Виктор Вучетич - Искатель. 1976. Выпуск №6

Лишь проскочив перепад, Лариса позволила себе на какое-то короткое время прикрыть воспаленные, режущие от напряжения, захлестанные водой глаза. И жестоко поплатилась за это.

«Проскочили! Проскочили! — ликовала она. — Отличную оморочку построили мы с Сергунькой! Просто чудо-берестянку соорудили!»

А когда Лариса открыла глаза, то увидела: стрежень реки, разогнав лодку, бросил ее, словно снаряд, наискось течению и несет в узкую каменную щель, в глубине которой крутится и вскипает серо-грязная пена. Вход в нее был так мал, что оморочку непременно расплющило бы, а затем доломало лавиной потока, ударившего бы в ее борт под острым углом.

Тогда Лариса решилась на отчаянную крайность. Быстро перебирая разбитыми руками вдоль по левому борту, она добралась до носа берестянки и легла поперек форштевня. Лодка шла со скоростью потока, и это нетрудно было сделать. Она совершила это в каком-то неясном для себя порыве, может быть, впервые в жизни не подумав о себе.

Плечами и икрами ног она сначала ощутила мягкий удар, а потом лодка все сильнее и сильней стала давить на грудь и живот Ларисы. Ведь она, словно живая плотина, преградила путь части воды. Ларису согнуло в дугу. Она почувствовала, как острый каменный выступ впился ей в затылок, надорвал кожу и точно сдирал скальп.

И тогда Ларисе захотелось сдаться. Сдаться на милость порога. Ослабить напряжение мышц — и все.

Нос оморочки втиснет ее в расселину, водоворот затянет вглубь.

— Ты не одна! Ты не одна! — завопила она себе. И, сдирая кожу на затылке, опершись полурассеченными икрами в другой край каменной ловушки, она выдержала напор еще в течение нескольких секунд.

А тем временем поток развернул своим напором корму оморочки и вывернул лодку вместе с Ларисой из расселины-западни.

Когда Лариса, едва не теряя сознания от боли, глянула вдаль, то увидела в километре от себя, у подножия скалистой стены, Шухова в милицейской форме и еще кого-то.

Их ждали.

Юрий ТУПИЦЫН

ПЕРЕД ДАЛЬНЕЙ ДОРОГОЙ[1]

9

Когда Ревский заговорил об Альте, его, Федора, жене, Лорка отвел взгляд от старого космонавта, лицо его помрачнело.

Настырный дождь там и сям налил в саду большие лужи. Вода в них под каплями дрожала и рождала веселые пузыри, чем-то похожие на огромные лягушачьи глаза.

— Я как-то не думал об этом, — наконец невесело признался Лорка.

— То-то… Слишком мы стали благодушны и беспечны, избаловались. Как же, цари и господа всея вселенной!

Уже хмуро он продолжал:

— Игорь прав. Чужой, могучий разум может пристально следить за нами и даже, по возможности незаметно, вмешиваться в наши дела. Конечно, необязательно такое вмешательство должно быть враждебным. Во всяком случае, встречи с сапиенсами на других планетах чаще всего проходили дружелюбно.

— Верно, — согласился Лорка и добавил сухо: — Но гиперсветовик Тимур Корсаков погиб не в космосе, а на Земле.

— Да, конечно, — задумчиво подтвердил Ревский. — Но, чтобы допустить земное присутствие инопланетян, не хватает фактов. Есть, конечно, кое-что, я копался в фильмотеке. В двадцатом веке гипотеза о пришельцах была довольно популярна, но аргументация разрозненна, бессистемна, а порой наивна.

— А все-таки?

— Интерпретация библейских и шумерских легенд, загадочные рисунки и надписи, статуэтки, похожие на людей в скафандрах, неопознанные летающие объекты.

— Летающие тарелки? — усмехнулся Лорка.

— Они самые, — Ревский поморщился, — неубедительно. Особенно если говорить о тайных контактах и тайном вмешательстве. Эти экстравагантные тарелки сразу привлекли бы к себе всеобщее внимание. Какая уж тайна! Прошу предположить, что на Землю заброшены роботы — андроиды.

— Ничем это не лучше.

— Это почему же? Даже земная техника позволяет изготовить искусственную биомеханическую подделку под человека. Пообедаешь за одним столом и не отличишь. Такие опыты ставили, и чаще всего успешно.

— За несколько минут, может быть, и не отличишь, — согласился Лорка. — Но что сделает тайный агент за несколько минут? А за несколько часов, а тем более дней он саморазоблачит себя непременно. У нас ведь чудовищная тонкость восприятия всего человечного, Теодорыч. Мы узнаем знакомых по силуэту или походке за сотни метров. Мы чувствуем настроение близких по выражению лица и тембру голоса. Как уж тут не распознать какую-то дурацкую подделку — робота?

Сохраняя суховатое выражение лица, Ревский внимательно слушал Лорку.

Под монотонный шум дождя хорошо думалось. Этот шум приглушал все остальные звуки, даже рокот взволнованного моря, даже остервенелый лягушачий концерт, звучавший сейчас в непривычной минорной тональности.

Стало быть, тайная инопланетная агентура — идея несостоятельная? — спросил вслух Ревский.

— Почему же? — улыбнулся Лорка. — Я бы, например, решил эту задачу очень просто — воспользовался косвенно услугами наших меньших братьев, животных.

Он сделал паузу, с удовольствием наблюдая, как меняется лицо Ревского, и продолжал:

— Мы очень чутки ко всему человечному, но разве к животным мы приглядываемся так внимательно? Если даже мы привязаны к своим собакам, кошкам или птицам, если даже любим их, то это любовь олимпийцев к простым смертным, ребенка к своей игрушке. Мы легко разоблачим человекоподобного робота, но разглядим ли мы робота под шкурой собаки или перьями сороки?

Лорка покосился на Ревского — не насмешничает ли, но космонавт слушал внимательно и с интересом.

— В детстве я одно время подозревал, что наш ленивый пушистый кот инопланетянин. Уж очень он любил во время наших семейных разговоров усесться где-нибудь в сторонке и таращить свои желтые глаза то на одного, то на другого. Время от времени кот таинственно исчезал дня на два, на три, а потом являлся истощенный, грязный и очень ласковый. Мне думалось, что в эти дни кот бегает на свою, тайную базу — сдавать собранную информацию.

— Итак, неземные коты-агенты? — с подчеркнутой серьезностью уточнил Ревский.

— Почему же обязательно коты? Если ориентироваться на твое вино, то это скорее птицы или муравьи. Котам вряд ли сподручно транспортировать рибонуклеиды.

Ревский прямо скривился, услышав про свое злополучное вино, и Лорка пожалел, что напомнил о нем.

— Ладно, — примирительно проговорил Ревский, — ты сам предлагал временно забыть о моем напитке. Вернемся к твоей инопланетной версии. Есть в ней какая-то изюминка. Чем черт не шутит, может быть, тот филин, что вылетел из оврага и до смерти напугал Альту, на самом деле замаскированный кикианин, пытавшийся нацепить тебя на рогатину! Но, видишь ли, чтобы проверить правильность твоей версии, надо перетряхнуть буквально все живое, что есть на Земле, а это задача нереальная.