Михаил Шалаев. - Сокровище Джунаида.
— Как — не русские? — шатаясь, возразил он. — Это ваша машина? Ваша. На номере че написано? «РУС». Значит… русские!
— Номера российские, а мы туркмены, — стараясь держать себя в руках, объяснил Сапар.
— Какие тр… туркмены? — удивился пьяница. — Туркмены — во-он где!
Объяснять ему было бесполезно, а отвязаться — невозможно. Аннанияз, поняв, какой оборот принимает дело, сделал официанту знак, чтобы рассчитал их, но тот не торопился, видимо, предвкушая потеху.
— Короче, чего ты хочешь? — не выдержал Сапар.
— Как — чего? — алкаш пошатнулся и схватился за его плечо, чтобы не упасть. — Не знаешь? Я выпить хочу!
— Скажи официанту, что я тебя угощаю, пусть нальет, — Сапар брезгливо стряхнул с плеча грязную руку казаха, и тот, потеряв опору, не устоял на ногах — плюхнулся мордой в землю.
— Э, э! Вы че наглеете? — со стороны столика донеслись угрожающие возгласы: спектакль переходил во вторую фазу. Теперь жаждущая развлечений молодежь шла заступаться за своего якобы обиженного якобы друга. От души помутузить двух беззащитных чужаков — чем не потеха?
Сапар увидел, что от подвыпившей компании к ним направляются трое крепких ребят, в намерениях которых сомневаться не приходилось. Он встал, поднимая руки в миротворческом жесте: дескать, давайте разберемся! Но тем не хотелось разбираться. Им не хотелось ни о чем разговаривать. Им только хотелось побить русских. Поэтому драка началась сразу.
От первого удара Сапар ушел грамотно, тут же ответив хуком в челюсть — пригодился первый юношеский по боксу, заработанный еще в школьные годы. Второго, который слишком долго замахивался, успел зацепить в поддых, но третий его достал. Он сбил Сапара с ног борцовской подсечкой, и все трое принялись весело, азартно, с удовольствием его топтать, не давая подняться.
Но нанести серьезных телесных повреждений не успели: прогремевшая над головами автоматная очередь всех уложила на землю. Забытый хулиганами в пылу схватки Аннанияз-Гурт успел добежать до машины и схватить АКМ.
— Всем стоять, суки! Всех урою! — старый туркмен-уголовник бешено скалил зубы, таращил глаза и вообще был страшен в гневе.
Из-за столика, пожелавшего потехи, начали подниматься предводители, постарше и покрепче троих первых. Но Аннаниязу терять уже было нечего. Он полоснул еще одной очередью в их сторону, заставив пригнуться, и заорал:
— Сидеть! Сказал — всех замочу!
Один из главарей рассудительно сказал:
— Мужик, ты че борзеешь? Вы же отсюда вообще не уедете.
— Еще как уедем! — огрызнулся Аннанияз, и приказал Сапару: — Вставай, быстро в машину!
Они, пятясь задом, отошли к машине, Сапар сел за руль и уже хотел трогать, как со стороны харчевни прозвучал выстрел. Казахи все же решили показать, что они тоже не лыком шиты. Неизвестно, был ли это газовый пистолет, или боевой с холостым патроном, но видимого вреда он не причинил, зато Аннанияз тут же открыл из открытого окна джипа массированный ответный огонь. Все присутствующие в заведении догадались залечь, и благодаря этому пули никого не зацепили, но харчевне был нанесен серьезный имущественный урон.
Это безобразие прекратил надвигающийся со стороны города вой милицейской сирены.
— Гони!, — толкнул Аннанияз сына. Тот дал по газам так, что из-под колес полетела галька, и «ниссан-патрол» со всей скоростью, на какую был способен, помчался по дороге, уводящей все дальше и дальше от дома…
Они ехали всю ночь по бескрайней казахской степи, изредка минуя какие-то поселки, отмеченные табличками с ничего не говорящими названиями: Доссор, Корсак, Косчагыл, Сарыкамыс, Коркол… На самом-то деле бескрайняя казахская степь начинается значительно восточнее, но они этого не знали, принимая за таковую Прикаспийскую низменность — тоже, кстати, весьма обширную. Глазу на ней зацепиться было не за что, поэтому, когда окончательно рассвело, Сапар, приметив чуть в стороне от дороги какие-то развалины, сразу свернул к ним:
— Отдохнуть немножко надо, не могу больше, — пояснил он отцу. Вид у него действительно был нехорош.
Аннанияз не стал возражать. Сын его перебрался на заднее сидение и захрапел, а он включил радио и стал крутить ручки настройки. Вскоре сквозь шум и треск послышался голос местного диктора со слащавым, слегка педерастическим голосом:
— Говорит Атырау! Говорит Атырау! Передаем последние известия!
Аннанияз оставил в покое ручку настройки и прислушался. Сообщали о славных деяниях областного губернатора и городского мэра, о достижениях строителей и экологических проблемах. Он терпеливо ждал, и дождался:
— А теперь, — продолжил программу диктор, — криминальная хроника. Вчера в летнем кафе «Жулдуз» на улице Шевченко двое неизвестных, подъехавших на джипе «ниссан-патрол» с российскими номерами, неожиданно открыли по посетителям неспровоцированный автоматный огонь. Как рассказал нашему корреспонденту работник кафе Кайсын Жумагельдин, заведению нанесен большой материальный ущерб. Только чудом никто из посетителей не пострадал. В настоящее время в области введен план «перехват». Ориентировка с описанием преступников отправлена во все морские и авиапорты, железнодорожные станции и автовокзалы…
Веселенькая музыкальная отбивка обозначила переход от новостей к рекламе. Старый Аннанияз сидел, закаменев лицом. В такую нелепую ситуацию он попал впервые. Никого не трогали, никому не мешали… Чтоб вам, отморозкам, провалиться! Домой ведь собирались! А теперь — ни туда, ни сюда: назад нельзя, вперед нельзя. Ориентировки везде. Хотя вперед… Аннанияз задумался, перебирая в голове различные маршруты. И вдруг вспомнил: паром! Из Шевченко на Астрахань ходит паром! И чуть не застонал от огорчения: Шевченко — это же теперь Актау, Казахстан. Там тоже ориентировка. Но мысль уже закрутилась и нащупывала новые варианты. Паром… Это же не единственный паром на Каспии. Есть еще из Красноводска — тот, правда, на Баку, ну и черт с ним! Зато там нет никаких ориентировок. А уж из Баку до дома как-нибудь доберемся. Главное теперь — прорваться в Туркмению!
Следующие сутки остались в их памяти обрывками, лохмотьями и прочими лоскутами, из которых ничего не сошьешь. Когда Аннанияз растолкал сына и объяснил ему положение, тот тупо посмотрел на него красными воспаленными глазами и вместо того, чтобы ужаснуться, только спросил:
— Пожрать ничего не осталось?
Отец нашел целлофановый пакетик с черствой коркой и куском засохшего сыра. Сапар сгрыз эту неаппетитную пайку, сел за руль и не выпускал его следующие двадцать четыре часа.
Два поселка они проехали благополучно. Одинокие постовые на выезде провожали их внимательными взглядами, хватались за рации, но, памятуя об «автоматном огне», остановить не пытались. Третий удалось объехать по грунтовой дороге: если их и видели, то издалека, и преследовать не пытались. Через следующий населенный пункт пришлось прорываться с боем. Увидев впереди закрытый шлагбаум и двоих людей в милицейской форме, Сапар вопросительно взглянул на отца.
