Ямочка. Роман - Олег Павлович Белоусов
– Ничего не говори… Я ещё раз повторяю тебе, что согласна на твоё предложение, несмотря ни на что… Я чувствую, что ты хороший…
Весь вечер молодые ели сочное жареное мясо и обсуждали возможные перспективы в связи с намерением пожениться. Будущие супруги быстро сошлись на том, что свадьбу не станут делать подобно молодожёнам: с белым платьем, с фатой, с большой компанией и с другими забавными для зрелых людей атрибутами. У Анны подобная свадьба уже была, а Бурцев хотел посидеть после регистрации брака в окружении немногочисленных родственников и самых близких друзей в квартире у Анны. Жить первое время жених и невеста решили пока у невесты, а в дальнейшем будут совместно определять, как улучшить квартирные условия. Предстояло только объявить родителям Анны о желании пожениться. Та же процедура должна быть исполнена и перед матерью Валерия. На этот раз Бурцев остался ночевать у будущей жены, позвонив предварительно матери. Мать была рада, что сын впервые остаётся на ночь у её любимой соседки.
ГЛАВА 5
Наступили очередные выходные дни у Валерия, и он с Анной пошёл к её родителям на первую ознакомительную встречу, чтобы, как заведено, объявить о своём намерении пожениться. Анна предупредила мать по телефону за три дня, с кем она придёт и зачем. Пожилые люди волновались и беспрестанно обсуждали выбор дочери все это время и в день встречи с утра готовили в суете еду для гостей. Родители Анны знали семью Бурцева и всю ту историю, что привела Валерия Бурцева в тюрьму. Несмотря на утверждения отца и матери Валерия среди соседей и знакомых о невиновности их сына, все люди считали, что дыма без огня не бывает, и вина Валерия несомненно была в этом деле. Будущая тёща, Людмила Ивановна Моренко, после того как все работы на кухне были завершены, переоделась в чёрное платье с золотистыми восточными узорами. Николай Сергеевич Моренко не волновался так сильно, как жена. Подошло время обеда и встречи молодых людей, и будущий тесть Бурцева сменил домашнюю пижаму на серый костюм с белой рубашкой без галстука.
– Коля, посмотри на меня! Как я в этом платье? – спросила Людмила Ивановна, разглаживая нарочито нарядное платье на теле от мнимых помятостей.
– Хорошо, – ответил спокойно Николай Сергеевич и продолжил читать газету «Известия».
– Может, мне не очень блестящее платье надеть? Не вечер же. – не отставала взволнованная Людмила Ивановна.
– Надень не блестящее, – согласился Николай Сергеевич, не отрываясь от чтения.
– Можешь ты пока не читать?! – возмутилась Людмила Ивановна, не ощущая у мужа той же взволнованности, что у себя, перед встречей с новым зятем.
– Могу, – ответил Николай Сергеевич и отложил послушно газету в сторону.
– Посмотри внимательно на меня. Не слишком ли я нарядно выгляжу в этом платье? – спросила Людмила Ивановна, с любопытством вглядываясь в глаза мужа и пытаясь по его непроницаемому лицу угадать, нравится ли ему её наряд.
– Думаю, что знакомство с очередным зятем стоит того, чтобы выглядеть достойно, и это царское платье очень подходит по такому случаю, – сказал с серьёзным видом отец Анны. Однако его слова «с очередным зятем» говорили, что на самом деле он полагает, что вполне возможно новый зять не последний в их семье, поэтому не следует придавать большого значения одежде.
– Тебя не поймёшь… – раздосадовано сказала Людмила Ивановна и ушла в спальню к зеркалу.
Послышался звонок в дверь, Людмила Ивановна выскочила из спальни и прошипела:
– Пришли! Иди – открывай!
– Иду, – спокойно сказал Николай Сергеевич и направился в прихожую. Он широко распахнул дверь и, улыбаясь Анне с Валерием, отступил назад, пропуская гостей в прихожую.
– Здравствуй, папа! – глядя оценивающе на костюм отца, сказала дочь и отошла чуть в сторону, чтобы мужчины могли пожать друг другу руки.
– Валерий, – сказал Бурцев, спокойно и уверенно глядя Николаю Сергеевичу в глаза и пожимая не очень крепко мягкую кисть будущего тестя. Валерий тоже был одет в серый костюм с расстёгнутой пуговицей на вороте белой сорочки. То, как буднично и просто Бурцев посмотрел в глаза Николаю Сергеевичу, понравилось пожилому человеку, потому что он не забыл неприятно бегающие глаза первого мужа дочери.
