Олег Бондарь - Проклятое место
Подо мной простое пластмассовое кресло из стандартного кафешного набора. Передо мной белый пластмассовый столик из той же серии. На столике коньяк, рюмки, ваза с фруктами и пластиковая бутылка с газировкой. Влад стоит у невысокого парапета, курит сигарету и что-то высматривает вдали, за пределами собственных владений. Лампочка на стене, метрах в трех от нас, дает достаточно света, чтобы не промахнуться рюмкой в рот, а большего нам и не требуется. Мы специально отодвинули столик подальше, чтобы спастись от ночных насекомых, которые, обезумев от света, ломились на него, словно очумелые, обжигались об лампочку или просто врезались в стену, после чего сваливались на столик или, что значительно неприятнее, за ворот рубашки.
Разговаривали мало. Я заметил, что Влад стал скуп на слова. Наверное, специфика работы наложила свой отпечаток. А потому я старался не донимать его лишними вопросами. Так, перекидывались отдельными, ни к чему не обязывающими, фразами, типа замечаний о погоде, о проклятых насекомых и надоедливых лягушках. Такова уж природа человеческая: мы никогда не бываем довольными тем, что имеем, и спешим придраться к чему угодно, особенно, когда нам просто нечего больше сказать.
И все-таки, есть темы, избежать которых невозможно.
— Не надоело бобылем жить? — спросил я.
Возможно, вопрос был неэтичным, ведь я прекрасно знал, что Влад был женат, что у него есть уже почти взрослый сын, а с женой что-то у них не заладилось…
Картина довольно обыденная, если не принимать во внимание, что бывшая жена Влада — наша с ним одноклассница, и что в свое время все ребята, в том числе и я, были безумно в нее влюблены. Только она, почему-то отдала предпочтение Владу. И всем это казалось нелогичным. Ведь Влад в то время еще не был крупным бизнесменом и ничем особенным не отличался.
— Ведешь к тому, что глупо жить ни для кого и копить деньги, неизвестно зачем? Ошибаешься. Я часто встречаюсь с сыном. Вадиму уже двенадцать лет. Он учится в престижном колледже, и, поверь мне, ни в чем не нуждается. С Галиной, конечно, посложнее… Может быть, у нас и получилось бы начать все заново, только теперь, по ее же словам, между нами стоят мои деньги. Она всегда была очень принципиальной. Ты сам это знаешь… Да и нужно ли все возвращать? Хочу ли я этого?
Он вернулся к столику и наполнил стаканчики.
— Сейчас у нас с ней ничего не может получиться. Слишком много времени прошло. Мы стали совершенно другими и вряд ли нуждаемся друг в друге…
Я не ожидал такой откровенности, и мне стало неловко.
— Семья по любому нужна. Какая-то опора…
Я не знал, как закончить фразу. Боялся произнести банальное, несущественное.
— Ты имеешь в виду, что нужна женщина? А с чего ты взял, что ее нет?
— Я говорю о постоянном.
— Можно иметь и постоянную женщину… На некоторое время…
Он рассмеялся, и мы выпили.
— А ты, Димка, совсем не изменился. Как был моралистом, так им и остался. Меня осуждаешь, а сам, каков? У меня хоть была семья, сын растет и, должен заметить, отца своего не чурается. Так что, кое-чего хорошего я в жизни успел сделать. А у тебя ведь: ни кола, ни двора…
— Почему? У меня есть подруга.
— И где же она?
— Она — студентка. К родителям на каникулы уехала.
— И как долго ты ее знаешь?
— Уже года два, наверное.
— Почему же до сих пор не оформил отношения, как того требует положение классика о ячейке общества?
Не знаю, — смутился я. — Наверное, не созрел еще. Да и девушек вокруг красивых много. Боюсь, как бы не прогадать… — перевел неприятную тему на шутку. Только Влад ухватился за меня всерьез.
— Типичная психология самца, — резюмировал он. — А ты думаешь, я из другого теста слеплен? Среди окружающего нас обилия красоты грешно зацикливаться на чем-то одном. Знаешь, еще будучи женатым, я подметил интересную особенность. Мужчина — это такая скотина, что, будь у него самая распрекрасная жена, он все равно готов залезть на любую кикимору чисто ради разнообразия и спортивного интереса.
— Не ты первый это заметил. Подобное я, где-то читал…
— И это лишний раз доказывает мою правоту.
Он снова наполнил рюмки.
— Так выпьем за красоту! И, чтобы мы всегда могли ею обладать!
Хмель уже изрядно ударил мне в голову, да и Влад не был кристально трезвым. Его движения утратили привычную уверенность, язык заплетался.
— Знаешь, — сказал он, — у меня родилась чудная идея. Завтра — пятница, так что, ничего не помешает нам организовать небольшой пикничек на природе. Ты как, не против?
Конечно же, я не возражал.
Мы еще посидели немного и разошлись по своим комнатам. Владу с утра нужно было на работу, а я собирался порыбачить, а заодно послушать рассказ чудаковатого старика Поликарпа Степановича.
Глава четвертая
Утро выдалось сырым и прохладным. Трава была мокрой от росы. Густой туман устилал землю и прятал от глаз призрачную поверхность пруда.
Было около четырех, и небо уже начинало сереть. Я обошел пруд и расположился на том месте, где вчера повстречал Поликарпа Степановича.
Старик появился часа через два, когда косые лучи солнца уже выбрались из-за горизонта, а клубчатые обрывки тумана сосредоточились исключительно над прудом. Казалось, что вода дымит, выпуская в воздух невесомые облака.
— Давно мерзнешь? — вместо приветствия спросил Поликарп Степанович.
— Порядочно.
— Ну и, как?
— Слабовато…
Я приподнял сетку, в которой лениво трепыхались два доходящих карасика.
— Извечное заблуждение городских жителей, — уже привычным философско-назидательным тоном молвил старик. — Они почему-то считают, что если раньше выйдут, больше поймают. А ведь рыба, она — тоже живое существо. И солнышко любит не меньше нашего…
Не спеша, он размотал снасти и забросил удочку. После чего достал уже знакомые мне фляжку и стаканчики.
— Ну что, за удачную рыбалку?
— Может, сначала моего попробуем? — предложил я, с содроганием вспоминая отвратительный вкус дедового самогона, и вытащил из пакета реквизированную из запасов Влада бутылку коньяку.
— Можно и так, — легко согласился Поликарп Степаныч. — Коньяк — вещь хорошая. Если, конечно, он настоящий, а не из паленого сахара.
— Думаю, Влад дерьма держать не станет.
Мы выпили, и дед довольно крякнул.
— Да, вещь — знатная. Давненько такого пить не доводилось…
— Еще по одной?
— Ты, погодь. Не гони коней. Мы, чай, рыбачить пришли. А это — дело тонкое. Тут, как говорят у вас в городе, своя специфика. Коньяк то, небось, никуда не денется. А рыбка, она, как всякая живая тварь, внимания к себе требует…
