Исуна Хасэкура - Волчица и пряности - Том 4
- Понял.
Не раздумывая более, Лоуренс развернулся и пошел обратно к Хоро.
В такие времена острый слух Хоро был поистине бесценным даром.
К приходу Лоуренса Хоро уже успела убрать в подвал большинство книг и вновь надеть плащ.
- Почему бы тебе не взять с собой эту книгу? Я бы предложил спрятать ее за алтарем пока что.
Хоро кивнула. Одну за другой она передала Лоуренсу оставшиеся книги; тот, наполовину спустившись по каменной лестнице, принимал их и убирал вниз.
- Это последняя, - сказала Хоро.
- Значит, так. Иди по коридору прочь от общей комнаты. Когда свернешь за угол, увидишь вход, ведущий прямо к задней стороне алтаря. Бери книгу и иди, меня не жди.
Хоро унеслась в глубь коридора, не дослушав указаний Лоуренса.
Выбравшись из подвала, Лоуренс вернул на место пьедестал и водрузил сверху статую Святой Девы-Матери.
Довольно долго он не мог найти замочную скважину и даже начал уже тревожиться, но наконец-то нашел. Медным ключом, который ему дала Эльза, он запер вход в подвал, после чего, прихватив одеяла, отправился следом за Хоро.
Куда ни пойди, церкви повсюду устроены похоже.
Как Лоуренс и предполагал, едва он свернул за угол, как увидел перед собой распахнутую дверь.
Прикрывая рукой пламя свечи, Лоуренс потрусил узким коридором, ведущим, скорее всего, прямо к алтарю. Совсем скоро перед ним распахнулось пространство зала.
Лучи лунного света врывались через щели в ставнях на уровне второго этажа. Лоуренс понял, что теперь он может различать предметы даже и без свечи.
Из-за двери напротив алтаря доносились тихие голоса.
Хоро взглядом дала понять Лоуренсу, чтобы тот поторопился.
Если их будут обыскивать, и при обыске в их вещах обнаружится ключ, они окажутся в затруднительном положении. Поэтому Лоуренс спрятал ключ за алтарем вместе с книгой, после чего вместе с Хоро двинулся прочь от алтаря, ступая по каменным плитам пола.
Расположиться они решили в том единственном месте, где в полу была вмятинка – именно здесь, судя по всему, Отец Фрэнсис возносил свои ежедневные молитвы Единому богу.
Лоуренс задул свечу и закутал себя и Хоро в одеяло.
Давненько ему не приходилось действовать так тайно, подобно вору у входной двери.
Как-то раз ему и нескольким его торговым партнерам довелось проникнуть в здание одной крупной гильдии в некоем портовом городе, чтобы заглянуть в ее расходные книги.
В те времена он не научился еще самостоятельно узнавать, на какие именно товары вскоре будет спрос. Сейчас, вспоминая то свое приключение, он содрогнулся при мысли, как же он тогда был безрассуден. Впрочем, тут же подумал он, по сравнению с его нынешними действиями то был сущий пустяк.
И риск, на который он шел сейчас, не мог вознаградить его деньгами.
- Но, как старейшина этой деревни...
Дверь зала распахнулась, и голос Сему стал слышен отчетливо.
Сделав глубокий вдох, Лоуренс обернулся с видом только что проснувшегося человека.
- ...Я приношу искренние извинения, что вынужден нарушить ваш священный покой в нашей церкви, - заявил Сему.
За старейшиной шли Эльза и селянин с дубинкой в руках.
- Что-то... случилось? – вопросил Лоуренс.
- Если ты не понаслышке знаком с долгими путешествиями, то, я уверен, сможешь понять. Нынешнее время может доставить вам обоим некоторые неудобства, поэтому, прошу, смиритесь с нашим обществом на какое-то время.
Селянин с дубинкой сделал шаг вперед, и, заметив это, Лоуренс поднялся на ноги.
- Я торговец, я принадлежу к Гильдии Ровена. Кроме того, многие в кумерсонском отделении Гильдии Ровена знают, что я направился в вашу деревню.
Селянин с удивленным видом обернулся к Сему.
Если мелкая деревушка вроде Терео ввяжется в спор с торговой гильдией, выпутаться легко ей не удастся.
В тех вопросах, которые касаются денег, организация, состоящая из торговцев, не без оснований могла считать себя целым государством.
- Разумеется, если вы, старейшина Сему, можете принять необходимые меры как представитель деревни Терео, я, как путешественник, с радостью подчинюсь вашему слову, - продолжил Лоуренс.
- ...Понимаю. Однако я лично явился к тебе и твоей спутнице вовсе не из злобы, - начал объяснять Сему.
- Случилось что-то важное?
В это время послышался топот ног – похоже, к ним спешил проснувшийся Эван.
Метнув короткий взгляд в сторону, откуда доносился топот, Сему медленно произнес:
- Кто-то в Энберле поел зерна, привезенного из нашей деревни, и умер.
Глава 4
Всякий раз, когда речь шла о том, что кто-то умер, поев зерна, первое, что приходило на ум, было ядовитое растение под названием Ридлев огонь.
Когда человек ел зерно этого растения, его руки и ноги начинали гнить изнутри, кости словно таяли, и он умирал в страшных мучениях. Проглотив даже ничтожнейшее количество яда, человек мутился рассудком и начинал воображать, что он более не существует в этом мире. У беременных женщин это приводило еще и к выкидышу.
Ходило поверье, что ядовитое, черное зерно добавлялось демонами в обычные колосья. Если его не отделить от нормального зерна при сборе урожая или смолоть в муку по неведению, никто более не сможет сказать, где именно в муке яд.
В таком случае яд обнаруживался лишь тогда, когда кто-то, поев хлеба из этой муки, выказывал знакомые признаки.
Для деревни землепашцев ядовитое зерно было страшным бедствием, не менее пугающим, чем засуха или наводнение.
Самым страшным было даже не то, что человек, поевший этого зерна, умирал или превращался в живого мертвеца.
Страшнее всего было то, что если в годовом урожае зерна находили Ридлев огонь, есть становилось нельзя все зерно.
- Ты уверен, что в нашей деревне никто не отравился? – спросил старейшина Сему.
- Точно уверен, никого таких нету, Старый. Даже у старухи Джейн, что с постели не встает, всего лишь насморк.
- Из нового зерна хлеб пекли только во время жатвы, так? Ну, по крайней мере, теперь мы знаем, что зерно, смолотое раньше, не ядовито.
Похоже, огромный камень с плоской вершиной, что стоял посреди площади, служил также местом сбора селян при обсуждении важных дел.
Окруженные кострами и заспанными, потирающими глаза селянами, свои мнения высказывали самые уважаемые жители деревни и те, чьи дома выходили на главную площадь.
- По словам Хаджи, вчера вечером какой-то сапожник поел хлеба из муки, купленной в Гильдии Риендо, и вскоре умер. По слухам, его руки и ноги посинели и, прежде чем умереть, он долго корчился от боли. Городской совет Энберла немедленно вызнал, что то зерно пришло из нашей деревни. Хаджи поскакал сюда, едва это узнал, и потому он не знает, что было дальше, но, по-моему, это очевидно. Граф Бартон наверняка пошлет к нам посланника и одновременно прикажет готовить зерно к отправке обратно в деревню. А когда рассветет, уж конечно, прискачет и посланец из Энберла.
