Ирина Шевченко - Сказки врут!

— Тьерпеть жар льегче, чьём тьерпеть ваши недоговорилки, — высказал ему бельгиец.

— Недомолвки, Виктор. У нас говорят «недомолвки».

Но мсье его не слушал. Потянул носом и вдруг — я и сделать ничего не успела! — сграбастал со стола чашку и залпом опрокинул в себя.

- Comme par magie!

Ой, мамочки!

«Magie» не заставила себя ждать. Я ещё приходила в себя, безмолвно, словно рыба, разевая рот, Сокол, насторожившись, глядел то на меня, то на Ле Бона, а пузан покраснел, став похожим на спелый помидор, на котором вдруг проклюнулись перепуганные глазки, схватился за живот и меленькими шажочками попятился в коридор.

- Pardon, madam, — простонал он, столкнувшись с Натали, и хлопнул дверью туалета.

— Что это с Ле Боном? — озадаченно спросила баньши.

— Что было в чае? — прошипел тёмный, до боли стиснув мой локоть.

— З–зелье ф–фей…

— Что?! — воскликнули одновременно Сокол и Нат.

— Зелье, — пролепетала я. — Фей.

— О, господи, — колдун схватился за голову. — Ты взяла у них что‑то? Я же тебя предупреждал! Я говорил, что им нельзя верить!

— Ничего ты не говорил! Только…

— Ну?

— Только про чувство юмора что‑то, — вспомнила я.

Вот и верь после этого в сказки! Феи, прекрасные феи — и те туда же!

— О чем ты думала? — шёпотом, чтобы его не услышал ни кряхтящий в уборной бельгиец, ни занявший ванную Серый, разорялся Сокол. — О чем вообще думает женщина, когда решается использовать приворот?

— Это не приворот! — едва не заплакала я. — Это… Это чтобы разобраться. Если любишь, то любишь. А если не любишь…

— Увы, Настя, — усмехнулась Натали. — Мсье Ле Бон, судя по всему, тебя не любит.

Тёмный выглянул в коридор и прислушался.

— Я бы даже сказал, он тебя ненавидит! — вывел он и скомандовал: — Мою сумку. И пакет, который дала твоя мать.

По пути чуть было не сбив с ног Антона, я в секунду приволокла всё затребованное.

Сокол достал чистый стакан, налил воды и разворошил пакетики с травами. Быстро, что я и следить не успевала, брал из них по щепотке, пальцами растирал в труху и кидал в стакан. Напоследок добавил несколько капель из маленькой бутылочки и накрыл получившееся нечто ладонью. Пуф! — из под его руки повалил пар, а мутная взвесь превратилась в прозрачный желтоватый напиток.

— Ле Бон, — постучал он в дверь, за которой страдал мсье. — Выпейте, это должно помочь.

Вынырнувшая на миг пухлая ручка ухватила стакан, и дверь снова захлопнулась.

Потянулись томительные секунды ожидания. Одна, вторая, третья… Ровно через пять секунд колобок, сияя счастливой и немного смущённой улыбкой, вошёл в кухню.

— Ви настоящий вольшебник! — со щенячьей благодарностью в блестящих влагой глазках заявил он Соколу.

— Знаю, — равнодушно бросил тот. — У меня и справка есть.

Он подхватил бельгийца под руку и покатил к входной двери:

— Послушайте моего совета, Виктор, смените одежду. Жара плохо на вас действует. Не пейте воды из‑под крана и не налегайте на местные овощи. И отдохните.

— Но…

— Отдохните, Ле Бон, — щёлкнул открываемый замок. — Заварите себе ромашкового чая. Отлежитесь. А завтра будут вам записи.

— Кто приходил? — спустя пару минут зашёл в кухню Серый.

— Ле Бон, — промямлила я.

— А чего свалил так быстро?

Антон, пропустивший всё самое интересное, включая моё признание, пожал плечами, Нат хмыкнула, а Сокол дружески похлопал парня по плечу.

— Везунчик ты, Серёжа. Ох, и везунчик!

После случившегося я весь оставшийся день старалась не попадаться на глаза соседям по квартире. Сначала завалилась спать, выставив из комнаты мужчин. Потом нашла в шкафу какую‑то детскую книжку и до самого вечера делала вид, что увлечена чтением.

— Бианки? — заглянула через плечо неслышно прокравшаяся в комнату Натали. — Мило. Зайчики, белочки… Ужинать будешь?

Я бы сказала, что буду, если бы не догадывалась, что в таком случае мне придётся самой готовить и для себя, и для оголодавшей магической компании. Перебьются. А себе я потом бутерброд сделаю.

— Нет.

— Зря, — пожала плечами баньши. — Серёжа спагетти приготовил. С сыром. Ещё и соус сделал из свежих помидор с чесноком — вку–усно!

Лишь после её слов я почувствовала доносящиеся с кухни ароматы, и пустой желудок укоризненно заурчал. Но откуда мне было знать?!

— Пойдём, — дала мне второй шанс Нат. — Не убегут твои зайчики.

Пах приготовленный Серым ужин действительно потрясающе. Но было бы куда лучше, если бы к пряным ароматам не примешивался запах табака: Сокол как всегда курил у окна.

— На балкон выходить нельзя? — спросила я недовольно. — Или вообще из квартиры?

— Из квартиры в целях безопасности — категорически нет, — спокойно ответил он, продолжая пыхтеть сигаретой. — А на балконе грязно.

Типа: мешаю — тряпку в руки и организовывай мне место для курения. Размечтался! Недолго осталось, потерплю как‑нибудь.

— Не так уж там грязно, — вклинился Серёжка. — Только пыль смести и пол вымыть. Займусь завтра. А то и правда неприятно, когда…

Тёмный развернулся к нему. Больше удивлённо, чем сердито, но парень всё равно стушевался.

— Я‑то привык, у меня в бригаде почти все курили — на мороз же не выгонишь? А Настюхе зачем этой дрянью дышать?

Колдун поглядел на него, на меня, на притихшего за столом Антона, уже вооружившегося вилкой, на остановившуюся в дверях Натали и, ни слова не говоря, растёр сигарету в ладони. Сдул оставшийся от неё пепел в окно, покосился на стол и пошёл к выходу.

— Приятного аппетита, — пожелал он почти из коридора. — Я не голоден, так что можете и мою порцию разделить. А вот от «нормального» чая, который мне ещё утром обещали, не откажусь.

Пока мы молча жевали спагетти, он шумел в ванной, набирая воду, а после гремел чем‑то на балконе. Принципиальный какой! А выход на балкон — как раз из нашей спальни: будет теперь ходить туда–сюда, в комнату дыма натянет, по ночам станет дверьми хлопать…

— Пойду, помогу ему там, — поднялся из‑за стола Серый.

Антон впопыхах расправился с макаронными изделиями и смылся, видимо, опасаясь, что и его привлекут к внеплановой уборке, а Нат, прихватив яблоко, привычно и без спешки ретировалась к себе, и плевать она хотела и на балкон, и на грязную посуду.

Вот я сейчас тоже уйду читать Бианки, и делайте что хотите!

Но вместо потрёпанной книжки взяла отчего‑то тетрадку Сокола. Нет, не собиралась я им чаи заваривать — так, посмотреть хотя бы.

Сборы там были самые разные. Какие‑то показались мне знакомыми: кажется, бабуля что‑то похожее готовила. Какие‑то — совсем новые, а перечисленные в рецепте травы на первый взгляд и вовсе не сочетались между собой. Одни были простые и назывались так же просто: «Липовый», «Ромашковый», «Противопростудный», «Желчегонный». А другие помимо описания приготовления содержали слова заговоров и носили длинные названия–аннотации. Например, «Волшебный сон в летнюю ночь». Судя по ингредиентам, волшебство основывалось на лепестках дурман–травы и конопляной пыльце. М–да, маги–травники, феи–единороги!