Анатолий Минский - Князь без княжества
Разумеется, после этого никто даже не заикнулся отправить «юнгу» драить палубу или на марсовую площадку к парусам.
С учетом предстоящих заходов в крупные попутные порты Восточной и Южной Сканды, прибытие в Нике планировалось никак не раньше начала сентября. Эх, если бы у пары были крылья, да Хелена умела держаться в воздухе, они бы пересекли материк до Нирайна за месяц... Пустые мечты.
Капитан шхуны затаил надежду в ближайшем же порту ссадить норовистого члена команды, а точнее – пару нахлебников, призвав в случае нужды портовую стражу, но жизнь распорядилась иначе. У восточной оконечности материка около мыса Единорога, окруженного множеством островов, на «Ивону» напали пираты.
В то утро Горан расслабленно отдыхал в крохотной каюте на корме, через стенку от капитанской. Предложение поселиться в трюме было отвергнуто еще в первый день на борту. Грохот матросских ботинок по палубе, ругательные крики с квартердека его не слишком удивили: на судне любая эволюция, как-то: постановка парусов, поворот или даже приборка сопровождаются бедламом, смысл которого непонятен существу сухопутному. Однако на этот раз в боцманских проклятиях послышалось нечто истерическое.
Наскоро одевшись, тей выскочил на палубу, где тут же увидел причину суеты, плавно перерастающей в панику. Пришлось вернуться в каюту.
– Хелена! Просыпайся, быстро!
– А? Что случилось?
– Нас пытаются захватить!
Пока женщина куталась в черный балахон, Горан проверил оружие. Револьвер, шесть запасных патронов, шпага и дага. Достаточно, чтобы отогнать шайку дорожных бандитов, но для абордажников численностью в несколько дюжин... Но не сдаваться же! Тем более очевидно, как они поступят с Хеленой.
Последняя мысль придала энергии и злости.
– Берегись шальной пули. Спрячься! Хоть под койку. Если кто-то нагрянет, не должен тебя увидеть. Жди меня!
Не будучи докой в судовождении, Горан легко угадал намерения оборванцев на двух длинных весельных лодках. «Ивона» лавирует против ветра с погашенной топкой. При боковом или попутном ветре она легко бы проскочила на скорости, а теперь разворачивается, чтобы поймать ветер. Гребные лодки длиной добрых пятнадцать шагов на короткое время разгонятся гораздо быстрее. Как именно гребцы потом одолеют высокий борт шхуны, тей не знал... Но точно не будут робко стучаться в ожидании вежливого «войдите».
Горан взлетел на шканцы, вцепившись там в капитана.
– Почему ни одна собака не достает оружие?!
Моряк с нескрываемым злорадством глянул на пассажира. Вот оно, единственное утешение от того, что морские разбойники обчистят «Ивону»: и этому синьору достанется, воздастся за вероломство, ведь пробрался на борт практически обманом, обещая вступить в экипаж.
– Бесполезно, благородный. Если не окажем сопротивления, нас пощадят. За отношение к вам – не ручаюсь. Не любит морское братство теев.
– Хорошо же... Я один окажу сопротивление!
Горан без церемоний воткнул свой револьвер в пузо слишком осторожного морского волка и вытащил его револьвер, затем изъял пистолет у боцмана.
– Вы не перестреляете их всех! – охнул вахтенный, на что получил короткий ответ:
– Попробуйте меня остановить...
Шхуна тем временем выписала левый поворот и мощно поймала ветер парусами, однако скорость при этом потеряла настолько, что устремившаяся к ней лодка приблизилась шагов на тридцать-сорок. С нее донеслись первые выстрелы. Брызнули щепки из ограждения, взвыл боцман, раненный свинцовым жуком.
– Спускаем паруса, кэп?
– Я вам спущу! – огрызнулся тей и опустился на колено.
На носу лодки встал рослый пират. Он приготовил длинную веревку с кошкой на конце. Остальные налегли на весла изо всех сил. Если кошка зацепится, гребцы также возьмутся за ружья и пистолеты, оттого Горан первым взял на мушку метателя... И позавидовал меткости босяков, ранивших боцмана. Даже с использованием силы стрелять с качающегося на волне судна по двигающейся и тоже качающейся цели заметно труднее. Пират упал с носовой деки только после второго выстрела.
Тей почувствовал движение за спиной, увидел мелькнувшую над собой тень. Инстинктивное чувство опасности подсказало броситься в сторону. Капитан решил ударить единственного защитника шхуны!
Тяжелая сабля лязгнула о доски, где только что находился Горан. Второй удар не состоялся – тей вскочил и ударил ногой, тут же добавил, лишив морячка возможности досмотреть сражение.
– Боцман! Снести тело в каюту! Командуй рулевым и матросами!
На маленьком судне нет даже второго офицера.
За время секундной заминки баркас с абордажника-ми отыграл до трети оставшегося расстояния, и новый партизан морей схватился за кошку. Чуть приспособившись после первых выстрелов, Горан упокоил гребцов по правому борту посудины, отчего она вильнула вправо и начала отставать, теряя драгоценные секунды, пока пираты спихивали с банок подстреленных коллег да перехватывали освободившиеся весла. Приблизился второй баркас, но ему уже явно не хватило скорости.
Меж тем шхуна направилась в узость между островами. По прикидкам сухопутного Горана – со скоростью лошадиного галопа. Наверно, любой моряк засмеял бы его за такое сравнение, но тут уж не до смеха: наперерез выскочила третья лодка. Пираты, похоже, перестраховались и на этот случай.
Стиснув кулаки, тей догадался, что они используют ту же тактику, что и гвардия в воздухе, атакующая быстроходные дирижабли – если точно угадать место, можно прицепиться к воздушному кораблю.
– Рулевой! Тарань их!
– Не могу, синьор... Простите. Здесь мелко, рискую задеть днищем за камни.
Серые треугольные паруса надулись плотными пузырями, юго-восточный ветер накренил корпус на левый борт. Горан подхватил саблю капитана и сбежал с квартердека на палубу.
– Держи! Будешь рубить веревки на кошках!
Здоровенный матрос попятился.
– Они ж стреляют...
– Вдруг – не попадут. А я точно не промажу!
Горан ткнул ему в ноздрю револьверный ствол, воняющий пороховым гаром. Не слишком приятный, но доходчивый аргумент. Матрос взял саблю, всем своим видом показывая – помощник из него никакой.
За время их препирательств пиратский баркас поравнялся с левым бортом «Ивоны», сразу трое на нем поднялись, раскручивая веревки с крюками. Горан упал животом на теплые доски шкафута, расстрелял остатки боезапаса. Увы, шесть патронов на более чем дюжину врагов – совсем не много, поэтому стальные крючья впились-таки в борт, зацепились за леера. И никто не бросился рубить концы. Рослый матрос с дыркой во лбу прилег на шкафут отдохнуть, остальная команда бросилась к противоположному борту, укрываясь от пуль за ящиками и бочками, принайтованными к палубе.
