Плоды проклятого древа - Demonheart
Однако, как и мы, Сеть старалась держать Зиона подальше от обитаемых миров. Время от времени конфликт выплескивался и на них, но ущерб пока оставался терпимым. Где-то от голода вымрет миллиард-другой, где-то гуманитарные катастрофы и конкуренция за ресурсы приведут к эпидемиям, вооруженным конфликтам и миграциям. Все это неприятно, но не существенно в глобальной картине. Что такое голод, война, болезнь? Всего лишь рутина человеческой истории.
Также Сеть определенно предприняла несколько попыток атаковать истинное тело Зиона, однако ни одна из них не достигла цели. Одни просто не сработали. На другие, предположительно эффективные, Зион реагировал молниеносно и превентивно – его сила конструирования будущего все еще работала. Однако в итоге я заметил, что он в целом начал применять ее куда реже. Даже когда собранные Технарями монструозные конструкции рвали его аватар на куски, а скомбинированные силы вынуждали расходовать целые океаны энергии на противодействие, он предпочитал терпеть.
На наши действия он реагировал куда острее.
Понимание пришло, хоть и не сразу. Мы втроем, плюс три Дэвида, плюс Симург – мы все сражались хоть и слаженно, но все же по отдельности. Сеть же действовала как единое целое. Множество способностей предвидения, прогнозирования и ясновидения накладывались друг на друга, не говоря о миллионах прочих. Зион столкнулся с настолько мощной угрозой тогда, когда уже потратил огромное количество энергии на битву с нами. Построение любого Пути, который бы позволил ему покончить с Сетью, требовало таких ресурсов, что было равносильно самоубийству.
Ситуация в целом складывалась тупиковая. Сеть не могла навредить истинному телу, Зион не мог уничтожить Сеть, встав на Путь. Пока все сводилось к взаимному истощению, и можно было лишь гадать, кто первым рухнет обессиленным. Я продолжал наблюдать и ждать какого-то намека.
Долгожданный намек появился, когда из-за горизонта показался первый луч солнца.
Выражение лица Зиона на голопроекторе из перекошенного болью и отчаянием, стало… плаксивым. Нет, не так, он действительно плакал, хотя и без слез. Его атаки становились более вялыми, более небрежными. Он уже не хотел делиться болью. Он просто пытался отмахаться от стаи назойливой мошкары, которая грозила защипать его насмерть.
Вот оно. То, о чем предостерегала Лиза, переломный момент. Личность Зиона все это время эволюционировала, взрослела. Как только он достигнет психологической зрелости, он сможет действовать рационально и взвешенно, и вот тогда нам всем конец.
Однако в таком состоянии Зион должен быть особенно уязвим. В ходе взросления человек проходит стадию отрицания прежних ценностей и повышенной восприимчивости к новым. Так срабатывает древний механизм, способствующий исходу половозрелых особей из своей стаи и поиску новой, для повышения генного разнообразия популяции. Зиону оно без надобности, но он все еще заложник той симуляции, которую сам для себя создал.
Итак, он восприимчив. Что ему сказать? Чтобы прекратил убивать и разрушать? Я увеличил одно из сотен транслирующихся видео и оценивающе пронаблюдал то, как Зион рвет на куски носителя камеры. Нет, к этому он не прислушается, слишком далеко зашел по тропе насилия. Фактически, вся его личность построена вокруг убийства людей, поэтому умиротворение в принципе недостижимо.
Тогда может предложить ему покинуть планету, причинившую ему столько страданий? Тоже нет. Агенты привязаны к земной поверхности, и сам Зион – просто скопление особенно мощных агентов. Он отпустил почти все свои силы, кроме самых необходимых, и те из них, что ответственны за космические путешествия, вряд ли относятся к таковым.
Или правда предложить Зиону совершить самоубийство, как это давно предлагала Эшли? Что-то мне подсказывает, что это… слишком в лоб. Жить Зиону определенно не хотелось, потому что смысл его жизни заключался в Цикле, продолжение которого невозможно. Однако сама концепция суицида была для него слишком чужда. Нужно обернуть это как-то… увязать с тем, что Зиону уже знакомо.
Я повернулся к Крысиному Королю. Тот дремал в одном из кресел, уронив голову на грудь. Иногда я и забываю, что большинство людей все еще тратят треть жизни на такую штуку как сон.
- Мистер Эберт, - я подошел к нему и тряхнул за плечо.
Тот слабо заворочался, даже глаза не открыл, но вот укутывающие его летучие мыши, разом повернули головы в мою сторону.
- Что тебе нужно?
- Если я правильно помню, ваша жена погибла за несколько лет до получения вами суперсил, верно?
- Да. Автокатастрофа.
- Что вы чувствовали при этом?
- Это неуместный вопрос.
- Тем не менее, я жду ответ.
Где-то с минуту мы молчали. Эберт не горел желанием делиться личными переживаниями, особенно со мной. Я не собирался отступать, только не сейчас.
Он сдался первым.
- Что может чувствовать человек, потерявший любимую женщину? Можешь представить?
- Могу. Но мой опыт скомпрометирован Симург.
- Шок. Горе. Пустота в душе, - Крысиный Король оставался неподвижным, но его летучие мыши беспокойно зашевелили крыльями. – Странно, что мой триггер не случился тогда. Без Аннет я не мыслил жизни.
- Вы помните свое состояние, хорошо. Попробуйте представить, что должно было случиться, чтобы вы из него резко вышли.
- К чему вообще этот допрос?
- Мне нужна парадигма. И вы способны ее предоставить. Напрягите воображение, это не сложно.
- Только если бы все это оказалось кошмарным сном, и Аннет оказалась жива и здорова.
Я обдумал эту мысль. Создать симуляцию партнера Зиона? Силы Оборотней? Эпицентров, формирующих конструкты из материи? Плохая идея. Ненадежная. Создать видимость оболочки реально, но Зион видит мир не глазами, а множеством сил восприятия. И главное, даже если создадим – что с этим делать?
- Честно говоря, я даже думал о самоубийстве, - продолжал Эберт. – Я не верующий человек, никогда не был. Но если бы не Тейлор… не ответственность за профсоюз… я бы мог решиться. Чтобы быть с Аннет хотя бы в ином мире.
- Для самоубийц заготовлено другое место, мистер Эберт, - ответил я машинально, но мыслями уже находился далеко.
Это было решение. Религиозные догмы, существование загробной жизни, посмертное воздаяние. Все это находится за пределами логики, восприятия и чувственного опыта. Это исключительно вопрос веры.
Я надел маску и вышел из палатки. Рассвет уже алел на востоке, но его красота омрачалась вспышками золотого света, время от времени возникающими где-то за горизонтом. Битва снова сместилась в обитаемые реальности. Надо торопиться.
- Фортуна, - позвал я по связи. – Ты еще здесь?
- Да, - ответила Контесса без промедления. – Протокол «Ганза» готов.
- Я открываю тебе допуск на инициацию.
