Сергей Писарев - Приключения Семена Поташова, молодого помора из Нюхотской волостки

А затем спросил:

— Кому, кроме нас с тобой, все это ведомо?

— Надо думать, государь, отцу келарю.

Петр нахмурился.

— Про келаря не вспоминай, келарь удавился еще до того как из-под Варде-горы вернулся архимандрит. Архимандриту ты, надеюсь, об этом не рассказывал?

Петр пытливо посмотрел на Семена. Тот ответил:

— Нет, государь.

— Не представилось случая? — передразнил Петр.

Семен промолчал. Петр заговорил о другом:

— Господин Патвард, сказал ты, собирался выведать у тебя тайну похода?

— Собирался, государь.

— Но ничего не выведал?

— «Тайна сия никому не должна быть ведома»... Твои же слова, государь.

— А если бы господин Патвард стал тебя пытать?

Лицо Семена вспыхнуло, — он быстро ответил:

— Государь, господин Патвард придумал страшнее всякой пытки!..

Петр ласково взглянул на Семена и сказал совсем просто:

— Знаешь, Семен, в первый раз встречаю такого человека... Скажу прямо — Александр Данилович тоже спас мне жизнь, но ты на Меньшикова не походишь, ты — совсем другой.

Опять наступила тишина. Петр, как вначале, закинул ногу на ногу. Семен продолжал перед ним стоять. Заговорил Петр:

— Что бы ты ни сотворил, все равно я у тебя остался в долгу. Проси у меня, что хочешь. Понимаешь, все, что хочешь!..

— Государь...

Семен запнулся.

— Проси, проси!..

— Государь, мне ничего не нужно.

— Тебе ничего не нужно!.. Ничего не нужно?.. А вот Александр Данилович ужо воспользовался бы случаем вытянуть из меня побольше... Я тебе говорю: проси, что хочешь, а тебе — ничего не нужно!.. Так ничего и не нужно?

— Ничего, государь.

— Чин адмирала?

— Государь!..

— Дворянское звание?

— Государь!..

— Мешок денег?

— Государь!..

— Да что ты заладил: «государь, государь...» Я и без тебя знаю, что я государь!..

Семен умолк, а Петр продолжал:

— Денег, чинов и званий ты не хочешь. Но делать тебе что-то надо, Семен.

— Я, государь, отлынивать от дела не собираюсь.

— Хочешь служить в армии? Только помни: у меня даже родовитые начинают с солдат.

Семен отрицательно покачал головой.

— Хочешь на флот? Я чуть не забыл — ты с Белого моря. Значит, на флот?

Семен снова отрицательно покачал головой.

— Может быть, собираешься остаться при моей персоне?

В вопросе Петра прозвучала издевка.

— Нет, государь, хотелось бы получиться строить корабли... Рыбаку это может пригодиться.

— Вот это изрядно! — воскликнул Петр. — Я и сам, Семен, обучался в Англии и Голландии у преотличнейших мастеров корабельного дела!.. Уважил меня, Семен. Завтра получишь назначение, да и жалование тебе положу. — Петр снова ласково взглянул на Семена. — Ну а теперь, — продолжал он, — возвращайся, пожалуй, к Василию, — беспокоится, верно, по тебе. Да и Щепотьев, должно быть, у него, вместе прибыли.

Семен понял, что пора уходить. Но у него имелся еще один вопрос.

— Государь! — обратился он.

— Что еще... Может, надумал, что попросить?

— Нет, государь, хочу только узнать: господин Патвард после того случая не объявлялся?

— Ты же сам скрутил его да набил ему глотку сеном.

— Там, государь, имелся человек, который должен был его освободить. Значит, господин Патвард где-либо обретается.

— Возможно! И это твоя вина: нужно было господина Патварда убить до смерти, он это заслужил.

— Это, государь, не так просто.

Петр нахмурился, сердито спросил:

— Что еще — «не так просто»?

— Убить человека до смерти, государь.

Петр едва не вспылил. Но, увидя, что Семен поклонился, собираясь уходить, крикнул:

— Поди сюда поближе!..

И, когда Семен подошел, тихо спросил:

— Так о побеге, кроме нас, никто не знает?

— Никто, государь.

— Ну, Семен, смотри: и сия тайна никому не должна быть ведома...

Он весело посмотрел Семену в глаза, и тот в тон ему ответил:

— И сия тайна, государь, никому не будет ведома.

— Особливо береги ее от архимандрита, — добавил Петр.

Поклонившись, Семен снова собрался уйти.

— Постой, — еще раз остановил Петр, — не сможешь ли мне сказать: кто ты такой?

— Помор я, государь, из Нюхотской Волостки.

— На берегу Невы, где сейчас за батареей домик Корчмина, я когда-нибудь построю кунсткамеру, и в ней буду показывать разные курьезитеты. Так вот — первым курьезитетом будешь у меня ты, помор.

