Поляк с поплавками - Анджей Загребельный
Блять! Передо мной стояли две одинаковые бабы. Две Олеськи или две Вальки-медички. Причёска хорошо так омолодила нашу фельдшерицу, и она выглядела Олеськиной ровесницей. Хотя, она, скорее всего, года на три её старше. Просто «пальма на голове» сожрала у неё несколько лет.
Без стука зашел Карпыч и заорал:
— Андж, ты тут, говорят, к Вальке целоваться лез? — увидел девчат кивнул им, — здрасти, девчонки.
Потом посмотрел на меня и хитро прошептал, типа вполголоса, но так, что бы девчата слышали:
— Близняшеечки, класс, ну ты и Квазимода!
— Карпыч, это называется Казанова, — подала голос Валюха, — и не лез целоваться, а на спор доказывал…
— Э... чего? — закрутил головой Карпыч, — Где Валюха?
— Здесь, — девчата одновременно подняли руки.
— Ой, блять, да идите нахуй, ссыкухи, разводите меня тут, — грязно выругался Карпыч, — Андж, давай через десять на Центральную, я ключи и печати забрал.
Карпыч, разозлённый вышел, громко хлопнув дверью.
Девки заголосили от смеха. Валюха постоянно кидала на себя взгляды в зеркало, Олеська советовала ей, какие стрелки надо навести и как подкручивать челку.
Я пошёл на центральную вышку, успокаивать обидевшегося мичмана.
Я ему долго пояснял, что просто подстриг Вальку, точно так же, как знакомую девчонку, а они оказались похожи.
— Да не бывает такого, — хорохорился Карпыч, — чего бы они похожи были, они даже не родственники!
— Центральная Спасателю 31, борт принял, выхожу по расчасовке, — заголосила радиостанция.
— Да пиздуйте вы уж, чёртовы Электроники, катер мне не поломайте, — в сердцах бросил мичман в микрофон, нарушив правила радиосвязи.
Я задавил лыбу.
— Что лыбишься? — возмутился Карпыч, — ну не бывает такого!
— Электроники, — тихо напомнил я.
— Блять! — хлопнул по столу кулаком Карпыч, — ну как у тебя на каждый вопрос есть ответ? Ну-ка помоги Северному Флоту самой вкусной конфетой!
Теперь Миша развернул лакомство на палочке и, довольный, засунул его в рот.
— Миш, я заведу Олеську? Мы здесь на веранде поторчим, я заодно наблюдать буду.
— Да веди, — махнул рукой Миша и добавил в микрофон, — Эй, тридцать первый, нахрена там круги выписываешь? Вернись в межбуйковое!
Я затащил Олеську наверх и мы, болтая обо всём, обсуждали пляжников, наблюдая за ними в бинокль.
О, мои клиенты!
— Михал Карпыч, по направлению зюйд, ближе к зоне левой вышки, группа на матрасах: синий, чёрный и зеленый. Походу бухают, сейчас унесет их за дальние!
— Трицааать первый спасатиииль, — загундосил в микрофон Миша.
Электроники выскочили из-за пирса, дали кругаля, высматривая матрасы-нарушители. Подошли на полном, окатив их волной. На матрасах советам не вняли и, скорее всего, принялись ругаться. Какой-то мужик даже встал и, широко расставив ноги, махал кулаком в сторону спасателей. И тут Олеська, тоже наблюдавшая рядом со мной в большую подзорную хрень на треноге, сообщила:
— Андж, один с чёрного матраса спрыгнул и плывет тихонько к этой, блять, как её, лесенке на лодку.
— Миша, попытка абордажа со стороны трапа тридцать первого, — заорал я напарнику.
Тот забубнил в радиостанцию. Электроники дали ходу и отскочили от смутьянов.
— Андж, ори в мегафон, заодно скажи, пусть милиционеры подгребают.
— Сотрудники милиции, подойдите к центральной вышке, — заорал я в микрофон, — эй, на матрасах, за нападение на сотрудников спасательной службы вы... эээ...
— Отгребёте по хавальнику, — подсказала Олеся.
— Отгребёте по… ээ, понесёте наказание, — чуть не повёлся я.
Однако Электроники были хорошими спасателями. Они заложили на полном ходу вираж вокруг буйных матрасов и перевернули пару из них. Мужик, стоявший и грозивший кулаками, плюхнулся в воду, высоко задрав ноги.
Отдыхающие буяны снова забрались на плавсредства, но уже разъединились и, скорее всего, потеряли пойло, которое загрузили с собой. Попытались ещё поорать, но «Восток» крутанул ещё один вираж. Матрасы снова опрокинуло. Так, нарезая круги, Электроники выгнали дебоширов на берег. Пляжники, матерясь, выкарабкались на сушу прямо в руки подошедших милиционеров.
— Весело, — заявила Олеська, — а вон, смотри, парень в красных плавках всё на девку через два лежака пялится. То подойдёт, то отойдёт, то встанет под навесом, голову вытягивает, познакомиться, видать, хочет.
А ну-ка? Я навёл бинокль по указаниям Олеси. Действительно, парнишка явно стеснялся. Девчонку из-за пляжной панамы было не рассмотреть. Мы даже поспорили, подойдёт или нет? Бедолага, маялся, ходил туда-сюда. Девчонка не обращала внимания, лишь перевернулась жопой к верху.
Парнишка, напялив на голову бейсболку, пошёл в сторону пляжных киосков, наверняка или за мороженым, или за газировкой.
Как раз проходил рядом с забором около вышки.
— Эй, парень, — окликнули мы его с Олеськой.
Он непонимающе покрутил головой, потом, задрав её, увидел нас.
— Чё, там клёвая деваха? — спросила Олеська.
— Ээ... какая деваха? Отстаньте, — пробормотал парнишка.
— Да ладно, мы же с вышки видели, на кого ты пялился: белая панама, чёрный купальник, сто девятый лежак.
— Офигенная, — сообщил парнишка и оглянулся на лежаки, — Я с ней в одном дворе комнату снимаю, а даже не знаю, как зовут. Такая вся... ажжж, — и он дёрнул плечами.
— Сама неприступность? — уточнил я.
— Ну да. Не знаю, как подкатить, прикинь! — парнишка разоткровенничался и в волнении начал теребить солнечные очки на переносице.
— А чего тут думать: несёшь два холодных пузыря «Пепси», два мороженых, бабе этой купи цветочек и бутылочку домашнего винца холодненького и тащи всё сюда, — предложила Олеська.
— А нахрена ей мороженое и вино? Да застесняюсь я ей отдавать, не поняла что ли? — огорчился пацан, глядя на нас снизу вверх.
— Ты чего такой плуговатый, — разозлилась девчонка, — нам водичка и мороженки, ей — вино и цветочек. А мы сами передадим, да ещё с пожеланиями от тайного поклонника. Тебя как зовут?
— Саня, тьфу, Александр, — ответил недоуменно пацан.
— От тайного поклонника Александра, и намекнём ей, в какую сторону обратить внимание. Сечёшь?
— Ааа, — до пацана дошло наконец-то, — вы, типа, передадите ей с намёком, что от меня?
— Да! Мы ещё скажем какой-ты красивый и умный.
— Правда что ли? — обрадовался Саня.
— Андж, ну он реально красивый, — сказала якобы для меня Олеська, но
