Минель Левин - Граница

Мы все хотим видеть в своих женах помощника, друга. Умного друга... Как узнать в юной девушке на танцплощадке, какой она будет женой? Какой тещей будет ее, молчаливая при первом знакомстве, мать?!. И вообще, зачем торопиться с женитьбой, если ты еще солдат?..

Ченцов сдавил руками виски.

...Ольга говорила вечером, когда он приходил с занятий:

— Читала рассказы Фолкнера. Хорошие. Только непонятные.

Она читала всё, что попадется под руку.

А однажды сказала, гладя его жесткие волосы:

— Ты бы к соседям сходил. Кому плитку починил, кому приемничек.

— Зачем? — удивился он.

Теща повела речь о деньгах, и он всё понял.

Конечно, лишние деньги не помешают. Но как же вот так просто идти к чужим людям, словно за милостыней...

Надо уехать отсюда. Пожить одним. Эта мысль стучала в мозгу все настойчивей.

Он списался с Акрамом. И однажды сказал:

— Поедем, Ольга.

— Надо спросить у мамы, — растерялась она.

Теща не возражала.

— Только вначале сам устройся, а уж потом жену забирай.

«А ведь я не сплю!» — рассердился на себя Ченцов и перевернулся на другой бок.

Не приехала Ольга.

Письма, письма. «Письменная жизнь»...

И вот позади семь лет.

Неужели за это время ему не встретилась женщина, которую бы смог полюбить? Или просто не разглядел, испугавшись ошибиться еще раз?

Ольге проще: доверчивая, мягкая, она быстро привыкает к людям. Мать снова ее сосватала. И теперь, кажется, Ольга с кем-то живет. Впрочем, какое уж там «кажется», если у них родился ребенок. Сын!..

Значит, у нее жизнь сложилась.

...За окном посерело.

Выспался, нечего сказать! И стоило добиваться гостиницы. С таким же успехом мог бы бродить по городу.

И вдруг глаза стали слипаться. Он открыл их, когда было уже светло.

В вестибюле заметил дежурную.

— Вот паспорт. Понадобится. А насчет койки — не беспокойтесь. Номер пока не занят.

Не верилось, что декабрь. Снега на улице не было. Ярко светило солнце.

Ченцов шел, задумавшись, и удивился, когда вдруг оказался перед серым двухэтажным зданием с резным карнизом. На фронтоне — герб с пятиконечной звездой в лучах солнца.

В этом здании решаются судьбы. И его, Ченцова, судьбу, тоже решат. Хотя она уже и без того решена.

Снова навалилась тоска и тревога.

В приемной секретарь — молодящаяся, предупредительная, знающая себе цену женщина — спросила вежливо:

— По какому делу?

Он достал повестку.

— Ах, Ченцов. — Она показала на дверь. — Пройдите к судье, гражданин.

Он оказался в комбате с широкими окнами. За столом — женщина в синем костюме. Подчеркнуто строгая. Стол низкий, тяжелый, заваленный папками. Несгораемый шкаф...

Он вдруг почувствовал робость.

— Дело мое должно слушаться... О разводе.

Судья положила локоть на стол. Прижала палец к щеке.

— Я сегодня не могу разобрать ваше дело, товарищ Ченцов.

— Почему? — недовольно спросил он.

— Отложили на послезавтра, Семен.

Он нахмурился: еще два дня.

И вдруг опешил. Как, как она его назвала? Семен?!

Теперь он смотрел на нее. Миловидная, но усталая. На шее газовая косынка. Золотые волосы стекаются в тугой узел, открывают высокий лоб и маленькие уши, схваченные клипсами. Черные глаза с монгольским разрезом. Где-то он уже видел эти глаза. И едва заметную оспинку на щеке.

Она поправила косынку. Удивительно знакомым движением — неторопливым и мягким.

Ченцов вдруг вспомнил это движение. Спросил, еще не веря себе:

— Вы... Это вы?!

И увидел девушку в ситцевом платье, какую-то лучистую. В косынке, которую она поправляла вот таким же движением. С букетом цветов. Эти цветы она преподнесла им с Ольгой в тот памятный день...

Ну конечно же, она училась в юридическом. А он шутил, что с ее характером нельзя быть судьей. Слишком мягкий.

Заступалась Ольга: «Это у Лены-то мягкий? (Ах, вот как, значит, ее зовут!) Да ты не знаешь. Она — сильная. Она всё может».

— Лена, вы?..

Она кивнула и провела рукой по папкам:

— Очень запутанное дело о хищении в промкомбинате. Понимаете: фиктивные счета, приписки, «черная» касса. Сейчас будем слушать.

Теперь ему не хотелось уходить отсюда.

— Процесс открытый?

— Открытый.

— Можно послушать?

В дверях показалась секретарь:

— Елена Петровна, все в сборе.

— Так я послушаю, — сказал он.

Она улыбнулась:

— Пожалуйста...

Огромный зал. Потолок расписан квадратами. Тяжелая люстра. На стенах — ромбы. Высокие окна. Одно — с решеткой. Под ним за железным барьером привинчена к полу скамья.

Стол для адвокатов. Напротив — другой стол. Тоже под зеленым сукном. Здесь — прокурор и судэксперт. На помосте еще один стол и три кресла.

Зачем в судах кресла с такими высокими спинками?..

Зал переполнен.

На скамье подсудимых — двое. Конвой.

— Суд идет!

Лена, нет не Лена, а председательствующий объявляет судебное заседание открытым. С этой минуты всё здесь подчинено ей. Она — закон.

Но Ченцов видит девушку с букетом. Ловит себя на мысли, что это уже не та девушка, и что ей, по сути говоря, нет никакого дела до него.

Он смотрит на нее и тоже видит Закон.

...Слушается дело. Уже установлены личности подсудимых, состав суда, прокурор, адвокаты. Отводов суду нет. Ходатайства?

Поднимается человек в полувоенном костюме; в таких часто ходят хозяйственники. Мясистый нос, тонкие, нервные губы. Лохматые брови потянулись к вискам и почти срослись с бакенбардами. Выражение лица неприятное. Просит вызвать таких-то и таких-то свидетелей, приложить к делу копии телеграмм, справку какой-то конторы.

— Зачем нужна справка? — спрашивает судья.

— Подтвердить, что план по ассортименту был выполнен, — небрежный кивок в сторону прокурора. — Это в отношении премиальных, которые мы, якобы, получили незаконно.

Подсудимый шумно садится, и человек рядом с ним сжимается. Он в телогрейке. Комкает в руках шапку. Лицо измученное. Ходатайств не имеет.

Судья читает:

— Произведенным расследованием установлено... — Какие-то фамилии, цитаты из протоколов допроса. — На основании изложенного обвиняются...

Ченцов вспоминает: он идет с Ольгой в горы. Держатся за руки. Молчат. Неизвестно откуда появляется моряк. В бескозырке. Вихрастый. Улыбается Ольге.

— Полегче! — предупреждает Ченцов.

— Не бойся, братишка, — отшучивается моряк, — вторым бортом не стану.

А потом, на своей свадьбе, Ченцов вновь с ним встретился. Моряк сидел рядом с Леной. И не спускал с нее глаз. Интересно, где он сейчас работает? Наверное, у них дети?

Ченцов смотрит на Лену, словно она скажет ему: райкомовский работник, детей трое...

Но Лены нет. Есть судья, которому медленно, с апломбом отвечает директор комбината: