Как три мушкетëра - Бушков Александр Александрович
Да уж, подумал Мазур. Умному человеку такое вот сокровище в качестве зятя решительно ни к чему...
– А вот ты ему можешь приглянуться, – продолжал Жора. – Интеллигент, ученый из Ленинграда, в загранку холишь... Тебе-то он отвалит...
– Может, и отвалит, – сказал Мазур. – Только Алинка меня быстренько такими рогами украсит, что все лоси обзавидуются...
– Это да, – согласился Жора. – Это наверняка. Ну так, если подумать, не конец света. Ради такого тестя, с приданым и с закромами, потерпеть стоит. Ну, будешь ее время от времени по почкам бить аккуратненько, чтобы следов не оставалось. И самому никто не мешает ходить по девкам. Представляю, сколько их у вас там, в Ленинграде.
– Нет уж, – сказал Мазур. – Лучше я буду без приданого и без будущих закромов, но и без рогов. Ты же грек, понимать должен.
– Да понимаю я, – сказал Жора. – Мужчине с рогами ходить в позор. Но все ж, какие у бати должны быть закрома... Сказка...
– А ты в них бывал? – фыркнул Мазур.
– Кто б меня туда пустил и живым выпустил... Просто – должны быть, по всем раскладам. А кроме закромов, Кирюш, еще и знакомства. Коли уж у него не только партийное начальство пасется, но и на кремлевские банкеты его рыбка иногда идет, представляешь какие знакомства? Я не за шишек говорю, а за всякую мелкоту, но ты ж, наверное, сам знаешь: иногда лучше во дворце пяток лакеев в знакомых иметь, чем одного какого-нибудь герцога...
– Ума у тебя палата, Жора, – сказал Мазур.
– У нас, греков, это сплошь и рядом...
Мазур подумал: а собственно, зачем мотаться по городку, разыскивая дядю Гошу? Вполне возможно, задачу можно решить быстрее и проще... Он сказал:
– Жор, что-то я передумал. Добрось до Алины, а?
– Не вопрос. Это ты правильно. Для того и Алина... И подумай ты все же насчет свадебки...
Жара сегодня стояла очень уж немилосердная. Вылезши из машины у подъезда Алины, Мазур скинул легкую куртку и тщательно свернул так, чтобы кирпичик неправедных денег не выпал – Советский фонд мира должен получить очередной перевод...
Явно по причине того же упала (как именуют жару поляки, числящиеся в числе Мазуровых предков) открывшая дверь Алина была только в купальнике, красном в белую горошину и весьма экономном. Наверняка и этот импортный – «рыбья принцесса» носила только «маде ин...».
– Вот и молодец, что вернулся, – сказала она радостно. – А то жара, скучища, валяюсь и думаю – то ли на море сорваться, то ли на дачу – она у самых гор, там попрохладнее...
Мазур прошел в ее комнату, где было лишь на градус-другой попрохладнее, чем на улице, хотя окно и не выходило на солнечную сторону.
– И вентилятор, как назло, сломался, – пожаловалась Алина. – Что ты паришься? Раздевайся. Можно подумать, мы друг друга голышом не видели... Тебе чего из холодильника принести – газировки или пива?
– Пива, – сказал Мазур, не особенно и раздумывая. – Стакан тащить не обязательно, я все ж не интеллигент, у меня профессия есть...
С превеликим облегчением разделся до плавок и плюхнулся в кресло. Вернулась Алина, подала ему откупоренную бутылку «Жигулевского», себе налила лимонаду в высокий стакан и плюхнулась на тахту, как-то машинально приняв завлекательную позу. Нетерпеливо спросила:
– И что было?
– Жорка меня к Умнику возил. Что приятно, убрал он от меня Жорку в качестве начальства и подчинил лично себе...
– Классно! Так он кто?
– Фамилии он мне не называл, – сказал Мазур. – Но ты его, может, и знаешь: Всеволод Иванович, живет в таком...
Алина прервала его восторженным воплем:
– Говорила я тебе! По-моему и вышло. Дядя Сева Горский. Точно, они с отцом сто лет знакомы еще с войны, бочку коньяку выдули, полтонны шашлыка у дяди Сандро слопали. И вообще... – она поиграла умело подведенным глазами. – Ты к событиям пятилетней давности ревновать не будешь?
