Поляк с поплавками - Анджей Загребельный
Чтобы был сговорчивее, я достал ему пачку жвачки, лично для него, и пачку для остальных пионеров, которые согласятся за иностранную жевательную конфету предать «светлый образ». Эдька быстро смекнул, что к чему, и пообещал исполнить всё в лучшем виде.
Вернулся мичман. Я закинул ему шкерт, на который он повесил спасики. Подтянул наверх, развязал. Снизу заорала Лидия Петровна, с требованием, чтобы я не эксплуатировал мальчика. Эдик опечалился, но всё равно остался мне помочь. Я вручил понятливому пацаненку последнюю иностранную конфету, и мы с ним ловко одели следующую партию и спустили к Карпычу на борт. Эдька, как истинный патриот, уходил последним и вместо того, чтобы отдать пионерский салют, как делали другие пионеры и пионерки, поднял вверх большой палец и спустился вниз.
Прибежала девочка — староста отряда с кормы и сказала, что она от вожатой Маргариты Алексеевны и та спрашивает, когда можно подходить? Я ответил, что как только увидят катер на подходе, пусть подходят по одному к трапу. Поболтал с матросом с пароходика. Того била нервная дрожь при виде пионеров, и он беспощадно бранился. Капитан, говорят, вообще после каждого заплыва с пионерлагерями с горла бутылку «беленькой» выпивает и бегает голый по кораблику. Поржали. Карпыч пришёл быстрее, чем в предыдущий раз, и без Лидии Петровны. Миша, навязывая спасики на шкерт, поведал, что в этом заплыве за всеми следил мелкий шкет Эдик и никому не позволял ни рукой волны потрогать, ни с места встать. Всем кулаки под нос совал и пацанов на что-то подговаривал. А Лидия Петровна задолбала своими указаниями, как будто она царь и бог, и морской начальник. Я поднял спасики, развязал и начал снаряжать по одному приходящих пионеров. На последнем спасике я охренел: мало того, что пионерка была высокой, ростом мне под уровень носа, так еще...
Короче, я поднял глаза, проведя ими по выпирающим таким неплохим сиськам и прикрывавшему их красному галстуку.
— Привет, Марго, как служится пионервожатой? — спросил я Дианцеву, которая, вылупив свои ярко зеленые зенки из под рыжей чёлки, пялилась на меня.
— Анджей!? — ответила она с восторженным удивлением и тут же покраснела. У рыжих это хорошо видно.
— Рита, давай на борт, время поджимает. Там расскажешь, — бодро скомандовал я, не подавая вид, что приятно удивлен.
Ритка послушно выпятила грудь вперёд, позволяя мне застегнуть карабинчики и, оглянувшись на меня, приятно покачивая жопаном в чёрных шортах, сползла по трапу на катер.
— Миша, всё! — проорал я мичману и, пожав лапу матросу с прогулочного пароходика, скатился вниз.
Дианцева стояла, чуть покачиваясь, и не знала, куда присесть. Я прыгнул на штатное место спасателя на корме. Хотя и привык сидеть на баке в позе лотоса на спасательном круге, здесь лучше не выкаблучиваться. Ритка беспомощно оглянулась.
— Даю малый, — скомандовал Карпыч, оглянувшись на меня и подмигнув. Дианцеву силой инерции бросило мне на колени. Однако она не стала вскакивать, а лишь удобнее устроилась и, уцепившись за спинку переднего сиденья, прикрикивала на пионеров, иногда совершая совсем уж ненужные движения задницей. Когда благополучно подходили к пляжу, она оглянулась на меня и брякнула:
— А я и не замечала, какие у тебя красивые брови, — снова покраснела и, якобы для равновесия, схватила меня за шею.
Поговорить с Риткой так и не удалось, подошли к берегу, и началась высадка пионерского десанта. Когда все выпрыгнули на гальку, под восхищённый шёпот пионерок, я спрыгнул в воду и вытащил Ритку на руках на берег, под злобным взглядом Лидии. Ритка уже не краснела, а только улыбалась и гладила мой затылок под панамкой. Вспомнила «королева», с кем на Новы Год за летницей целовалась (правда потом так не хило наблевала). Дианцева только успела мне полушепотом на ухо сказать, в каком они лагере с Воронцовой, и по окрику Лидии побежала строить свой отряд с героическим названием «Моряки». Несколько пионерок, окружив Ритку и схватив её за руки, начали одолевать её вопросами, кивая в мою сторону. Классная «королева», улыбаясь, отправила девчонок в строй и, обернувшись, помахала пилоткой, сдернув её с головы.
— Ух, какая кралечка, — оживился мичман, — жаль молоденькая, не в моих габаритах, — одобрил мои действия мичман. Я же в это время судорожно перекручивал кассету.
Так, а теперь на полную громкость:
— Маргариитааа!!! — завопил на весь санаторный пляж Минаев (не Леонтьев, но даже лучше). Дети прямо в строю бросились танцевать. Лидия окриком всех поставила по стойке смирно и повела пионеров к выходу, громко крича свою речёвку:
— И печаль нам не с руки. Кто мы, дети???
— П И З Д Ю К И! — хором проорал отряд.
Десятая серия «Как доказать, что не болгарин Атанас?»
Меня с Карпычем скрутило от смеха. Лидия Петровна что-то заорала и кинулась в нашу сторону.
— Валим, валим! — замахал руками Миша.
Я, дёргаясь от смеха, упёрся в нос, вытолкал «Востока» на воду и запрыгнул на бак.
Мичман дал полный задним ходом и, заложив крутой вираж, выровнял лодку по курсу, ушёл на съёб с акватории санаторного пляжа. Воспитательница стояла на берегу и посылала нашу в сторону проклятия. Размахивала пилоткой и руками, ещё и своей юбкой, под которую умудрился заглянуть Карпыч. Дети, под руководством Ритки, стройной шеренгой маршировали к проходной.
— Злобная дамочка, хотя вполне фигуристая и на лицо неплоха, — крикнул мне мичман и оглянулся на берег.
— Да вроде не злобная, это моя одноклассница, — ответил я.
— Анджей, я то-то не знаю? Ты учился с этой Лидией в одном классе ? Да ты охуенно сохранился! — восхитился Миша.
—Да не, я про другую!
— Та тоже хороша, но Лидия Петровна — мой размерчик, труселя у неё зачётные, — разглагольствовал мичман.
— Трицать первый, к администрации, — оповестил нас динамик радиостанции.
— Чот она быстро нажаловалась, — удивился Карпыч, — как так смогла?
Пришвартовались, и Карпыч неспеша побрёл в администрацию, досасывая остатки конфеты. Я упал на шезлонге весь в воспоминаниях о Дианцевой. Ишь, как краснела «королева».
Но вид, конечно, затурканный. Видно, что вкалывает на почве воспитания подрастающего поколения, как стахановец.
В гости что ли заехать? Тут по побережью недалеко.
На мотоцикле прокатить, «пепсигоном» угостить. Что-то
