Путешествие в Мир - Светлана Каныгина
– Она там, видишь?– сказал мальчишка, указав пальцем в сторону.
Почти у самого края крыши одного из домов сидела Денизьям.
– Дальше я не пойду,– сказал мальчуган,– меня станут искать.
С этими словами он схватил канат и в два прыжка спустился на палубу.
Так же как и на стене дома, на крыше то здесь, то там были прибиты небольшие дощечки, позволяющие, не скатываясь, перебираться с одного её выступа на другой. Они были мелкие и закреплены не больше, чем на пару гвоздей, и всё-таки уже одно их присутствие успокаивало юношу. Постояв в нерешительности ещё несколько мгновений, вурмек начал двигаться в направлении Денизьям. Он почти полз, вплотную прижимаясь к покатой поверхности крыши, и смотрел вперёд лишь украдкой, боясь разглядеть и осознать высоту, на которой оказался. А когда добрался до места, где сидела девушка, то остановился и замер. Горену хотелось удивить Денизьям, подкравшись к ней незамеченным, но она увидела юношу раньше, чем эта мысль пришла ему в голову.
– Держись крепче, а то сдует ветром прямиком в море,– не оборачиваясь, произнесла она вполголоса.
Горен выпрямился.
– Я весь день ищу тебя,– попытался он выступить с обвинениями.
Но Денизьям не дала юноше договорить и, резко перебив его, спросила:
– Как ты мог скрыть это от меня?
От неожиданности вурмек не смог подобрать ни слова в ответ.
– А ведь я верила тебе, как себе,– снова заговорила девушка,– Нет, тебе я верила даже больше. Но, выходит, что моё доверие было просто средством, так?
– О чем ты?– удивленно спросил Горен,– Что я мог скрыть?
Девушка вскочила на ноги и, резко протянув к вурмеку раскрытую ладонь, сказала:
– Это! Ты скрыл это!
В руке Денизьям, поблёскивая на солнце, лежал Маарам. Вурмек нервно ощупал ворот сорочки.
– Я нашла его, когда взялась стирать,– сказала девушка, презрительно скривившись,– Тебе сильно повезло, что это была я, а не моя мать. Иначе, тобой бы уже отобедали акулы,– в её глазах сверкнули искры гнева,– Ты не просто предал меня, ты подверг опасности каждого на этих кораблях. Море- наш дом, крепость, единственное место, где амако могли чувствовать себя защищенными. Но теперь, когда ты принёс в него это, нам негде будет укрыться. Воды моря не остановят Жоскур. Рано или поздно, она найдёт способ добраться до нас в поисках камня.
Губы девушки вздрогнули.
– Сначала, я хотела выбросить камень в море, а потом поняла, что он наш единственный шанс на спасение. Когда воины настигнут корабли, я отдам его царице и, возможно, она пощадит нас,– произнесла Денизьям, тщетно пытаясь сдержать набегающие на глаза слёзы.
– Он не должен попасть к Жоскур,– сказал Горен, пытаясь подойти ближе к девушке.
– Замолчи!– сквозь слёзы крикнула Денизьям, спрятав руку за спиной,– Вместе с Маарамом ты принёс беду в мой дом. И я помогла тебе.
Девушка закрыла лицо руками и горько заплакала.
– Я не обманывал и не думал кому-то вредить,– виновато произнёс вурмек,– Просто я и сам не знал, что мне делать с этим камнем, и как рассказать тебе о нём. И я тоже хотел выбросить его, но разве это помогло бы? Разве Жоскур перестала бы его искать?– юноша сделал осторожный шаг вперёд,– А что, если есть возможность всё изменить? Может быть, где-то живёт тот, кто знает, как это сделать или тот, кто станет достойным правителем.
Денизьям наотмашь вытерла рукавом слёзы и, скривив гримасу недоверчивости, спросила:
– Да как он вообще мог попасть к тебе? Ты ведь из леса, из которого, как ты говорил, никто и носа не показывает. Есть ли, вообще, хоть одно слово правды в том, о чем ты мне говорил?
– Да, всё- правда. Я не врал. Но я не всё рассказал,– ответил Горен.
Вурмек с досадой ударил ногой по крыше.
– Этот камень!– раздраженно крикнул он,– Ведь я и не знал, что он такое, пока ты мне не сказала, там на берегу. Я совершил ошибку, из-за которой мне пришлось оставить свой дом, тонуть в реке, бежать от волков и быть проданным в слуги трактирщику. По вине своей глупости я сейчас стою тут, перед тобой и чувствую себя последним предателем! Мне и представить сложно, чем ещё я должен буду заплатить за необдуманное решение. Может, ты и не поймёшь моего поступка, только, позволь всё тебе рассказать. А дальше, решай, как знаешь.
– Я так и сделаю,– ответила Денизьям,– Решу, как посчитаю нужным. Говори, но не подходи ко мне, а не то – сброшу в море!
Горен кивнул головой.
– Хорошо, – сказал он, и начал свой рассказ.
Вурмек не скрыл от Денизьям ничего. Он поведал ей подлинную историю о том, что происходило с ним в лесу в те дни: как не удержался и стащил из шлема незнакомца Маарам, как бежал от ярости брата и скрывался от когтей Стрига, а потом тонул в реке, и чуть было не попал в пасть волкам. Горен рассказал об Уманте и предательстве подлого сурицита, и признался, как хотел, но боялся раскрыть девушке правду о том, что приключилось с ним на самом деле. Денизьям слушала и молчала, изредка поглядывая на юношу глазами полными разочарования и обиды. Она была готова поверить в слова вурмека, но то, что он так долго скрывал правду, терзало её сердце сомнениями.
– Я бы хотел привести сотню доказательств, чтобы ты могла поверить в мой рассказ, но у меня нет ничего, кроме злосчастного камня,– раздосадовано пролепетал Горен, видя недоверие Денизьям.
– У тебя уже и его нет,– ответила девушка,– Теперь я буду решать, что делать с камнем. А пока решение не принято, я хочу, чтоб о нём и дальше никто не знал. Смогу ли я простить тебя? Может быть да, а может, и нет. Но каким- то образом мы должны сделать вид, что ничего не произошло. Для меня мало приятного в том, чтобы притворяться, но выбора нет, придётся потерпеть. И вообще, если бы не вчерашние события, я бы и думать не стала, сбросила бы тебя сейчас же в море! А так, похоже, что я должна быть тебе благодарна. Спасибо. Однако это не снимает с тебя ответственности.
Горен виновато опустил голову.
– Прости меня,– пробормотал он.
– Пойдём,– ответила Денизьям так, словно и не слышала вурмека,– Не хочу, чтобы нас нашли здесь.
Обойдя юношу, она с лёгкостью взобралась на крышу и, не дожидаясь его, скрылась за её изгибом. Горен проводил девушку коротким взглядом и тяжело вздохнул. День, когда тайна украденного у воина камня перестала принадлежать только ему, наступил. Тяжесть этого бремени была разделена с Денизьям, но вурмек не чувствовал облегчения. Борясь
