Елена Крюкова - Золото
Ни одного стула не предусматривалось в гостиной. Это был фуршет, раут. Все должны были важно слоняться по залу, вежливо торчать у витрин, оживленно болтать под картинами старых мастеров, в изобилии увесивших стены особняка. Кайтох хлопнул в ладоши, призывая общество к вниманью.
– Медам, месье! Леди энд джентльменс! Дамы и господа! – возгласил Кайтох, порозовевший от радостного волненья. Даже его залысины налились вишневым цветом. Тусклые глаза очистились, просияли. Вернисаж был для него, как игла для наркомана. Ирена смотрела на мужа и не узнавала его, мрачного, скучного, жестко сцепившего губы замком. Перед ней был снова польский красавец, шляхтич, хоть сейчас танцуй краковяк, который так прельстил ее тогда, давно, на концерте Эдиты Пьехи. – Вниманье, аттансьон!.. Мы представляем сегодня здесь уникальную коллекцию старинных вещей из царского могильника, раскопанного в окрестностях Измира, в турецкой Анатолии, совсем недавно, в июне!..
В июне люди Кайтоха изловили Задорожного в Турции, пронеслось в голове Ирены. Или – в июле?.. Разве это так важно. Моника, Моника. Она не знает, что она под колпаком. Хоть она и ведьма, Моника, хоть у нее и три жидких белых волосика на куриной головенке, все же Ирене жаль ее, если… Это всего лишь ход конем, Ирена. Бельцони отдаст маску. Он вынужден будет отдать ее. Сейчас он принес ее на вернисаж, потому что он тоже хочет поиметь с вернисажа свой куш, продать золотую бирюльку, и продать дорого; но после вернисажа он, под прикрытием хорошего бодигарда и автомата последней модели, вынет ее с черного бархата витрины и уберет в сейф, а сейф – в сумку, и мило улыбнется Кайтоху, и сделает вид, будто ничего не произошло, и медленно, ожидая выстрела в спину или, еще лучше, в грудь, снизу, из-под мраморной лестницы, удалится, растворится в ночи. Кайтох прав. Ему надо сказать: маску на стол, иначе труп Моники привезут тебе расчлененным на части в дорожной сумке. Или его расклюют таманские вороны, на выбор. Кайтох знает – Бельцони очень привязан к жене. Они просто не разлей-вода. Ему, с его комплексом женственности и детскости, при всей его изворотливости и ушлости, Моника заменяет мать. Нет, он не захочет, чтобы ее убили. Не захочет!
– Дамы и господа, – звенел под сводами зала голос Кайтоха, – представляемая вам коллекция – единственные в мире, подчеркиваю, – единственные в мире останки, следы исчезнувшей пятьдесят веков назад древнейшей цивилизации Европы и Средиземноморья, царства, располагавшегося на территории современной Турции и достигшего расцвета еще в начале третьего тысячелетия до нашей эры, господа, слышите!.. Драгоценностям, выставленным здесь, более пятидесяти веков. Это государство торговало с возникшим позднее Египтом, с городами Малой Азии, с Критом и Индией, с Гипербореей и Арктидой; ученые подозревают, что неизвестное истории государство было последним отпочкованьем исчезнувшей в водах Мирового Океана Гондваны, наследником Лемурии, и укрепилось на оконечности древней Лавразии, у Мраморного моря, в середине четветого тысячелетия до Рождества Христова… Оно сообщалось с существовавшим в те баснословные времена погибшим опять же на дне Океана континентом… или островом… Атлантидой и, возможно… ученые не отрицают этого… было двойником Атлантиды, ее спутником-сателлитом… ее правой рукой… или даже, возможно, колонией, ибо предметы, найденные здесь, не идентифицируются ни с одними известными предметами, принадлежащими древним средиземноморским цивилизациям тех тысячелетий, в радиусе приблизительно сорока – пятидесяти сотен лет!..
– Пятьдесят сотен лет, – услышала Ирена рядом с собой шепот, – пятьдесят сотен. Помилуй Бог, неужели Земля уже столько времени жива. И еще не умерла.
Ирена оглянулась. Рядом с ней замерла, впившись в Вацлава, говорившего тронную речь, широко раскрытыми глазами, молодая женщина в богатом платье из золотой парчи, похожем на ризу священника, только сильно открытом. Песцовое боа нежно обнимало ее плечи. Ирена подумала: сколько же мужчин целовало эти плечи, прежде чем их владелица поднялась по мраморной лестнице, где такие тяжко-высокие ступени, к ужасу и торжеству власти над людьми, что дают только деньги. Жена Козаченко?.. Жена олигарха Утинского?.. Горенфельда?.. Маленький человечек стоял возле нее, держал ее за руку. Человечек в бархатном кафтанчике, с выгнутыми ручками, с ножками как ухваты. Ножки, рахитично согнутые колесом, были обуты в странную обувь, с загнутыми кверху носами. По шее стлался кружевной воротник, как язык снега по ямине оврага. Лилипут?.. нет, это карлик. Карлик, Ирена. Карлик в бархатном кафтане. Все возвращается – забавы царей, утехи князей. Нет ничего нового под Луною.
Женщина шевельнула головой, карлик заботливо сжал ее руку, как бы направляя ее взгляд, предупреждая ее сомненье, прошептал что-то нераскрывшимися губами, сквозь зубы, и тут Ирена поняла, что женщина слепа.
Слепая стояла неподвижно, чуть приподняв страдальческие брови, широко раскрывала незрячие глаза и жадно вслушивалась в речь Кайтоха. Она опять прошептала: пятьдесят сотен лет, о, черт возьми. Карлик поднял толстенькое скуластое личико и угодливо пробормотал: «Госпожа, не посмотрите?.. я попрошу господина Кайтоха…» Как же она будет смотреть, тоскливо подумала Ирена, а карлик уже колобком подкатился к Кайтоху, поманил его корявым пальчиком, что-то нашептал ему на ухо, опять откатился к госпоже, и Кайтох, продолжая улыбаться и говорить про великие немыслимые тысячелетья, отступил назад на шаг, приподнял на витрине стекло, и слепая подошла, ведомая карликом, и карлик взял ее руки и положил на сокровища, что лежали внутри витрины на черном бархате, и слепая стала ощупывать их пальцами. Она ощупывала пальцами, будто лаская, будто целуя, золотые лица царя и царицы древней забытой земли.
Карлик торчал у ее ног, напряженно следя за выраженьем лица госпожи. Кайтох, косясь на странную пару, возвысил голос:
– Профессор с мировым именем Роман Задорожный тщательно исследовал находки! Ксероксы с заключений профессора Задорожного, подробные описанья найденных предметов, точная датировка ценностей демонстрируются вам, уважаемые господа, на стендах над витринами!.. Вы можете ознакомиться с мненьем одного из мировых научных исторических светил… То, что показывается на нынешнем вернисаже, не имеет ничего общего с грубыми и кустарными подделками, столь процветающими нынче на рынке торговли сокровищами… все без обмана, господа… все – без обмана!..
Ирена смотрела, как щеки Кайтоха покрываются красными пятнами. Он входил в раж. Она испугалась, как бы его не хватил удар. Он уже выкрикивал, как пьяный. Слепая, ощупывая обе золотые маски, слушала морщась, напряженно.
