В. Бриджс - Человек ниоткуда

— Да, нечего сказать, в грязную историю мы попали! Нас, кажется, подслушивают, — прибавил он, оглянувшись на дверь.

— Очевидно, — ответил я. — Но это ничего не значит. Что бы ни случилось, я теперь поступлю, как

Джордж Вашингтон. Раз Норскотт умер, дело наше кончено.

Он согласился со мной.

— Конечно, так. Теперь остается только очистить себя от всяких подозрений. Вам придется пригласить сюда юриста или адвоката, что ли, — не знаю, как они там называются, — чтобы он устроил все как следует…

— Я написал Ламмерсфильду и просил его прийти. Я подожду его, так как хочу услышать его мнение прежде, чем начать действовать.

— Превосходная мысль! — одобрил Билли. — Вы думаете, что он придет?

— Я так полагаю.

— Не слышали ли вы чего-нибудь новенького относительно убийства? — спросил он, помолчав. — Кто это, черт возьми, укокошил Прадо, и каким образом полиция напала на ваш след?

— Думаю, что это дело Да-Коста, — ответил я, — но мы скоро еще кое-что узнаем. Около одиннадцати я буду у судьи.

— Около одиннадцати? — переспросил Билли, взглянув на часы, — в таком случае мне пора идти. Я обещал вашей девице повести ее в суд.

— Мерчии! — воскликнул я. — Разве она знает?

— Да, я ей звонил сегодня и рассказал все. Разве этого не надо было делать?

Я пожал плечами.

— Конечно, почему же нет? Она все равно позднее узнала бы обо всем. Ведь все газеты будут кричать об этом деле. Мне только хотелось бы, если возможно, не впутывать ее имя в эту историю.

— Во всяком случае нам надо явиться в суд, а потому я решил, что лучше взять ее с собой, чтобы она сейчас же узнала всю правду. Это избавит ее от лишних волнений.

Я протянул ему руку.

— Билли, вы молодец!..

Он подошел к дверям и постучал. Изумительная поспешность, с которой дверь была открыта полицейским, навела нас на некоторые размышления. Махнув мне на прощание рукой, Билли вышел в коридор.

В течение следующих двадцати минут я старался восстановить в своей памяти точные числа и последовательный порядок всех происшествий, начиная с момента моей злополучной встречи с Прадо на набережной. Я решил рассказать Ламмерсфильду всю правду, и мне хотелось изложить ему всю историю в самой краткой и сжатой форме. Мои размышления прервал следователь Нейль.

— Судья приехал, — сказал он. — Ваше дело пойдет первым.

Несмотря на ранний час, зал суда был битком набит публикой. Когда я направлялся в указанное мне следователем деревянное помещение, напоминающее загон для скота, я не узнал ни одного лица, кроме лица Морица; он сидел в центре зала и упорно избегал моего взгляда. Пресса была в полном составе, и, пока я усаживался, вокруг меня слышалось жужжание и шушуканье.

Дальнейшая процедура была, как в газетах обыкновенно пишут, «краткой и чисто формальной».

Прежде всего следователь Нейль вошел в свидетельскую камеру и в кратких словах изложил подробности моего ареста. Оказалось, что еще раньше другой чиновник был послан в Вудфорд и мое прибытие на Парк— Лэйн на автомобиле было для полиции совершенно неожиданным.

После него следователь Кертис сделал свой полицейский доклад. Понятно, я слушал его с величайшим интересом.

Кертис заявил судье, что тело убитого мужчины, найденное в «Бакстерс Рентс», без всякого сомнения, признано за труп Стюарта Норскотта. Далее, по его словам, имеется целый ряд показаний, что за два дня до убийства я провел с покойным несколько часов в ресторане «Милан»; что в ночь, когда произошло убийство, я находился на балу у лорда Сангетта под именем Стюарта Норскотта, что я ушел оттуда рано — это может подтвердить сам лорд Сангетт — и в несколько возбужденном состоянии; что я вернулся на Парк-Лэйн только рано утром, и платье, которое я носил, было запачкано кровью. В этом деле имеются, правда, некоторые темные, неясные стороны, но Кертис тем не менее настаивал на необходимости моего задержания.

Судья выслушал его, не прерывая, до конца, и предложил мне задать перекрестные вопросы свидетелям.

— В следующий раз меня будет представлять мой поверенный, — ответил я. — Мне все равно придется ему заплатить, так пусть уж он берет всю работу на себя.

Лицо судьи осветилось улыбкой.

— В таком случае, я задержу вас до завтрашнего дня. Надеюсь, что полиция даст вам возможность приготовить вашу защиту согласно установленным правилам.

Выходя из зала суда, я впервые заметил Мерчию и Билли. Они сидели совсем позади, но даже на таком далеком расстоянии лицо Мерчии выделялось, как белый цветок. Я не показал вида, что узнал их. Пресса следила за мной с огромным интересом, и мне не хотелось впутывать девушку в это дело.

Не прошло и четверти часа после моего возвращения в камеру, как сторож мой возвестил с благоговением на лице:

— Приехал министр внутренних дел. Он желает вас немедленно видеть.

Минуту спустя ко мне ввели лорда Ламмерсфильда. Я встал, и, когда следователь вышел, закрыв за собою дверь, я поклонился моему высокопоставленному гостю:

— Как это любезно с вашей стороны, что вы так скоро пришли.

В первый момент лорд Ламмерсфильд ничего не ответил. Он смотрел мне прямо в лицо с выражением не то удивления, не то иронии. Потом протянул мне руку и сказал:

— Даже председатель кабинета, и тот иногда держит свое слово, мистер Норскотт.

Я засмеялся, отвечая на его рукопожатие.

— Лорд Ламмерсфильд, — начал я без всяких предисловий. — Я просил вас прийти сюда, чтобы рассказать вам всю правду. Я… не Стюарт Норскотт. Этот интересный джентльмен теперь умер. Вот тот единственный пункт, в котором полиция не заблуждается.

— Скотланд-Ярд делает замечательные успехи, — заметил невозмутимо министр и, положив шляпу на стол, придвинув себе стул и сел.

— Я расскажу вам всю историю от начала до конца, так будет лучше, — сказал я. — Кроме того, могу обещать, что вам не надоест ее слушать.

Ламмерсфильд вежливо поклонился.

— Мне никогда ничто не надоедает, кроме политики.

Прохаживаясь взад и вперед по камере, я изложил моему посетителю по порядку всю изумительную историю моих похождений, начиная с момента встречи с Норскоттом на набережной. Я пропустил только один или два эпизода частного характера, касавшихся Мерчии и леди Бараделль.

Когда я закончил, он некоторое время сидел и смотрел на меня молча. Потом тихо засмеялся.

— Я вам очень признателен, мистер Бертон, — сказал он, наконец. — Я был убежден, что люди, подобные вам, в наше время существуют только в романах. Как утешительно убедиться в подобной ошибке!.. Да, я понимаю, что жизнь может представлять большую ценность для человека с таким пищеварением и такими принципами, как у вас. Я верю в подлинность вашего рассказа: он слишком неправдоподобен.