Юлия Пасынкова - Танцы на осколках (СИ)
Глава 17.
375 год от наступления Тьмы
месяц Хлеборост
19 день
Брест, начисто отмывшись и отогнав от себя назойливых служанок, вылез из кадки и оглядел свои доспехи. Они были вычищены, отмыты и аккуратно уложены на видном месте. Мужчина было решил одеть их, но передумал и открыл внушительных размеров гардероб. Растерявшись от обилия одежды мужской и женской, наемник опять позвонил в колокольчик, вызывая вездесущую прислугу. Девушки нарисовались у него по бокам и молча ожидали приказов.
- Что вообще на ужины-то одевают? – поинтересовался он, продолжая глупо пялиться на тряпки.
Служанки молчали и не шевелились. Брест повторил вопрос уже громче, помахал перед немыми лицами руками и, не добившись от них никакой реакции, плюнул и схватил первый попавшийся мужской наряд. Девушки тут же пришли в движение, помогая ему облачиться.
- Ну, конечно, а так вы сразу на помощь бросаетесь, - заключил наемник.
Нарядившись, он подошел к зеркалу и бросил в него быстрый взгляд: негоже мужчине, аки девице красной, перед зеркалом крутиться. Брест махнул рукой - и так сойдет, и потопал на выход. Походный мешок и оружие он оставил в покоях, чародей прав: с мечом на него бросаться глупо – шарахнет заклинанием, и «мама» сказать не успеешь. Мужчина вышел в круглый холл и постучал в соседнюю комнату
- Пора-не пора, айда на выход.
Дверь тут же распахнулась, словно девушка за ней только и ждала момента, чтобы выйти. Милка стояла на пороге, вся сияя и лучась. Великолепные золотые локоны были уложены в затейливую прическу, лазурное платье из шелка выгодно подчеркивало все щедрые дары, коими ее наделила природа, а голубые глаза сверкали ярче сапфировых серег. Брест молча разглядывал бывшую служанку, которая теперь напоминала скорее княжну, и не знал что сказать.
- Э-э, - неловко протянул он, - Ты хорошо отмылась.
Милкино лицо вытянулось в пол, а рот открылся и закрылся, девушка не смогла выдавить из себя ни слова. Наемник воспользовался паузой и тут же сменил тему:
- Пойдем, найдем Мурку, - он схватил служанку за руку и потащил к двери Прежней.
Так неловко Брест еще никогда себя не чувствовал, мужчина пожалел, что рядом не оказалось Геры, уж тот точно бы знал, что сказать и как себя повести. Милка, надув губы, перехватила мужчину под руку, как и полагалось идти с кавалером, и гордо прошествовала до дверей соперницы. Пусть Брест косноязычен, как шепелявый заика, и не обучен манерам, но не это главное в мужчине. Милка твердо решила довести партию до конца и, показать ему, что она и есть та самая судьба, о которой говорила бабка Ежна. Про остальное, что говорила ей ворожея, она благополучно забыла: зачем думать о плохом.
Подойдя к двери, Брест постучал:
- Мурка! Готова, нет? Час прошел, выходи, погуторим.
Из-за резной двери донесся плеск и бульканье, а затем усталый голос:
- Никуда я отсюда не сдвинусь! Если надо поговорить, сами сюда идите, а я из воды ни ногой.
Наемник посмотрел на Милку, пожал плечами и повернул ручку.
В палатах было похожее убранство, и посередине комнаты стояла огромная бадья, из которой торчала только макушка. Прежняя, то и дело булькала из ванны, приказывая служанкам подливать горячей воды.
- Ты даже еще не оделась? – презрительно фыркнула Милка.
Из-за деревянного борта показались два карих глаза:
- Честно говоря, я подумываю приказать слугам отнести меня на ужин прямо в кадушке. Так что считай, я уже облаченная и расфуфыренная, как ты.
Милка захлебнулась возмущением, а Брест только поднял одну бровь:
- Значит, вылазить ты не будешь?
- Не-а, - ответила воровка и скрылась в кадке, - Кстати, вы отлично смотритесь вместе.
Наемник нахмурился: как так выходило, что почти каждая реплика Прежней звучит как издевка? Хотя, судя по сияющим глазам Милки, видимо, так кажется только ему. Служанка нежно погладила его по руке и принялась по-хозяйски поправлять завязь белой рубахи.
- Так ну все, хорош! – взорвался наемник, - Устроили тут балаган! Ты, - он отстранился от служанки, - Ты красивая, не спорю, но знай меру: я тебе не малец, слюни мне вытирать! Ты, - он ткнул пальцем в Муркину макушку, - А ну вылазь! Устроила представление!
- И не подумаю, - прозвучал ответ из кадки, - Своими криками меня не испугаешь, и, кстати, время-то идет, так что лучше начинай то, о чем хотел поговорить.
Брест шумно втянул воздух и принялся мерить комнату широкими шагами, иногда бросая злобные взгляды на девок. Милка испуганно отстранилась и покорно уселась на ближайший стул, а эта противная девица, даже ухом не повела. Наемник остановился, глубоко вздохнул, успокаивая шум крови в ушах.
- Та-ак, - протянул он. Мужчина помолчал еще какое-то время и, наконец, продолжил. – Есть соображения на сколько глубоко мы влипли на этот раз?
- Я бы сказала по самое гузно, - отозвалась спокойная Мурка.
- Что так?
- Суди сам, - она высунулась из воды и принялась разглядывать сморщенные пальцы, - Этот чародей крутит нами как хочет. Мы, можно сказать, залезли к спящему медведю в берлогу и теперь отплясываем гопак у него на носу.
- Но он сказал, что мы его гости, раз родня бабы Ежны, - вставила слово Милка.
- А я сказала, что вы хорошо смотритесь вместе, дык не всему же теперь верить надо, - пожала плечами воровка.
Служанка подозрительно сощурилась, где-то в словах Прежней скрылась насмешка, только она не могла понять где.
- Из огня да в полымя, - заключил Брест, - Думаю, коли бабка твоя не сбрехала, то надо бы с чародеем договор заключить, чтобы по выполнении работенки, он камень вернул.
- Это я беру на себя, - отозвалась воровка.
- С чего вдруг? – засомневался наемник.
- В прошлой жизни я была одной из самого гнусного племени юристов. Договоры – мой конек.
- Как знаешь, - не стал спорить Брест, - Теперь ты, - он повернулся к служанке, - Пора бы уже раскрыть карты, голуба.
Милка удивленно подняла брови:
- Не поняла я.
Брест придвинул стул и сел напротив служанки, облокотившись о колени:
- Давай-ка на чистоту, радость моя, - он пристально сверлил ее стальным серым взглядом, - Кто ты на самом деле и откель?
- От это я тоже послушаю, - высунулась из ванны Прежняя.
Служанка, окруженная со всех сторон, ничего не понимала:
- Дык я ж вам вроде поведала все. Из полянцев сама, а батя…
Брест чуть склонил голову набок, и этого жеста было достаточно, чтобы Милка замолчала. Теперь перед ней сидел ни добрый и в меру заботливый мужчина, но воин, которому доводилось много убивать и калечить тела, добывая сведения. От наемника волнами исходила опасность, от которой у служанки встали волоски дыбом. Даже Мурка едва заметно поежилась, сидя в горячей ванне. Милка сжалась в комок и жалобно проскулила:
