Исуна Хасэкура - Волчица и пряности. Том 11
– Это пиво варится по тайному рецепту, – сказал старейшина, польщенный, что их пиво похвалили. Чтобы заслужить приязнь старших, достаточно просто слушать, что они говорят, и Лоуренс старательно изображал интерес к словам старейшины – но тут снаружи поднялся шум.
– А потом… э?
Старейшина крутанул головой, и тут –
– Господин старейшина! Там Дрей опять!
Эти слова выкрикнул ворвавшийся в дом человек с измазанными грязью руками, встревоженно показывая куда-то наружу.
Старейшина поднялся на ноги и с поклоном извинился перед Лоуренсом:
– Прошу прощения… там что-то случилось…
– Что вы, вы нас так тепло приняли – конечно же, не стоит возиться с нами, делайте свое дело.
Старейшина еще раз поклонился и вышел, поторапливаемый мужчиной с грязными руками. Похоже, в этой деревне было принято, что именно старейшина занимается делами всех селян, поэтому, когда он вышел, внутри остались только Лоуренс и Хоро. Рядом с домом были люди, так что, если гостям понадобится помощь и они позовут, кто-нибудь обязательно придет, но Хоро явно получала наслаждение от краткого мгновения тишины.
– Ты.
– Хочешь, чтобы я объяснил?
Хоро сунула в рот горсть чечевицы и кивнула.
– Это колониальная деревня.
Хоро переспросила, как попугай:
– Колониальная?
– Люди колонизируют новые земли по многим причинам; если по-простому – они отправляются в необжитые края, чтобы основывать новые поселения… но иногда эти колонии оказываются просто островками в глуши, вот как здесь.
Хоро с любопытным видом закатила глаза, по-прежнему отхлебывая пиво.
– И зачем они это делают?
Она говорила, точно маленький ребенок.
– Ты видела большие камни и бревна возле ручья, когда мы въезжали в деревню? Возможно, они собираются построить монастырь.
– Построить… монастырь?
– Да. Монастыри служат местом поклонения для самых ревностных верующих. Но своей цели – позволить верующим жить непорочно и добродетельно, в скромной бедности – они могут достичь, только если возведены в отдалении от мирской суеты.
Для людей вроде Хоро монастырь – островок одиночества на фундаменте твердых правил. Для них даже один день в таком месте – сущая пытка.
Но отнюдь не все, кто возводит эти островки одиночества, – честные агнцы в рясах и со Священным писанием в руках. Жители этой деревни, вероятнее всего, имели родственников-преступников, а может, их обвинили в связях с язычниками.
Построить монастырь в глуши – тяжелая задача с земледельческой точки зрения. Людям необходимо не только возвести само здание, но также создать поля и отвести в нужном направлении речную воду, чтобы монахи могли жить в этом монастыре. Это был тяжкий труд, которым эти люди занимались, чтобы искупить свои грехи.
– Ну, если так…
На середине фразы Хоро остановилась, вспомнив, видимо, натуру Церкви. Понять дальнейшее ей было несложно, с ее-то умом.
– И ты, конечно, собираешься воспользоваться их положением.
Лоуренс знал, что эти слова она выбрала неслучайно.
– Я просто хочу помочь бедолагам.
– Ну конечно. Ты хочешь помочь им начать торговлю с тобой.
Улыбку Лоуренса породило то, что эта деревня – точно кишащее рыбой озеро, о котором никто не знает. В наше время никакая деревня уже не может обеспечить себя всем необходимым. Земледельческая и прочая утварь, скот, одежда, ткацкие станки – там, где появляется деревня, появляются спрос и предложение на великое множество товаров.
Продают в подобных местах жирных кур, свежее пиво и тому подобное. Для торговца это просто клад. Он может покупать пиво и кур в обмен на самые необходимые товары; а если он сможет обеспечить деревню всем, в чем она нуждается, то будет купаться в доходах, которые пахнут лучше, чем лучшее в мире пиво.
Хоро, похоже, была поражена – она молча сидела и потягивала свое пиво. Потом ее уши затрепетали под капюшоном, она повернулась к Лоуренсу и довольно улыбнулась.
– Тогда помогай им, получай удовольствие.
– ?
Попросить ее пояснить свою мысль Лоуренс не успел. В дверь постучали, и она тут же распахнулась. Снаружи стоял тот же мужчина, который несколько минут назад позвал старейшину. Уже поэтому можно было догадаться, зачем он открыл дверь на этот раз.
– Прошу прощения. Если ты умеешь читать, не поможешь ли нам?
Лоуренс был в уединенной деревушке, куда обычно не заезжают торговцы, и его спрашивали, грамотен ли он. Неудивительно, что он бодро вскочил на ноги со своего стула-ящика. Еще бы, такая удача.
***
– Ой, хватит уже! Мы в прошлый раз уже договорились! Или ты не хочешь держать слово?! Мое поле размером в шесть хиенов!
– Не ври! Это мое должно быть шесть хиенов, а твое пять! И почему тогда мое поле меньше твоего?! Еще забор тут ставит…
Лоуренсу не нужно было объяснять, что происходит, – голоса он услышал издалека и все понял сразу. По упомянутым в споре «хиенам» было ясно, откуда эти люди приехали. Из страны лесов и ручьев Реварии, правил которой мудрый и справедливый король Хиен Второй.
Его именем и назвали единицу измерения земли; хиен равнялся размаху его рук. Но каким бы мудрым ни был король, споры о земле есть и будут всегда. Старейшина явно понятия не имел, как успокоить ссорящихся.
В недавно основанных деревнях вроде этой у старейшин нет той власти, какой у них полагается быть. А без этой власти – и без способности смотреть на ситуацию извне – ему никогда не избавиться от подобных происшествий.
– Старейшина, наши гости пришли.
– О… о, о…
Несчастный старик перевел взгляд на Лоуренса и тут же расслабился, словно увидел своего спасителя.
– У меня к тебе очень неудобная просьба.
– Спор о земляных наделах, да?
Любой, кто достаточно долго торгует с деревнями, сталкивается с подобными ситуациями – они случаются весьма нередко; однако старейшина, похоже, счел Лоуренса человеком великой мудрости, если судить по тому, как он с пораженным видом воскликнул: «Ты совершенно прав!»
Затем он пояснил:
– Эта земля принадлежит аристократу, который попросил нас ухаживать за ней. И с тех пор у нас все время такие споры. Иногда мы все улаживаем спокойно, но между этими двумя кошка пробежала…
Спор двух мужчин тем временем из относительно разумного обмена репликами превратился в перекидывание оскорблениями. Селяне стояли кольцом на почтительном расстоянии и наблюдали за происходящим с явным неодобрением. Одна лишь Хоро наслаждалась зрелищем.
– В таком случае у вас должна быть купчая, договор – что-нибудь такого рода?
