Е. Крамской - Коварное оружие
— Слушаю. Мне поручена теперь новая работа. Среди журналистов… Это, собственно говоря, моя основная специальность.
— Не возражаю. Вы хорошо говорите по-французски…
— Я уроженец Парижа, но мои родители…
— Ах, знаю, знаю. Вы патриот моей родины.
— О да. Это меня обеспечивает…
— Но до двадцатого я располагаю вами. Ведите себя, Поль, осторожнее. Больше плавности в движениях. В Сольферино вы помешали мне…
— Допить воду с бактериями? — изумился Поль.
Старик серди го закачал головой.
— Профессор Петтенкофер, когда это было нужно, выпил холерную разводку. Рисковал, но остался жив. Потом оказалось, что дело было не в разводке, а в профессорском желудке. Он выпил натощак, когда желудок имел достаточно соляной кислоты, чтобы обезвредить разводку. Его помощник повторил опыт, имея не идеальный желудок, не натощак, и получил жесточайшую холеру, от которой едва не умер.
— Но все-таки риск… — заметил Поль.
— Чудесная палочка не оставляла места для риска, — авторитетно сказал старик, — Мне ничего не оставалось делать, как только глотать из бутылки, хотя можно было бы ее и выронить… Но тогда пришлось бы иметь дело с администрацией метро, а это…
— Понимаю; — согласился Поль.
— Понимаете, но не все. Я слежу за моим здоровьем, а за желудком особенно. Надеюсь, что вы догадались? Я принял соляной кислоты и путешествовал по метро натощак…
— Какая предусмотрительность! — изумился Поль. — До свиданья, мсье.
— Надеюсь увидеть вас еще, — ответил старик.
Глава II
КУХНЯ ДЬЯВОЛА
Пухлая рука водила пером по листу толстого белого картона, тщательно разграфленного. В клетках появлялись слова и цифры:
Площадь Согласия. Нормальный ветер. Контроль. 4231 колония.
Ст. Пастера. Втягивание воздуха. Влажность. 95 779 колоний.
Ст. Сольферино. Условия те же. Опыт прерван.
Старик отложил перо и задумался.
Заразная пыль в воздухе комнат может держаться почти четыре часа… Заразить комнаты противника? Но холерные микробы плохо переносят высушивание. Чумные лучше. Вот гнойный кокк и столбнячные микробы отлично переносят… Да, столбняк превосходен… Но противник откроет окна, и хороший сквозняк в полчаса выметет любую бактериальную труху… Пожалуй, если заразить пыль на дорогах? Помнится, в Тунисе в солдатском лагере, среди африканской жары и пыли, вспыхнула эпидемия брюшного тифа. Потом оказалось, раньше на этот участок свозились нечистоты из городского госпиталя. Микробы тифа высохли, а заразительности не потеряли… Так, сухая пыль?.. А если влажная? При чихании из носоглотки выбрасывается не меньше двадцати тысяч стафилококков и стрептококков. При насморке и кашле в капельках сотни тысяч заразных микробов, при гриппе — миллионы Превосходно. Влажные микробомбочки… Но чем их начинить?
Старику были известны опыты, когда при вдыхании курами в птичнике разбрызганных микробов куриной холеры в сухом воздухе ни одна курица не заболела, во влажном заболели и погибли 60 процентов кур, а во влажном с разбрызгиванием питательного бульона погибли все куры до одной.
Да. — подумал старик, — стратегию внезапного нападения надо разработать до мелочей. Оно должно быть настолько молниеносным, чтобы наши соседи на западе и востоке не были в состоянии организовать защиту. Микробы — мелочь, но они могут стать оружием. Ошеломляющее действие внезапных эпидемий у противника на фронте и в тылу, паника населения. Это будет колоссально, если заготовить миллиарды миллиардов заразных микробов. Это будут несметные полчища бешеных дьяволов, которыми мы подкрепим наши бронированные кулаки…
— Мечтаете, господин профессор?
Напротив старика стоял незаметно вошедший человек в мундире штабного полковника. Он вздернул: плечами, на которых дрогнули золотые погоны, и сел в кресло без приглашения.
— Думаю, господин полковник, — ответил старик, привстав с почтительной улыбкой.
— Думайте. Но в пределах заданий. Л-Г-А. Никаких культур, кроме культур заразных микробов.
— Простите, но когда я считаю колонии на агаре, я думаю о чудесных африканских колониях…
— И будущих наших на востоке. Разрешаю мечтать в этом направлении. Признаться, когда я сейчас думаю о будущей войне, я становлюсь поэтом. Какие блестящие сравнения можно бы позволить нашим газетам! Пока еще ваши микробы для вас рабы в пробирках, но скоро мы весь мир прекратим в пробирку, а противников в рабов, таких же ничтожных, как плесень. А?
Полковник вставил монокль в левый глаз.
— Нравится?
— Колоссально. Но я бы не показывал козырей раньше времени, даже в форме газетных стишков. Американские журналисты пойдут по ним, как гончие по следу, и доберутся до моих пробирок. Чорт их знает, как они пронюхали про чудесную палочку.
— Ну, это мелочи, профессор. Перейдем ближе к делу. Могу предложить сигару.
Собеседники закурили. Старик откинулся в кресле. Полковник пустил кольцо дыма под потолок и сказал:
— Уничтожение живой силы противника. Любыми средствами. Можно ли в качестве средства уничтожения применить заразу?
— Можно. Если даже не уничтожать то наряду с уничтожением выводить из строя.
— Разумеется. Больной солдат на фронте, больной рабочий на военном заводе обуза. А если их выводить заразой из строя тысячами, то это такая вещь… Прекрасно. Но способ применения заразы?
— Не все виды заразных микробов, господин полковник, подходят для массового заражения противника. Во-вторых каждый из подходящих требует и своего особого способа. Если удастся заразить пыль туберкулезными бациллами, сделайте так, чтобы противник надышался зараженной пылью. Если я заражу водоемы холерными запятыми или бактериями брюшного тифа и всех групп паратифов от А до Г, то кто заставит население страны пить эту воду? Любой врач посоветует кипятить ее, и вопрос почти исчерпан. А организация профилактики у противника? Они во время войны проследят каждый случай тифа до его истока и примут меры.
— Вы расхолаживаете меня, профессор.
— Нет. Малярия, например, прекрасное оружие. Она выведет вам из строя сотни тысяч. Но мы должны будем прибегнуть к услугам комаров. Они кусают маляриков, заражаются, потом жалят здоровых и прививают им малярию.
— А нельзя ли прибегнуть к услугам более крупных комаров? — прищурился полковник. — В воздухе появляются наши металлические комары. Штурман тянет за рукоятку в опорожняет сосуд с микробной жидкостью. Разумеется, при подходящих атмосферных условиях, и тогда заразный дождь…
— Это не будет дождь, — сухо отозвался старик. Он не любил, когда посторонние рассуждали о микробах. — Жидкость страшным движением скорости полета аэроплана, поэтически названного вами металлическим комаром, будет разбита в мельчайшую пыль. Эти влажные шарики, за которые уцепятся микробы, начнут дрейфовать в воздухе. Если там есть водяные пары в достаточном количестве, то могут образоваться капли, и тогда со скоростью в один метр в секунду они в силу тяжести начнут падать на землю. Но шарик из воды может и высохнуть при этом падении. Остается от влажной пылинки только микроскопическое ядрышко из слипшихся бактерий. Мы не можем надеяться, что эта бомбардировка покроет нужную цель.
