В. Бриджс - Человек ниоткуда

Я поклонился.

— Кроме того, — прибавил Ламмерсфильд с иронией, — ваш рассказ имеет то достоинство, что объясняет многие факты, над которыми в настоящий момент наш добрый приятель Кертис ломает себе голову.

— Думаю, что мне придется говорить правду, — сказал я нерешительно.

Лорд Ламмерсфильд поднял руку в знак протеста.

— Никогда не следует прибегать к крайностям. Я сегодня же пошлю к вам Джорджа Гордона. Никогда не встречал человека, который от природы питал бы к правде более сильное отвращение. Если только найдется удобный способ вывести вас из затруднения, не прибегая к раскрытию истины, можете быть уверены, что он его пустит в ход.

Он произнес имя самого известного молодого криминалиста, имя, которое в настоящий момент гремело заслуженной славой.

Я начал было благодарить его, но он меня прервал:

— Я смотрю на вещи с эгоистической точки зрения. Как бы я ни преклонялся перед английским народом, мне совершенно нежелательно, чтобы он знал о моих частных отношениях с покойным мистером Прадо. Я бы попросил вас не говорить об этом даже с Гордоном.

Я кивнул головой в знак согласия.

— Что касается меня, конечно, я так и поступлю. Но Прадо, вероятно, оставил какие-нибудь записи в своих делах, и если они попадут в руки его двоюродного брата, то… вы уже знаете из моего рассказа, что за птица этот мистер Мориц Фернивелл.

Лорд Ламмерсфильд пожал плечами и сказал, вставая:

— Когда занимаешься политикой, поневоле становишься философом. В худшем случае — это кончится для меня добавочным отпуском. И я считаю, что вполне заслужил такую неприятность благодаря моей непростительной глупости. Я не понял, что наш покойный приятель был просто отъявленный авантюрист. Я был уверен, что он только гнался за титулом.

ГЛАВА XXI

Мистер Джордж Гордон приехал около половины четвертого. Его привел в мою камеру сам следователь и доложил о нем с тем же благоговением, что и о министре.

Это был высокий, безупречно одетый молодой человек, с усталым лицом и зорким взглядом из-под тяжелых век. Когда он произнес свое приветствие, в голосе его послышалось нечто, напоминающее свист кнута.

— Лорд Ламмерсфильд вам, вероятно, уже все рассказал, — заговорил я. — Пожалуй, будет лучше, если вы теперь станете задавать мне вопросы?!

Он сел за стол и покачал головой.

— Нет, мистер Бертон, если позволите, я предпочитаю выслушать это дело в вашем собственном изложении. Понятия Ламмерсфильда об истине имеют скорее политический, чем юридический характер.

Вспомнив мнение министра о мистере Гордоне, я не мог сдержать улыбки и без долгих размышлений начал свой рассказ. Мой гость слушал меня, нагнувшись над столом, делая какие-то заметки на полулисте бумаги. Раза два он прерывал меня и задавал краткие, отрывистые вопросы. Когда я закончил, он вдруг встал, потянул к себе свои записи и медленно сказал:

— Надеюсь, вы понимаете, мистер Бертон, что завтра вы станете самым популярным человеком в Англии; если вы используете газеты должным образом, то ваши мемуары будут стоить колоссальных денег. Я уверен, что с сегодняшнего дня каждый английский журналист будет гнаться за вами по пятам, а они-то уж не упустят ни единой мельчайшей подробности вашей жизни за последние четыре месяца.

Говоря так, он все время не спускал с меня глаз. Я пожал плечами.

— В таком случае, они ее найдут чертовски неинтересной. До прошлой недели моя жизнь была примером благонравия.

Он немного помолчал.

— Если все это правда, то вам, конечно, ничто не грозит. Начнем с того, что показания господина Логана прекраснейшим образом восстанавливают ваше алиби. Но, с другой стороны, вам трудно избежать судебного процесса. Вся история слишком неправдоподобна. Судья не может принять ее на веру.

— Что делать, — сказал я со вздохом. — Раз уж все это раскроется, — значит, так и должно быть.

Он кивнул головой.

— Я сейчас же разузнаю, какие улики есть у полиции, и просмотрю все ваше дело. Надеюсь, появление в суде мисс Солано или вашего друга мистера Логана не встретит никаких затруднений?

— Ровно никаких! Логан живет в моей квартире под надзором полицейского. Он, наверно, придет сюда немного погодя. Мисс Солано находится у Трэгстоков, но мне не хотелось бы, чтобы ее имя часто фигурировало в этой истории.

Он не обратил внимания на мои последние слова.

— Пошлите ко мне Логана, как только он придет, — сказал он вежливо. — Прежде всего я постараюсь, чтобы выдали приказ об аресте Гуареца и всей остальной банды. А затем нам надо будет разыскать Мильфорда, если только он еще жив. В его руках все нити дела.

— Вы, по всей вероятности, найдете его в Темзе, — заметил я. — Моя единственная надежда на то, что ему удалось убить Да-Коста.

Гордон встал с места. Присущая ему томность вдруг спала с него, точно плащ. Глаза засверкали таким живым умом, такой энергией, что я легко понял его выдающийся успех.

— Я сделаю все, что возможно, — сказал он. — Полиция, наверное, попросит назначить второе следствие на завтра, и даже лучше, если ее ходатайство будет удовлетворено. Второе заседание покажет нам положение наших дел. Между прочим, не можете ли вы дать мне несколько адресов ваших друзей, живущих в Америке или в каких-либо других странах, чтобы они могли засвидетельствовать вашу личность?

Я выписал ему имена нескольких самых почтенных моих знакомых, знавших о моей поездке в Англию, и он спрятал этот список в карман:

— Я сегодня же пошлю им каблограмму. Не забудьте прислать мне Логана. А с мисс Солано я постараюсь повидаться сам.

Он ушел, оставив меня в приятном сознании, что выбор защитника сделан весьма удачно. Меня теперь беспокоила только мысль о том, что Мерчию придется втянуть в эту историю как свидетельницу. Что бы ни случилось, я решил твердо скрыть от публики ее истинную роль. Во Франции, конечно, это не имело бы значения, так как французы считали бы ее намерение убить Прадо вполне естественным и даже похвальным. Таково же было и мое мнение. Но могу себе представить, какая суматоха поднялась бы здесь, в Лондоне, среди моих добродетельных соотечественников! Чего бы это ни стоило, нужно будет скрыть ее участие в деле.

Мне было очень любопытно узнать, в каком виде меня изображают газеты. Поэтому, когда полицейский принес мне второй завтрак, я спросил его, не поступлю ли вразрез с установленными правилами, если пошлю за вечерними газетами.

— Я справлюсь, — ответил он. — Какие газеты вам угодно?

— Да принесите их побольше. Ведь не каждый день представляется случай быть обвиненным в убийстве.