Александр Башибузук - Страна Арманьяк. Корсар.
М-да... Куда там Анджеликам Джоли и всяким Алискам Сильверстоун, Феодора одним махом заткнула бы их за пояс. Великого талантища девка...
Чеканный, ровно выверенный шаг, гордая осанка, каким-то загадочным образом превратившая хиленькие выпуклости на груди во внушительный бюст, надменный взгляд, низводящий придворную толпу до уровня обычных холопов... Словом, мама дорогая...
- Граф... - Франциск даже приподнялся с трона. - Срочно представьте нам...
Взгляды его официальной любовницы дамы де Веллекье и официальной жены, герцогини Маргариты Бретонской, как клинки рапир скрестились на Дорке. Но сразу же отмякли, не углядев в девушке прямой опасности для себя. Дамы умные, опытные, сразу разобрались.
- Ты что ль, здесь княжишь? - с легкой улыбкой вымолвила Феодора на русском языке и идеально изобразила книксен перед герцогом. - Ну тогда здравствуй, здравствуй, хрен мордастый...
Я поклялся по прибытию домой, отринуть всякую жалость, и выпороть окаянную девку, после чего сразу перевел ее слова герцогу:
- Графиня Теодория склоняется пред наихристианнейшим государем Европы и выражает истинное восхищение его мудростью и великолепием.
Франциск толкнул проникновенную речь, в которой выразил желание, в случае необходимости защитить контессу Теодорию, от всех сарацин вместе взятых. Углядел руку Господа в ее счастливом спасении, отметил мою заслугу в этом, правда очень коротко, пообещал пожертвовать двадцать ливров городскому собору в честь избавления, и вообще, высказал очень много всякой напыщенной ерунды. А вот поспособствовать возвращению в Московию, отчего-то не обещал.
После чего, новоиспеченная контесса попала в руки дюшесы и ее свиты, а мы с герцогом прошли в отдельный кабинет, где он учинил мне форменный допрос про Феодору и эту самую Московию и Тартарию. Очень уже ему хотелось подружиться с руссами, путем возвращения доченьки столь влиятельного вельможи как конт Микула. Но когда узнал где это, желание само собой исчезло. Безвозвратно. И правильно, дюк явно не дурак, просчитывать целесообразность умеет. И да, про истинную историю появления Федьки в Бретани я умолчал, соврав, что грохнул сарацинскую посудину в Бискайе, на которой и обнаружил Феодору.
Ну а дальше, пришлось подробно доложиться по нападению...
- ... не иначе по божьей воле, мы остались в живых, повергнув врагов... - скромно закончил я.
Франциск досадливо дернул бровью.
- Граф, обещаю, оная Виолетта де Комбур, понесет заслуженное наказании после тщательного следствия. Остальных вздернут уже завтра, на городской площади. Поверьте, я искренне сожалею об этом инциденте. И поражен вашим искусством. Не буду скрывать, слухи о бароне 'Жестокие Клинки', доходили и до Бретани, но я никогда не думал, что они так верны.
- Ваше высочество, я кладу эту Викторию, к вашим ногам,- скромно заявил я. - Но прежде чем злоумышленников казнят, хотелось бы с ними поговорить.
- Поговорите... - неохотно пообещал дюк и звякнул в серебряный колокольчик. - А пока вам доложит про ход расследования мэтр Кукус.
В кабинете немедля появился мужичок в черном, с насквозь бюрократической мордой и жутко казенным языком, сухим, надтреснутым голосом, начал доклад...
Если вкратце, то Виолетта де Комбур, в свое время, влезла в дикие долги, заложила свои имения и драгоценности и фактически, стояла на грани банкротства. Кредиторы уже держали нож на ее горле, но тут неожиданно появился некий купец из Нанта, по имени Дювалье, в девичестве Моше бен Ицхак, и предложил контессе финансовую помощь, взамен определенных услуг. Попросту завербовал. С тех пор, уже почти год, Виолетта стучала Пауку, отправляя донесения посредством голубиной почты. За день до моего появления в Нанте, ей прибыла депеша, в которой предлагалось, заманить барона ван Гуттена, именно барона, а не графа, в свое имение, где его должны будут пленить специально посланные люди. Что Виолетта и осуществила, хитроумно воспользовавшись посредничеством дюшесы.
В этом месте, заскучавший дюк оживился и зыркнул глазами на мэтра Кокуса. Оный мэтр живенько проскочил момент связанный с дюшесой и больше в докладе ее не упоминал. Так вот, дальше произошла некая нестыковка. Специальные людишки Паука прибыли поздно, фактически прямо перед охотой, не успели экипироваться сетями и прочим ловчим инструментом, и сунулись меня вязать, понадеявшись на свое численное преимущество. А изначально, меня вообще планировалось схватить ночью в спальне, тепленького и сонного. Далее, опять произошли накладки, Тука планировали взять вторым, но скотт обнаружил их раньше и начал рубить. Я побежал ему помогать, поэтому, засада лично на барона ван Гуттена тоже сорвалась. Ну а дальше, вы все уже знаете. В общем, нам крупно повезло.
Кстати, всего попало в плен семь человек; один, тот самый парень, что обещал со мной встретиться позже, все-таки ушел. Все они, в прошлом состояли в разных наемных бандах, опытные рубаки, и были собраны в специальное подразделение, занимающиеся разного рода деликатными делами, типа похищений и убийств на территории недружественных Пауку государств. Так сказать, средневековый вариант диверсантов. Причем, уже выделенных в отдельное подразделение и приданных специальному отделу, под названием 'Тайная дипломатическая служба'. Ты смотри, воистину Паук опережает свое время. Признаю...
Но дослушать доклад до самого конца не довелось. Примчался церемониймейстер и доложил, что в главной зале требуется присутствие самого дюка, ибо...
Ибо назревала грандиозная буза...
ГЛАВА 17
Современные историки абсолютно правы, твердя об алчности, холодной расчетливости, жестокости и порочности Средневековья, но все это, вполне уживается с чувствительным романтизмом, благородством и возвышенным чувством куртуазной любви. Признаю, последние эпитеты, больше относятся к внешним проявлениям чувств неоперившихся юнцов, только начинающих свой тернистый путь рыцарственности, но и суровые мужи, вполне изведавшие жизни, тоже не чураются отдаться романтическим чувствам. Вот и я тоже... порой...
Но покончим с вступлением и попробуем описать случившееся в тронной зале. Гвардия герцога, по приказу графа Генгама, рассекла беснующуюся толпу придворных на несколько частей, дабы избежать банальной поножовщины. Что, впрочем, не мешало им вовсю парафинить друг друга. Персонажи постарше вместе с дамами кучковались вдоль стен, а герцогиня Маргарита, ее первая статс-дама Антуанетта Меньеле и юная контесса Теодория, с интересом наблюдали за действом с тронного возвышения.
- Я первый подошел!!! - вопил худой лопоухий юнец в пуленах*, с носками подвязанными золотыми цепочками к торчащим коленкам. - Это бесчестно! Я вызываю Гийома де Летелье!..
