Три тысячи километров до счастья - Оксана Вячеславовна Задумина
Подошёл к фонтану. Обхватил ладонями гранитный камень, обрамляющий фонтан. Придёт или нет? А если она вообще не придёт? Дела там какие или просто в последний момент передумает. Или с какой-нибудь своей подружкой заявится – тогда разговора не получится. Или наоборот – так мне даже проще будет?
А вокруг размеренно лилась спокойная бюргерская жизнь. Одни прохожие шли по своим делам, другие – кого-то ждали возле “Рыбки”, третьи – встретившись, счастливо куда-то отправлялись. “Походка у них у всех не наша, – обратил он внимание. – И лица чужие. Ухоженные, вроде даже и приветливые, но – чужие. И как Яночка с ними уживается?” Развлекая себя такими мыслями, он и не заметил, как осталось всего 10 минут до её прихода.
Сердце и стрелки часов работали ровно. Эмоций никаких. В каком наряде она будет? Наверное в чёрном костюме. Яна в черном костюме на фото казалась Алексею верхом совершенства. Она умела его носить и показать. Юбка в складку чуть выше колен выказывала красивые ноги, талия не затянута, но подчеркивается, роскошная грудь прячется под верхней частью этого костюма, ворот оголяет восхитительную шею, а руки, словно руки Венеры, которых не достаёт скульптурам богини красоты, а у Яночки всё на месте.
Ровно 11-ть! Спинным мозгом почувствовал – идёт! Сзади, прямо на него! Выждав паузу, обернулся. Вот она. Со своей дежурной, но откровенной улыбкой, которую она искренне дарит всем и всему. Такая уж натура.
Часть 3.
Яна собиралась на рандеву. Ох, давно она не бегала по свиданиям, пожалуй, как героиня любимого поэта Роберта Рождественского в монологе “Ожидание”, приговаривавшая: “Ну конечно, на свиданьи не была я столько лет, даже страшно подсчитать…” Только та дамочка сидела дома одна, а Яна оказалась отлучённой от встреч с мужчинами по причине прочного замужества. Нет, Манфред вовсе не тиран и не контролирует перемещения супруги в течение дня, просто она никого не ищет, а сами мужчины, зная о её несвободе, активных попыток не предпринимают. В парфюмерно-хозяйственном магазине, где она выкладывает товар и протирает полки четыре раза в неделю, флиртовать некогда. Оттого все Яночкины любовные приключения происходили исключительно в интернете.
Сначала она решила надеть чёрный костюм – как-никак встреча тайная, вернее почти тайная, так как о ней знает Иринка. Она сообщила подруге, что встречается со знакомым “сосайтником”, приехавшим в Мюнхен. Ирина сразу же рассказала ей леденящую душу историю про поэта, который познакомился с женщиной в соцсетях, пришел в гости, убил и съел её мозг, запивая кровью, и потребовала от Яны имя, фамилию и телефон этого ухажёра.
– "Алексей Петров 19", а номера телефона я не знаю, – виновато произнесла Яна.
– Понятно, немного информации. Будь на связи, неизвестно, где тебя потом искать, точнее твоё тело, – мрачно пошутила Ирка. – Я тебе категорически не советую с ним встречаться! Все поэты немного со сдвигом.
– Да, но у него есть водительские права, – слабо защищалась Яна, – он собирается взять машину и поехать в Дрезден, кстати, приглашает и меня. Давай поедем вместе? Мы же давно хотели увидеть “Сикстинскую мадонну”. Прокатимся завтра до Саксонии, ещё рядом Траумфельд, он там служил.
– Так он жил в Германии?
– Да, несколько лет, лётчиком что-ли был.
– Ну, посмотрим, если он болтливый или скучный, то мне рядом с ним находиться шесть часов неохота.
– А я встречусь и узнаю, можно с ним ехать или нет.
Чёрный костюм делал Яну строгой – она глядела на себя в зеркало и думала: нет, не идёт! Мужчина от неё без ума, будет смотреть с обожанием, признаваться в любви, тут должно быть что-то более весёленькое. Самый легкомысленный цвет – желтый, особенно, если нарядиться цыплёнком. А если только добавить желтого в общую гамму, то он становится интеллектуальным. Это хорошо, то, что надо. Тёплый и с намёком на мыслепроцесс. Юбка чуть выше колен подчеркнёт стройность ног, золотистый шарфик придаст законченность образу.
***
Поздняя осень на юге Германии бывает очень тёплой, за последние годы несколько раз дневная температура воздуха даже на Рождество поднималась до двадцати градусов и в этом ноябре можно было гулять без пальто и зонтика. Яна появилась на Мариенплац вовремя – колокола Ратуши ещё не закончили звонить, а она уже подходила к Рыбке. “Ну, в общем, делаю так, как мне Ира сказала – если на вид маньяком покажется, то я руки в ноги и сваливаю!” Слегка напуганная предостережениями подруги и твердо решившая заботиться в первую очередь о своей безопасности, Яна уже издалека приметила Алексея. “Сразу видно – наш”, – подумалось ей. Каким-то чутьём она довольно скоро научилась безошибочно выделять из многоликой толпы граждан постсоветского пространства. Один раз, правда, женщина оказалась болгаркой, но как правило распознавание «наших» шло быстро и чётко.
– Привет, – Яна обняла его одной рукой за плечо и прикоснулась щекой к щеке.
Лёнечка, дожидавшийся Яну больше часа, вместе с приветствием произнёс фразу, взятую будто из шпионского фильма.
– Привет. Ты знаешь, я проспорил сам себе. Я думал, ты будешь в чёрном.
От волнения у него пересохло в горле, но он не мог позволить себе отойти от места встречи, чтобы купить воды. Яночка, улыбаясь, кокетливо прокомментировала: “А я и собиралась надеть чёрное, но в последний момент передумала”. Лёнечка не произвёл на неё никакого впечатления – ни отрицательного, ни положительного. Голос без интонаций, словно дудит в трубу, извлекая лишь одну ноту. В жизни выглядит в точности как на фото: среднего роста, центнер веса, наверняка больные колени… Ей сразу вспомнилась строчка из “Мойдодыра”: “Вдруг из маминой из спальни, кривоногий и хромой…” Нет, он вроде не хромает, но быстро ходить явно не может, скорее всего ревматоидный артрит, – тут же сделала своё заключение Яна.
– Ты такая вся пушистая и жёлтая, ну прямо как…
– Как цыплёнок? – смеясь спросила она.
– Нет, что ты! Как солнышко! – восторженно и с придыханием произнёс он.
– Ну, солнышком я ещё готова быть, – это было сказано благосклонно и с легким налётом покровительства.
Повисла недолгая пауза.
– А куда мы можем пойти? – спросил Алексей.
– Сейчас увидишь, – подмигнула
