Ирина Сергиевская - Искатель. 1989. Выпуск №1
Выпил, не дожидаясь общей команды, крякнул, тут же поднялся и убежал, сославшись на неотложные дела в заведении. Ни Трошин, ни Коротков уходу хозяина значения не придали, из чего Сокольников заключил, что это в духе сложившихся тут традиций.
Он быстро начал жевать, стараясь перебить противный водочный запах во рту. Сегодня Сокольников толком не пообедал, и спиртное сразу ударило в голову. На душе сделалось тепло и покойно. Трошин и Коротков, почувствовал он, это замечательные ребята. Он испытывал к ним любовь и благодарность.
— Ну и как вообще? — спросил Трошин. — В моей группе интереснее, чем у Викторова было?
— И сравнивать нечего! — с готовностью отвечал Сокольников. — Тут работа живая — куда интереснее. Мне эти счета и накладные, честно, не нравились. Георгий, а как дела с Зелинским?
— О делах ни слова, — вяло возразил Витя Коротков, налегая на капусту с сосисками. — И на работе наговорились. Надоело.
Но сейчас Сокольникову, наоборот, больше всего хотелось поговорить о работе, об общем большом и очень важном деле, которое они, профессиональные сыщики, вершили вместе, рука об руку.
— Нет, серьезно. Как там Зелинский? А то я ничего не знаю, оторвался.
— Нормально, — усмехнулся Трошин. — Повозиться, правда, пришлось порядком. Непростой он фрукт, Зелинский. Оч-чень не простой. На обыске-то мы у него ничего не нашли.
— Как?
— Очень просто. Когда он начал орать под окнами, жена быстро сориентировалась и монеты вместе с ценностями и деньжатами знаешь куда дела? Попробуй, догадайся!
Догадываться Сокольников сейчас не пытался. Он хотел слушать и говорить.
— Все вещи она сложила младшему сынишке в портфель и отправила его вместо школы к бабке. На очной ставке с Азаркиной Зелинский все отрицал. Но я сыграл очень точно. И Гайдаленок тут помог. Я пообещал их обоих посадить. Поговорил, объяснил: на кого, мол, ребенок останется? На бабулю? Пришлось, разумеется, как следует поработать с ними. Но все нормально. Убедил.
— У бабки тоже обыск проводили? — почему-то заинтересовался Сокольников.
— Зачем? — махнул рукой Трошин. — Старого человека беспокоить ни к чему. Мы по-джентльменски договорились. Съездили вместе с женой Зелинского, зашли, она у мамаши сверток взяла и мне вручила. Оформили протоколом добровольной выдачи. А Зелинского все же арестовали, — закончил он с удовлетворением.
— Да, — Сокольников задумался. — А чего же у Надежды так нельзя было? Я имею в виду добровольную выдачу.
— У кого? У Азаркиной? Ну что ты! Она же основная обвиняемая по делу. Нас бы никто не понял.
— Обвиняемая, — сказал Сокольников, постепенно впадая в мрачное настроение, — какая же она обвиняемая! Веришь ли, Георгий, прямо руки не лежат ко всему этому.
— И напрасно, — строго оказал Трошин. — Во-первых, закон одинаков для всех…
При этих словах Витя Коротков поднял голову от своих сосисок и насмешливо хмыкнул.
— В основном, — не смущаясь, уточнил Трошин. — Во всяком случае, нас бы не поняли, если бы мы поступили иначе. Я тебе уже объяснял. А во-вторых, это лишний пример того, как пустяковое начало имеет солидное продолжение. Ниточки-то потянулись. Разве ты недоволен тем, что Зелинского удалось прижать?
— А что тут такого? — снова подал голос Коротков. — Зелинский в районе теперь всем чужой. Один раз его вытащили, а теперь все.
— Не трепи, чего не знаешь, — обрезал Трошин. — Кто его вытаскивал? Не было на него ничего, вот в чем суть.
— Мы знаем, — упрямо сказал Коротков, — на кого было, на кого не было…
— Знаешь, и ладно, — Трошин попытался увести разговор в сторону. Сокольников видел, что такой разворот для него чем-то неприятен, — дело не в этом. В нашей работе надо быть чуть-чуть политиком. Немного смотреть вперед, уметь оценивать перспективу.
Трошин даже показал, как нужно ее оценивать — будто водосточную трубу руками огладил.
— Я прав, Витя, или нет?
Коротков тщательно прожевал и проглотил сосиску, а потом медленно наклонил голову.
— Вообще-то так не очень правильно, — осторожно возразил Сокольников, опасаясь нарушить теплую атмосферу застолья. — Наша работа — это одно, политика — совсем другое. Нарушил — отвечай. По закону.
— С этим никто не спорит. Однако теория — одно, а практика — совсем другое. — Трошин задумчиво повертел в руке вилку. — Не учитывая этого, работать очень сложно, ты сам скоро поймешь. Но главное все же, что Зелинский сидит.
— И Азаркина тоже сядет, — неизвестно с какой целью добавил Витя Коротков.
— Давай разберемся с Азаркиной, — согласился Трошин. — Разве кто-нибудь принуждал ее продавать монеты? Может, у нее не было иного выхода? С голоду помирала? Во-первых, своего супруга она могла в пять минут возвратить туда, откуда он совсем недавно пришел. Всего только и нужно было — вызвать участкового. Да с его двумя судимостями!.. А если тяжелое материальное положение, почему она не обратилась в профком на своей работе? Неужели бы не помогли? Вот так-то!
Он откинулся на спинку стула и удовлетворенно оглядел собеседников. И Сокольников подумал, что Трошин опять в чем-то прав. Но все равно ему было очень жалко Надежду Азаркину.
По синей пластиковой поверхности стола давно уже ползала назойливая осенняя муха. Сокольников в который уже раз пытался ее прогнать, но она вновь и вновь упрямо садилась почти на одно и то же место.
— Я одного не пойму, — сказал Коротков, — какого черта этот алкаш пришел заявлять на свою жену? Чего он от этого выигрывает? Ведь его самого, дурака, посадить могут.
— Я тоже вначале не понимал, — засмеялся Трошин, — пока не раскусил его психологию. Она проста, как орех. Азаркин тянул с жены деньги сколько мог, а когда она заартачилась: хоть убей, не дам, — у баб это бывает, я знаю, — ему стало обидно.
— От обиды он к нам и поперся? — с недоверием спросил Коротков.
— Точно! Но это не все. Дружки-алкаши ему посоветовали: если жену в тюрьму удастся упрятать, то квартиру можно будет разменять и сорвать приличную доплату.
— Что-то не верится мне, что он такой идиот, — сказал Коротков. — С его-то тюремной квалификацией!
— Во-первых, он алкоголик, — пояснил Трошин. — У него же мозги набекрень. А потом просто надеется: вдруг проскочит! Ведь и в самом деле может проскочить. Кто знает, как все развернется!
— Ну, ладно, — Коротков зевнул и посмотрел на часы. — Мне домой пора.
— Не спеши, — удержал его Трошин, — успеешь. Сейчас вот минералочки у Панфилыча попросим…
Муха наконец убралась со стола. Она перелетела на плечо Трошину и уютно устроилась там.
