Виктор Сафронов - Привет из ада
Общение Алексея с Рысаком, более менее наладилось. По крайней мере, они друг друга понимали. Рысак, в нарушении субординаций нетерпеливо тронув Гусарова за рукав, сделал определенный жест: "Братан, неплохо бы обсудить варианты". Тот кивнул головой и поинтересовался у штабного офицера, как бы это им обоим можно было более детально ознакомиться с текстом. Штабной поморщился, мол, чего разводить мороку дело-то ерундовое, на пару минут. Но все же легкомысленно разрешил забрать бумаги из своего кабинета и присесть в соседнем.
Они вышли. Расположились. Братан начал читать. По мере продвижения по тексту его лицо все больше и больше становилось мрачным и хмурым. Мимикой и красноречивым жестом, большой палец книзу, он дал понять сослуживцу, что они вступили в гов… Нет… Не так… Что они попали в неприятную ситуацию — вот, что означал его палец. И еще как мог, дал понять, что рабовладельческий строй после подписания контракта, вопреки историческому материализму для них опять расцветет махровым цветом.
Рысак, кивнув в сторону кабинета начальника, с усмешкой произнес выученное за последнее время иностранное и часто используемое на территории временно занятой врагом короткое словосочетание "фак ю". Означающее, что-то вроде "врешь — не возьмешь" — мы еще на их похоронах споем.
Взяв в руки экземпляр Рысака, Алексей коряво расписался в нем. Ему же передал свой. Тот расписался в его бумаге, кстати, тоже достаточно небрежно. Алексей подумал и в обоих экземплярах, где-то в середине вписал по абзацу текста. Когда писал, весело улыбался. Что и говорить — весельчак. А что он там написал не нашего ума дело. Путь юристы разбираются. Им и только им известна философия поступательного движения истории нашего повествования. Но это к делу не относиться. Юристы, как известно, вообще, люди подозрительные, темные и алчные…
Посмеиваясь и толкая друг друга в бок, они с видом заговорщиков вернулись в святая святых части, в канцелярию.
На глазах ничего не подозревающего майора, якобы подписали тексты и… Торжественно отдали ему "в дело".
Рысаку пожали руку и задали последний, изрядно надоевший каверзный вопрос: "Где солдат, тебе хочется служить? К чему лежит сердце?" Тот, глянув на своего командира, мол, мы — договорились, уговор остается в силе? Подтвердил своё решительное согласились на вариант службы в славных парашютно-диверсионных подразделениях.
* * *Пока шла служба, шла и взаимная притирка друг к другу.
Вопрос вставал уже даже не ребром, он поднимался массивной берцовой костью — кто кого? Какая из существующих за окном, помимо нашей воли, цивилизаций окажется более жизнеспособной? Кто сильнее, западники или славянофилы? Уголовники или военные? Синие или красные?
Даже не кто первым победит одолеет соперника? А кто первый сдастся в угоду пиву, телевизору и бессмысленному шатанию по улицам, в поисках кинотеатров показывающих ненавистную и мерзкую для души и сердца низкокачественную эротику, толкающую защитников Отечества прямо в лапы низменных инстинктов.
Полным ходом шло взаимообогащение и обоюдополезное проникновение культур. Пока контрактники под одобрительные взгляды друг друга пытались овладеть алфавитной премудростью военной жизни, наступал поздний вечер. Подходило время отбоя. О чем в коридоре всегда громыхало старым тазом, а может просто голос у дежурного такой.
Как не хотелось продлить очарование всего, что было связано с Уставом вооруженных сил и Правилами несения караульной службы, но глаза помимо тебя сами собой закрывались… Мощный Морфей обнимал так крепко, что уже не было ни каких сил, выбраться из его объятий.
ГЛАВА 34 БОЕВАЯ РАЗМИНКА
Казалось, что стрельбищем и строевым плацем военная служба закончится. Однако заставят дурака богу молиться, так он обязательно кому-нибудь голову расшибет.
Группа диверсантов, со слов ее командира капитана Гусарова сходила в рейд.
Осенним вечером выдвинулись, расположились и стали ждать. В горах по ночам уже морозы. Тщательно утеплились. Залегли на горной тропе в засаду. Для согрева, как водиться, чуток выпили. Посидели ночь. Как командир не просил, но разговоров и других посторонних шумов было много. Хорошо, что хоть лавину не спустили.
Возвращались утром восвояси и на обратном пути сняли специально для их засадной группы установленные четыре растяжки.
И когда стали в большой армейской палатке готовиться к отдыху, стоящий рядом с Рысаком Станислав Сталловов (довольно странное имя, плохо сочетаемое с ладноскроенной фигурой известного голливудского "Веселого Роджера") естественно по прозвищу Рэмбо, снимая жилет, случайно уронил на пол ручную гранату. Ничего страшного в этом не было. Делов-то. Граната упала на пол и покатилась под ноги уставшим бойцам… Не вешаться же всем из-за этого?
Но, то ли все после ночного рейда были смертельно уставшими, то ли нервы были взведены до критического предела — неизвестно. Однако последующие действия Рысака были непонятны и необъяснимы. Когда все, вздрогнув от неожиданности, уставились на лежащую у ног Коляна гранату, что-то у него в мозгу щелкнуло, он вспомнил данное обещание спасти мужика с фотографии. Побей его бог, физиономию он не запомнил, но раз обещал, значит выполняй.
Николай схватил гранату, сорвал чеку и бросил в печку буржуйку стоящую по середине палатки. После чего облегченно вздохнул и тут же раздался взрыв. Буржуйка из толстого железа выдержала, хотя пару человек, находившихся со стороны дверки, оказалось легкоранеными осколками еще несколько отделались легкой контузией.
Непредсказуемая реакция зрителей и участников.
После взрыва, первым ни с того ни с сего стал хохотать Гусаров, за ним начали ржать уцелевшие и позже всех подключились раненные. Отсмеявшись (веселое заведение, даже странно как-то слышать их смех) они по предложению Алексея, решили заглянуть в лазарет. Нет ли у раненных более серьезных повреждений.
Там они продолжали смеяться уже над Рысаком, невинно поинтересовавшимся, на какую награду Родины он может претендовать?
— Бить не будут, уже счастье, — разъяснил Гусаров.
Бойцам, которых случай свел с этим новичком, медицинская помощь была уже оказана. После обезболивающих инъекций, все пострадавшие от славного героя крепко спали. Рядом суетился Рысак, предлагая свою кровь для переливания. Он выглядел довольно глупо.
Постоял, потоптался у кроватей заснувших сослуживцев.
Думается, что имей он при себе цветы, не избежать бы их возложения на тумбочку у изголовья кроватей. Но цветов не было. Поэтому пришлось, стараясь не стучать диверсантскими ножищами, ретироваться восвояси.
