справиться.
Света вдруг повернула голову и посмотрела на меня тем взглядом, от которого я всегда замирал словно кролик перед удавом.
— Даже если бы я и могла… ты предлагаешь все бросить, бросить эту умирающую планету на гибель? Здесь прошла почти вся моя жизнь… по крайней мере та, которую я помню. И теперь эти люди… исчезнут. Хотя… у нас есть возможность им помочь.
— Ты… с ума сошла?! — вырвалось у меня. — Они же… нас убьют! Ты… — я отвернулся, не зная, что думать. Мысли скакали как перепуганные лошади в стойле. — Господи, Света…
Я вдруг подумал, что она с самого начала все знала. Она все это затеяла и к этому привела. Не знаю как, но… в конце концов именно она рассказала о том рейде и о газете на столе. А потом… я вспомнил ее слова. Они буквально вспыхнули у меня в памяти:
ПОКА ЕЕ УДАЕТСЯ УДЕРЖИВАТЬ ПОД КОНТРОЛЕМ В КАКОЙ-ТО СТЕПЕНИ ЭТИ ДЕЙСТВИЯ «ЧАЙКИ» ОПРАВДАНЫ.
Она говорила про ЦИБ.
Микроавтобус тряхнуло, я ударился о борт и съехал с сиденья. Наручники полоснули по запястьям и еще сильнее сжали свои стальные тиски. От боли у меня потемнело в глазах.
Я с трудом забрался назад. Дыхание сбилось.
— Ты… — попытался сказать я, но не смог.
Она будто бы поняла, о чем я думал. Отстранилась. Голос ее звучал холодно.
— Если бы у тебя была возможность спасти жизни тысяч, миллионов людей… разве ты не воспользовался бы ей? Ты думаешь, это я тебя заманила сюда? Я знаю, ты так думаешь. Да и черт с тобой! Думай, что хочешь! Открыть тебе наручники? Достань шпильку у меня в волосах. Я открою. И потом ты сбежишь. Скатертью дорога! Проваливай! Ты не тот Антон, который давным-давно запускал солнечных зайчиков и верил в то, что мир можно сделать лучше. Не тот Антон, который ничего не боялся. Я ошиблась. Ну же, доставай проклятую булавку. Пока еще не поздно. Я сама туда поеду и пусть они делают со мной что угодно. Какая уже разница…
Я сидел без движения. Автобус прыгал на ямах, двигатель хрипел, захлебывался, выхлопная труба натужно плевалась сожженными газами, а в моей душе разрасталась не то обида, не то злость, не то какой-то азарт.
Она ведь могла рассказать все с самого начала.
Но тогда бы я покрутил пальцем у виска. Никакие солнечные зайчики не выманили бы меня из того бара, куда привел меня Кеша. А теперь… поздно пить боржоми. Как говорили индейцы племени пираха, которые всегда встречали смерть бесстрашно с улыбкой на лице — «это просто еще один день».
Что ж…
Мотор захлебнулся и микроавтобус будто бы повис над обрывом. В груди ухнуло. Я приник к Свете, нащупал ее руку и сжал.
— В следующий раз предупреждай, что солнечные зайчики заведут меня в такие дебри, что мало не покажется.
В темноте уголки ее губ слегка приподнялись.
— Обязательно. Только вряд ли ты будешь слушать.
Автомобиль остановился.
Даже если бы я и хотел сбежать, теперь было поздно. Хлопнула водительская дверь, потом вторая.
— У нас есть план? — спросил я, не надеясь на ответ.
— Действуем по обстоятельствам. Помни, у них там свои люди. Которые хотят получить настоящую вакцину и отдать ее людям. А значит, они на нашей стороне.
— Хотелось бы верить.
Боковая дверь с шумом отъехала.
— О, ты смотри, они сбросили мешки! — послышался мужской возглас.
— Ничего. Это им не поможет.
В кузов залез коренастый парень, нащупал на наручниках, крепившихся к скобе замок и открыл его. Вывернутые назад руки освободились, хотя мы так и остались скованы одним наручником.
— Вылезайте. Приехали. — Он потянул нас наружу.
Я шагнул первым. Идти было неудобно, сталь слишком больно впивалась в запястья. Я помог спуститься Свете, огляделся. Кругом стоял лес, уже стемнело. Впереди я увидел шлагбаум, раскрашенный в красно-белую полоску и знак «Въезд запрещен».
— Идем! — коренастый подтолкнул меня в спину.
— Далеко?
Мне никто не ответил.
Я пытался по каким-то косвенным признакам определить, где мы находимся. Но здесь не было ничего кроме высоченного соснового леса. Разбитая заброшенная дорога скрывалась в его дебрях.
— Не очень-то приятное место, — сказал я скорее сам себе.
— Зато воздух чистый, — ответила Света.
Мы прошли с километр, когда лес внезапно расступился и мы оказались на небольшой площадке, по обе стороны от которой тянулся бетонный забор с колючей проволокой, а посредине светлели закрытые ворота со звездами. Точь-в-точь как воинская часть, — подумал я. Справа от ворот высилась вышка с ярким прожектором, который тут же устремился на нас.
— Стой! Стрелять буду!
Мы застыли.
Один из похитителей поднял руку.
— Доставка, пункт семь. Повторяю, доставка пункт семь из розыска.
Некоторое время прожектор молча изучал нас.
Через минуту раздался окрик:
— Стойте на месте. Поднимите руки.
Ворота лязгнули и отъехали на метр. Трое вооруженных автоматами мужчин в камуфляже в сопровождении одного штатского направились к нам. На расстоянии около двух метров они остановились.
— Михайлов и Алексеенко, — сказал водила. — Свежий розыск. Двойное вознаграждение.
— Ага, — сказал штатский. Он подошел к нам еще на метр, я увидел его лицо. Лысый, с круглыми водянистыми глазками и изрытым спинами лицом. Он достал планшет, посмотрел на меня, кивнул, потом заглянул в лицо Свете.
— А вот и наша девочка, — сказал он каким-то бесцветным отвратительным голосом.
В ту же секунду я подумал, что лучше бы нам было сбежать. Кого-то этот человек мне напоминал… из той, прошлой жизни в моем измерении. Но кого…
— Да, это они. Забираем, — он кивнул людям в масках и камуфляже.
Ближний навел на меня короткий автомат.
— Двигай туда, — коротко приказал он.
Я вздохнул. Потянул Свету за наручник. Я чувствовал, что она не хочет заходить за эти ворота. И я тоже не хотел. Но другого выхода просто не было.
Мы медленно направились к воротам, протиснулись в щель.