И, довольный своей шуткой, Петр рассмеялся.

Еще раз поклонившись, Семен повернулся и быстро вышел из комнаты, забыв, что до двери нужно пятиться. Но нагнуться, чтобы не удариться о низкую притолоку, не забыл — был выучен этому с детских лет.

Семен вышел на берег, где стояли у пристани корабли. Петр, повернувшись, смотрел ему вслед. Раскуривая трубку, Петр сам удивлялся: как это могло случиться, что он, всемогущий государь, нещадно каравший за малейшую оплошность, не приказал отрубить голову помору из Нюхотской Волостки?

В тот же день он написал соловецкому архимандриту о том, что в обитель будут вскоре присланы новые преступники, и указал, куда их поместить; в том же письме он объяснил архимандриту, каким путем бежал Василий Босый, но при этом ни словом не упомянул о Семене.

А Семен, отыскав Корчмина и Щепотьева, сообщил, что будет обучаться строить корабли. В подробности разговора с царем он их не посвятил. Только несколько дней спустя Семен все же спросил у Корчмина, что такое «кунсткамера» и «курьезитеты». И сам был не рад, когда Корчмин ему это объяснил.

Семену еще раз пришлось возить в тачке землю. Произошло это при следующих обстоятельствах. По городу зазвучали со всех сторон сигналы военной тревоги — это было в первой половине июля.

Семен находился на верфи, где строили «малые суда». Всех, кого можно было, посадили в баркасы и повезли на Градской остров. Еще раньше стало известно, что начались столкновения с отрядами свейского генерала — поручика Майделя, двинувшегося к Санкт-Питер-Бурху из-под Выборга.

Петра в городе не было. Месяца за два до этого он направился с войском освобождать старую новгородскую крепость Корелу, стоявшую на западном берегу Ладоги. Но ему пришлось вернуться, так как прискакал гонец от Апраксина с сообщением, что в устье Нарвы появился большой неприятельский флот и что туда же идет с восьмитысячным войском Шлиппенбах. Петр направился в Эстляндию. Весть о готовящемся нападении на Санкт-Питер-Бурх застала его под Дерптом. Начальником строящейся столицы в это время был Брюс, и Петр послал ему на подмогу Меньшикова.

Одновременно с Майделем на суше, около Котлина на море появилась неприятельская эскадра адмирала Де-Пру. Подойдя со стороны залива к городу, Майдель начал стрелять «свейским лозунгом», уведомляя этим Де-Пру, что он уже здесь и можно начинать совместные действия.

Затем Майдель выставил против Градского острова пушки и, уверенный в своем превосходстве, послал к Брюсу барабанщика с письмом, предлагая город сдать.

Брюс ответил отказом, присовокупив: «Не угодно ли господину генералу-поручику удалиться в свою землю, а нас таким писанием пощадить». Тогда Майдель с утра начал стрелять из пушек.

На северо-восточном берегу Градского острова ночью возвели артиллерийские позиции. Вместе с остальными жителями города Семен возил туда в тачке землю. Затем явился Корчмин с пушками и бомбардирами в красных мундирах.

Корчмин оставил Семена при себе. Семен увидел, как неприятельские позиции на северном берегу реки вдруг окутались дымом и оттуда донесся орудийный грохот. Затем раздались свистящие звуки, которые Семен уже раньше слышал, но при совсем других обстоятельствах. Когда на море приближалась буря, впереди летела небольшая птица, похожая на чайку. Птица эта рассекала воздух с таким же свистящим звуком. Здесь же этот звук производили летящие ядра. Они описывали дугу и попадали на Градской остров. Падая, ядра или уходили в болотную почву, или, ударившись о сухую землю, отскакивали, продолжая прыгать в разные стороны.

Первый раз при приближении ядра Семен пригнулся — это вызвало у окружающих смешки. Семен сразу же выпрямился и увидел, что ни бомбардиры при орудиях, ни Корчмин, ни Брюс с Меньшиковым и сопровождавшими их офицерами ядрам не кланяются. Если ядро попадало в людскую гущу, убитых и раненых уносили, а оставшиеся в живых, как ни в чем не бывало, продолжали делать свое дело.

Сразу же начали отвечать батареи Корчмина. Пушки стреляли аккордом[45], и все кругом заволокло пороховым дымом. Семен увидел, как после каждого залпа бомбардиры подкатывают обратно орудия, пробанивают[46] стволы, снова орудия заряжают и ждут команду к следующему залпу. Когда стволы стали горячими, их начали обливать водой, за которой, под неприятельскими ядрами, бегали к реке.

Корчмин объяснил Семену, что наша стрельба наносит неприятелю больший урон: Майдель выбрал неудачную позицию — почва на том берегу была каменистой, отчего ядра выбивали множество осколков.