Уилбур Смит - Охота за слоновой костью
Под предлогом ремонта «лендкрузера» он как следует осмотрел мастерскую и административное здание. Здесь не было очевидного места, где можно было бы спрятать украденную слоновую кость.
Договариваясь пригнать «лендкрузер» завтра к восьми утра, Дэниэл дружелюбно болтал с бригадиром и узнал, что на следующей улице размещаются лесопильня и склад торговой компании Четти Синга, сразу за мастерской.
Он медленно обогнул квартал. Даже с угла легко было заметить лесопильню. На ответвлении железнодорожной линии стояло с десяток грузовых вагонов, все доверху нагруженные древесиной местных пород из горных лесов.
На улице отчетливо слышался визг циркулярных пил.
Проезжая мимо ворот, Дэниэл увидел открытые навесы, под которыми размещались пилы. Вращающиеся диски были словно из ртути, от стволов, когда в них вгрызались лезвия, разлетались фонтаны желтых опилок. На горячем солнце остро пахло свежей древесной смолой, и на просторном дворе лежали груды досок, готовые к погрузке в ожидающие вагоны.
Дэниэл медленно проехал мимо. Наискосок от лесопильни возвышался складской комплекс, обнесенный высокой проволочной изгородью; бетонные столбы в чехлах из зеленого пластика были наклонены в сторону улицы и опутаны колючей проволокой.
Склад представлял собой пять смежных секций под общей крышей; ее долины и вершины напоминали острые зубы, торчащие из волнистой некрашеной асбестовой поверхности. Из того же волнистого асбеста были и стены.
Все пять секций склада разделяли откатывающиеся на роликах двери, какие бывают в самолетных ангарах.
На этот раз надпись на воротах извещала: «ЦЕНТРАЛЬНЫЙ СКЛАД ТОРГОВОЙ КОМПАНИИ ЧЕТТИ СИНГА».
«Он не стесняется рекламировать свое имя», – сухо подумал Дэниэл. Въезд преграждал шлагбаум, стояла кирпичная будка охраны, и Дэниэл заметил по меньшей мере одного охранника в форме. Проезжая мимо последнего здания, он увидел, что высокие асбестовые двери откатили, и смог заглянуть в глубину громадного склада.
Неожиданно он подался вперед, пульс участился: он узнал большой фургон для перевозки мебели, стоявший в центре склада. Эту машину он видел четыре ночи назад на дороге из Чивеве. Восьмиколесный тягач, стоявший за фургоном, все еще был накрыт зеленым брезентом, его покрывала та же красная пыть, что и «лендкрузер» Дэниэла.
Через открытую заднюю дверь тягача бригада – с десяток черных рабочих – с помощью похожего на журавля подъемника разгружала коричневые мешки, в которых могли быть кукуруза, сахар или рис.
Заметных мешков с сухой рыбой, которые он видел на тягаче в долине Замбези, здесь не было видно.
Дэниэл опустил боковое стекло, надеясь уловить запах рыбы, но пахло только пылью и выхлопными газами.
И вот он уже проехал. Не повернуть ли назад и не посмотреть ли снова?
«Дьявольщина, я и так уже привлек достаточно внимания, – сказал он себе. – Как приехавший в город цирк».
Он той же дорогой вернулся в отель, оставил машину на стоянке для клиентов и пошел в номер.
Набрал в ванну воды, такой горячей, какую только мог выдержать, и вымывал из пор пыль и грязь африканских дорог, пока кожа не приобрела красновато-коричневый оттенок.
Когда вода остыла, он пальцами ноги повернул кран и добавил горячей. Наконец встал, чтобы намылить нижнюю часть тела, и серьезно посмотрел на себя в запотевшем зеркале над ванной.
– Послушай, Армстронг. Самое разумное – поделиться подозрениями с полицией. Это их работа, пусть займутся.
– А с каких это пор, Армстронг, – ответил он себе, – мы поступаем разумно? К тому же это Африка. Полиции потребуется три-четыре дня, чтобы зашевелиться, и мистер Синг вполне успеет избавиться от слоновой кости, которая, возможно, еще у него. Завтра, вероятно, будет уже поздно ловить его.
– Ты хочешь сказать, Армстронг, что время чрезвычайно важно?
– Совершенно верно, старина. Возможно, плащ и кинжал тебе больше не по вкусу, но как тебе идея побыть немного разведчиком, поработать детективом-любителем?
– Кому, мне? Не говори глупостей! Ты меня знаешь.– Конечно, знаю, – согласился он, подмигнув своему отражению, и снова погрузился в горячую мыльную пену, которая через край выплеснулась на кафельный пол.
Ужин был значительно лучше последней еды в ресторане.
Филе только что выловленного в озере леща и великолепное шардонне «Гамильтон-Рассел» с мыса Доброй Надежды.
Дэниэл неохотно ограничился половиной бутылки.
«Работа ждет», – с сожалением напомнил он себе и пошел в номер готовиться.
Торопиться было некуда. Все равно раньше полуночи он не может выйти. Приготовившись, он лег на кровать, наслаждаясь возбуждением и предвкушением, и то и дело поглядывал на часы. Они словно остановились, и Дэниэл поднес их к уху. Ждать всегда самое трудное.
* * *
Четти Синг наблюдал, как охранники выпроваживают последних покупателей и закрывают створки стеклянных дверей. Часы на стене показывали десять минут шестого.
Уборщики уже принялись за работу, дочери у касс подсчитывали дневную выручку. Девочки преданы ему, как послушницы какого-нибудь тайного культа, а жена стоит над ними, точно верховная жрица. Это кульминация ежедневного ритуала.
Наконец процессия в строгом порядке двинулась от касс; впереди жена, за ней дочери, первой старшая, последней младшая. Они вошли в его кабинет и выложили на стол аккуратно перевязанные пачки банкнот и холщовые мешочки с монетами, а жена называла суммы выручки.
– Отлично! – сказал Четти Синг на хинди. – Это определенно лучший день с Рождества.
Он мог назвать выручку за каждый день последних шести месяцев, не сверяясь с бухгалтерскими книгами.
Он занес выручку в гроссбух и под почтительными взглядами семьи уложил банкноты и мешочки в сейф, встроенный в заднюю стену.
– Сегодня я опоздаю к ужину, – сказал он жене. – Дела на складе.
– Папаи, когда вернешься, еда будет тебя ждать.
Она изящным жестом уважения поднесла руки к губам, дочери повторили ее движение, и в прежнем порядке процессия вышла из кабинета.
Четти Синг довольно вздохнул.
«Хорошие девочки, но лучше бы они были мальчиками. Чертовски трудно будет всем им найти мужей».
В своем «кадиллаке» он поехал в промышленный район. Машина не новая. Нехватка валюты не позволяет обычному гражданину ввозить такие роскошные средства передвижения. На этот случай, как и на все прочие, у Четти Синга была своя система.