– Николай Сергеевич, – ответил отец Анны и неожиданно почувствовал лёгкую неуверенность от того, что перед ним стоял совершенно спокойный человек, глаза которого смотрели чуть равнодушно. Бурцев был высок и по-мужски обаятелен. Дошла очередь до Людмилы Ивановны. Бурцев поцеловал покрасневшей и улыбающейся вымучено женщине руку, затем не суетясь вынул из-за спины букет крупных бордовых роз и протянул будущей тёще. Когда Бурцев склонялся к руке Людмилы Ивановны для поцелуя, то будущая тёща невольно заметила, что у нового избранника дочери нет облысения на темени, как у первого зятя, и это её порадовало. К тому же новый зять казался невероятно плечистым, что приятно смутило пожилую женщину. Людмила Ивановна про себя одобрила выбор дочери, и это чувствовалось по её глазам, что светились трудно скрываемым удовлетворением. Анна смеялась в душе, глядя на встревоженных и неузнаваемых родителей. С первым зятем они вели себя увереннее, как она помнила, а теперь казались забавными своим смущением и еле заметной растерянностью.
– Проходите! Мы вас ждём и к вашему приходу приготовили уху из стерляди. Отец где-то вчера раздобыл её у знакомых, – объяснила Людмила Ивановна молодым, не переставая улыбаться.
– Не где-то, а в магазине «Океан» у моего друга – Алексея Петровича Старостина, – открылся Николай Сергеевич, больше для Бурцева, чем для дочери с женой, которые знали о его связях.
– К ухе нужна водка! У вас есть?! – спросила Анна у родителей.
– А как же?! – ответил удивлённо отец. – У нас не только водка есть, но и коньяк, и даже вино есть на всякий случай.
– Ну-у-у! Вы серьёзно подготовились! – одобрительно сказала Анна и повела Бурцева помыть руки. Оказавшись вдвоём в ванной комнате, молодые заулыбались, довольные тем, что приятно растревожили родителей. Перед тем как выйти, Анна поцеловала Бурцева и прижалась к нему, будто желая убедиться, что его мужское достоинство никуда не исчезло. Они жаждали друг друга беспрестанно.
– Подожди… Ты съел у меня всю помаду, – шёпотом сказала Анна и подошла к зеркалу вновь накрасить губы.
– Ещё раз напомни мне, как зовут маму и папу, – тихо обратился Валерий к Анне, чтобы не оконфузиться.
– Мама – Людмила Ивановна, а папа – Николай Сергеевич.
– Мама – Людмила Ивановна, а папа – Николай Сергеевич, – как школьник, повторил Бурцев за Анной, протёр руки большим полотенцем, и молодые люди вышли из ванной комнаты. Мысленно повторяя имена родителей Анны, Валерий понимал, что родители его невесты не очень ему интересны и воспринимались им как люди, благодаря которым появилась на свет его будущая жена.
Спустя несколько минут родители и молодые люди выпили за столом водки и начали есть пахучую уху.
– Валерий, я хорошо запомнил вас мальчишкой с большим хоккейным баулом на клюшке через плечо. Как мне рассказывал ваш отец, это он отдал вас в хоккейную школу. Я знал вашего отца хорошо… Мы одновременно с ним вступили в строительный кооператив, чтобы купить квартиры в доме, где вы сейчас живёте с мамой, и где живёт наша Аня. Отец ваш, по-моему, работал начальником цеха на заводе электротракторного оборудования?
– Да-да, – ответил Бурцев, поедая с удовольствием уху после водки. – Отец и дом успел выстроить за городом в Колюшево… Теперь я туда приезжаю редко, и то только ради того, чтобы создавать эффект присутствия. Работа не оставляет много времени для загородного дома. Мама перестала туда ездить, потому что у неё ноги побаливают… – сказал Валерий, чувствуя подспудно, что родители Анны избегают разговоров о нем самом.
– Августа Алексеевна уже года два на пенсии? – спросила Людмила Ивановна, чтобы сменить разговор об отце Бурцева.
– Да, верно, – подтвердил Бурцев. «Они, безусловно, знают, что отец умер не без моей помощи, – подумал Валерий. – Какие прекрасные люди… А я – человек совершенно из другого мира… Что я здесь делаю?
