Павел Амнуэль - Искатель. 1989. Выпуск №2
— Да.
— Это меняет дело.
— Разумеется, — уверил его Мейсон.
— Джордж знает, что с письма сняли копию?
— Не думаю.
— Но он может подозревать это?
— Может.
— Это Джордж сумел снова забрать себе письмо?
— Есть все основания так считать.
Элдер некоторое время молчал, о чем-то размышляя, а затем сказал:
— Мистер Мейсон, я хочу, чтобы вы держались подальше от Джорджа Элдера. И ваша клиентка тоже не должна с ним встречаться. Если Джордж решит, что у нее есть копия письма… Нельзя рисковать ее жизнью. Сейчас она под арестом, но когда…
— Она уже на свободе. Ее освободили под залог час тому назад.
— И где она сейчас?
— В своем номере, я полагаю.
Элдер встал.
— Сохраните копию письма. В ближайший день-два я, возможно, встречусь с вами.
— Одну минуту, — сказал Мейсон. — У меня к вам два вопроса.
— Какие?
— Как вы узнали про письмо?
— Честно говоря, от племянника, Джорджа Элдера. Он поначалу доверял мне, а потом вдруг перестал. Но мне хотелось выяснить о письме побольше, вот я и спросил о нем Дороти. Она ничего не знала, но я надеялся, что мой вопрос побудит ее поговорить с Питом Кадизом.
— И второй вопрос. Почему вы так боитесь Джорджа?
— Я не боюсь, мистер Мейсон. Просто когда он не в духе, у него бывают ужасные вспышки гнева. Коррина исчезла, находясь на грани самоубийства. Очевидно, это состояние явилось следствием разногласий с Джорджем. Он прилетел в Южную Америку и привез какие-то документы, которые она должна была подписать. Она не стала их подписывать, а потом и вовсе отказалась встречаться с Джорджем и… Впрочем, остальное вам известно. Если честно, то, по-моему, он так и не простил своей больной сестре то, что она не согласилась с ним. Ну вот, я ответил на ваши вопросы. А теперь мне пора.
Он поклонился Делле Стрит, пожал руку Мейсону и вышел.
— Ну что? — спросила Делла Стрит после долгой паузы.
— Свяжитесь по телефону с Дороти Феннер и скажите, чтобы она ни в коем случае не встречалась с Джорджем Элдером. И пусть она пока не встречается с Дорлеем Элдером тоже. Я хочу, чтобы все, что он собирается ей сказать, передал через меня. Не знаю, заметили вы или нет, но этот человек сказал, что речь идет обо всех акциях компании. А ведь у Кармен Монтеррей десять акций этой компании.
— А разве эти десять акций могут иметь какое-то значение?
— Эти акции могут иметь чертовски важное значение.
В дверь номера Дороти Феннер постучали вежливо, но настойчиво. Она подошла к двери, рывком открыла ее и проговорила раздраженно:
— Я же сказала, что не принимаю журналистов…
Тут она подняла глаза. В дверях стоял Джордж Элдер.
— Можно войти?
Не говоря ни слова, Дороти отошла в сторону.
— Значит, сюда уже приходили журналисты? — спросил Элдер.
Она кивнула.
— Запри дверь, пожалуйста, — попросил Элдер.
Она заперла дверь и повернулась к нему.
— Ну что ж, — сказал он. — Выкладывай свои условия.
— Что вы имеете в виду?
Элдер уселся на стул с таким видом, как будто вот-вот собирался достать чековую книжку и выписать чек.
— Я свалял дурака, — признался он.
— Что это у вас вдруг совесть проснулась?
— Это не совесть, просто у меня деловое предложение.
— Со всеми деловыми предложениями обращайтесь к моему адвокату Перри Мейсону.
— Не глупи!
— А что же здесь глупого?
— Он богат. Он получает в день больше, чем ты за месяц.
— А при чем здесь это?
— Я готов пойти на некоторые уступки. Вся эта газетная шумиха повредила тебе. Вероятно, ты потеряешь работу. Я тебе возмещу все убытки. Но и тебе невыгодно отдавать часть своих денег Перри Мейсону.
— Вы ему заплатите?
— Что за глупости? Я говорю о тебе, с какой стати я должен платить ему, черт побери?
Дороти пошла к телефону, но остановилась.
— Подумай, ты же не глупая девушка. Не будем ходить вокруг да около. Если Минерва Дэнби и написала это письмо, то в нем нет ни капли правды. Честно говоря, я думаю, что оно поддельное. Как бы там ни было, после того, как это письмо попало ко мне, мне пришлось все обдумать и разузнать. Я начал с лечебницы в Лос-Мерритос. Все, что было в письме, — выдумка от начала до конца. Поверь мне, я даже не видел Минервы Дэнби в ту ночь. Просто не знаю, как и объяснить это письмо.
Дороти молчала. По крайней мере, до сих пор молчание не повредило ей. В конце концов нет ничего страшного в том, что она послушает его. А потом позвонит Перри Мейсону.
— Я действительно появился на яхте уже в двенадцатом часу ночи. А через полчаса после того, как мы вышли в море, нас застиг шторм. Утром я ждал Минерву к завтраку, но она не появилась. Я послал за ней стюарда. В каюте никого не было. Постель была заправлена. Потом тело нашли. Вскрытие показало, что она захлебнулась соленой водой.
После этого мне позвонил Пит Кадиз и сказал, что у него есть письмо, брошенное с моей яхты. Я попросил принести мне это письмо… Ну естественно, заплатил ему за хлопоты… А тут появляешься ты и крадешь письмо. Я испугался, что письмо может попасть в газеты. Гости видели, как ты выскочила в окно, держа в руках бутылку. Одним словом, мне пришлось звонить в полицию. Когда заметили байдарку, стало ясно, как ты попала на остров. Ну а потом мы увидели твою яхту. Для полиции мне пришлось сочинить историю с драгоценностями.
— Вы забрали письмо? — спросила она.
— Благодари бога, что я получил его обратно. В противном случае ты уже следующим утром могла бы умереть. Мне не нравится, когда со мной проделывают подобные штуки.
— Что вы хотите? — спросила она.
— Имя твоего сообщника. Как ты узнала про письмо?
— А как вы узнали, где я спрятала бутылку с письмом?
— Очень просто. Во времена сухого закона мы, яхтсмены, всегда прятали спиртное в бочках с пресной водой.
— Когда вы взяли письмо, вам незачем было выдавать меня полиции.
— Было слишком много свидетелей. К тому же я не думал, что ты оставишь полотенце. У меня не было другого выхода. Да, этот твой адвокат… Почему ты обратилась именно к Перри Мейсону?
— А чем он плох?
— Он слишком умен.
— Поэтому я к нему и обратилась.
— Он меня сегодня здорово прижал с драгоценностями… Я ведь не подумал про страховку. А потом помощник прокурора заявил, что ему не понравились мои ответы. Я принял обиженный вид и заявил, что он может закрывать дело, — мне теперь все равно.
— И что теперь? — спросила Дороти.
— Теперь я пришел договориться. Как бизнесмен, я должен постараться сбить цену, но я пришел сюда скорее как родитель, как родственник, который обидел того, кого любит… Сколько ты хочешь?
