Елена Бергман - Мир львинов
Схватив Ранэ в охапку, юноша клацнул зубами в притворном гневе и потребовал:
— Жена! Корми меня, я голоден!
Ранэ запищала и задрыгала ногами.
— Неси меня домой… — проворковала она, глядя на мужа сияющими влюбленными глазами. — И я приготовлю тебе обед…Много-много обеда…
Эрих поцеловал ее смеющийся рот и пошел в дом, прижимая к себе смеющуюся жену. Он был зверски голоден…
Ночью, лежа рядом со сладко посапывающей женой, Эрих впервые со дня свадьбы задумался о своем теперешнем положении.
Да, он, безусловно, любил Ранэ, и та любила его, и им было хорошо вместе. Но… Юноша вспомнил поглаживающую живот беременную Хелю, и то, как смотрел на нее Мрах, и его передернуло: он, в отличие от друг-львинена, не хотел детей. Не просто не хотелсовсем не хотел! При одной мысли о вопящих по ночам младенцах, обкаканных пеленках и режущихся зубах ему хотелось взвыть на луну. Вскочив с постели, Эрих как был — нагишом, нервно заходил взад вперед по комнате. Ранэ спала, ее волосы пышной волной разметались по подушкам. Эрих застонал, глядя на жену: скоро у них тоже родится ребенок! Маленькое существо появится на свет, и Ранэ, его Ранэ, начнет возиться с ним, сюсюкать и целовать крохотные розовые пяточки. У нее появится еще кто-то, кого она будет любить и нежить… Какой кошмар!
Резко остановившись, Эрих еще раз поглядел на жену. А ведь так и будет! И это — правильно! А он, Эрих, похоже, сошел с ума, если ревнует свою женщину к еще не родившемуся собственному ребенку!
Ранэ застонала и вдруг села на постели, заспанными удивленными глазами глядя на стоящего посреди комнаты обнаженного юного мужчину: освещенный всполохами огня, тот был очень красив.
— Что случилось? — спросила она чуть хриплым со сна голосом. — Иди сюда — мне без тебя холодно…
И Эрих устыдился своих глупых, эгоистичных мыслей. Какая разница, появится у них ребенок или даже десять, Ранэ все равно будет любить его…
Торопливо юркнув обратно под одеяло, юноша обнял возлюбленную и, окончательно успокоенный, почти сразу уснул. Головка Ранэ уютно лежала на его плече.
Глава 2. Охота
Рассвет застал влюбленных крепко спящими. Так крепко, что они не сразу услышали стук в дверь. С трудом разлепив один глаз, Эрих застонал и спрятал голову под подушку в надежде, что ранний гость поимеет совесть и уйдет, но стук продолжался.
Рядом, просыпаясь, заворочалась Ранэ.
— Кто-то пришел… — сонно пробормотала она. — Иди и скажи им, что мы спим…
Эрих только вздохнул. И так понятно, что спят — солнце едва поднялось…
Неизвестный снова забарабанил в дверь, и Эрих испытал острое желание придушить нахала- зачем будить людей в такую рань?
— Эрих! — донесся из-за двери голос Мраха. — Да Эрих же! Вставай!
— Ни за что… — простонал Эрих, глубже засовывая голову под подушку. — Не хочу…
Но Мрах сдаваться не собирался. Пиная несчастную дверь ногами, он заорал: — Эрих, соня, подъем! Бизоны ждать не будут!
— Да иди ты со своими бизонами…! — буркнул Эрих и швырнул в дверь скомканым полотенцем.
— Бизоны! — изгалялся Мрах. — Большие, рогатые бизоны! Их мясо вкусно, их шкуры толсты! Идем убивать бизонов!
Эрих понял, что выспаться ему не дадут, и, протирая глаза и ругаясь на чем свет стоит, вылез из под теплого одеяла.
Ранэ поспешно вскочила вслед за ним. В ее огромных синих глазах плескалась тревога.
— Не ходи! — попросила она срывающимся голосом. — Пожалуйста…
Мрах снова заколотил в дверь.
— Надо! — прошептал Эрих в эти умоляющие глаза. — Есть что будем?
Ранэ вдруг всхлипнула и бросилась ему на шею.
— Не ходи… — просила она снова и снова. — Не ходи…
Эрих начал злиться. Оттолкнув жену и не обращая внимания на ее слезы, юноша начал собираться. Ранэ сидела на постели и плакала.
— Не ходи… — одними губами попросила она.
Эрих снял со стены тяжелое боевое копье и, не обернувшись, вышел, хлопнув дверью. Мрах при полном снаряжении ждал его, привалившись плечом к бревенчатому срубу, и грыз соломинку.
— Чего там у тебя? — спросил он.
Эрих пожал плечами- раздражение все еще кипело в нем: — Не знаю. Ранэ взбесилась. Вцепилась в меня, ревет, не ходи- говорит…
Мрах покачал головой: — Ну и не ходил бы! Никто б на тебя не обиделся…Все ж понимают — молодожены!
Эрих аж взвился — он ненавидел это слово, а особенно — усмешечку, с которой оно произносилось.
— Дура она! — выкрикнул он. — Глупая баба! А я — воин! Добытчик! Ясно?!
Мрах поднял руки: — Убедил, убедил, сдаюсь… Только не ори так больше!
Эрих немного успокоился.
— Пошли уже, — сказал он нормальным голосом. — Небось все собрались давно!
И друзья, подхватив копья, бодро зашагали к месту сбора — небольшой площадке на окраине. Здесь, развалившись в разных позах на вытоптанной траве, ждали другие охотники. Эрих насчитал около сорока человек и львинов.
— А Варму где? — спросил он, оглядываясь.
Мрах показал глазами в сторону ближайшего дома — там, прислонившись спиной к стене и откинув голову, сидел красивый русоволосый воин лет тридцати и откровенно спал.
— Чего это он? — удивился Эрих.
— У него ночью дочка родилась. — шепнул Мрах. — Устал человек…
— Аааа… — протянул Эрих. Сунув копье Мраху, юноша прижал палец к губам и на цыпочках подкрался к спящему. В руках у него неизвестно откуда появилось перышко. Наклонившись к русоволосому, Эрих собирался уже пощекотать тому нос, но за мгновение до того, как перо коснулось кожи, Варму перестал храпеть и точным движением ухватил юношу за запястье.
Мгновение охотники смотрели друг на друга, потом русоволосый легко вскочил на ноги.
— Привет, молодожен, — хмыкнул он, сгребая юношу в объятья.
Эрих только крякнул — силы Варму было не занимать.
— Я уж думал, ты не придешь. — продолжал русоволосый, отпуская Эриха и сладко потягиваясь. При движении куртка на его груди распахнулась, являя великолепно выполненую татуировку — оскаленную морду льва.
Опять эта ухмылочка! Эрих начал закипать.
— Молодожен не в духе. — засмеялся Варму, продолжая потягиваться. — Эрих, ты не выспался?
— Не обращай внимания, вождь. У него жена истерику закатила. — Пояснил неизвестно как подкравшийся Мрах. — Не ходи, говорит, и все. И ревет…
— Дура она! — огрызнулся Эрих. — Не понимает ничего…
Варму посерьезнел и покачал головой:
— Шел бы ты домой… — задумчиво протянул он. — Женское сердце — чуткое. Как бы беды не было…
Но Эрих уперся.