– Смысла не вижу, – сказал Мазур, с удовольствием прихлебывая из горлышка здешнее «Жигулевское», оказавшееся весьма неплохим.
Алина потупилась в наигранном смущении:
– И вообще, это он мне целку сломал. После выпускного. Романтично так все было: с шампанским, при свечах... И не больно совсем. Мы и потом иногда...
– Богатая у тебя биография, – фыркнул Мазур.
– А что ж мне было, ждать, когда начнется атомная война, а я девочкой помру? – Алина прищурилась. – А сам-то? Где-то ты опыта да поднабрался, я так чувствую, не на одной...
– Ладно, по нулям, – сказал Мазур. – Дядя Сева – он кто?
– Строитель. В управлении у Фомича. Фомич – это...
– Да рассказали мне уже, что это за человек-легенда, – сказал Мазур. – И про слона рассказали...
– Вот-вот... Короче, он у Фомича инженерами по технике безопасности командует. Хотя... Он еще до Фомича на этом месте сидел, он здесь лет десять. Значит, дядя Сева... Совсем хорошо, уж к нему-то я смогу тонкий подходец сделать...
– А стоит ли? – сказал Мазур. – Значит, он тебя давно знает...
– Ага. Вот эти лет десять.
– И, если до сих пор не позвал в дело, значит, нет у него на тебя видов в этом плане.
– Ну, может, он думает, что я не такая уж умная... – сказала Алина. – Что-то такое у него иногда проскальзывало мельком-намеком... Только вот после того, как я все отлично провернула с «Жемчужиной» и вообще с Верочкой, может и мнение изменить... Может ведь?
– Может, – сказал Мазур, приканчивая пиво. – Действительно, Умник... Серьезный мужик.
– А то! Кирюш... – она поставила на пол пустой стакан. – Так как там было, в борделях?
Лаврик подождет, подумал Мазур. Не будет никакого нарушения приказа – Лаврик сам говорил, чтобы к нему неслись пулей в случае чего-то экстраординарного. А сейчас не тот случай.
Он вспомнил заведение, которое посетил тогда с Мадлен – собственно, натуральный борлель, только люксовый. Вроде «Жемчужины», но безусловно повыше классом.
– Слушай сюда и никому не рассказывай, – сказал он таинственным тоном. – А то пропесочат тебя в твоей комсомольской организации. Ведь комсомолка, поди?
– А куда от этого денешься?
– Ну вот... Первым делом они исполняют стриптиз...
– Намек поняла, – сказала Алина, соскользнула с тахты, подошла к столику с магнитофоном и принялась перебирать кассеты. – Что бы такое... Они там что играют?
– Когда как, – сказал Мазур. – То медленное и томное, то шебутное что-нибудь.
– Лучше медленное и томное, – Алина вынула кассету из прозрачного футляра. – А то я в жизни стриптиз не танцевала, чует мое сердце, что под медленное и томное ловчее получится... Только не критиковать, ладно? Дебют неопытной танцовщицы...
– Не буду критиковать, – сказал Мазур. – Любоваться буду.
– Ну, попробуем... – сказала Алина с азартной рожицей, нажала клавишу, и заиграл томный блюз...
Глава VIII. ЗАПАХ ДУРМАНА
Мазур закрыл за собой калитку на крючок и приостановился возле нее, оценивая обстановку в двух «отельчиках», двухместном и четырехместном.
За время пребывания в городке он насмотрелся обиталищ, предназначавшихся для курортников. Хватало и сущих курятников. А вот покойный милиционер возвел, конечно, не хоромы, но довольно приличные ломики из вагонки, с плоскими почти крышами, выкрашенными в зеленый оконными рамами и даже крохотными кухоньками. Вообще интересно, зачем ему понадобился дополнительный доход, если он был одиноким? Ну, может, скучно ему было одному, а с постояльцами можно и поболтать, и выпить, и в картишки или там домино перекинуться...
Засекреченные инженеры были у себя – Вера позвякивала посудой в кухоньке и о чем-то негромко говорила с мужем, самым беззаботным и даже игривым тоном. Вспомнив пачку фотографий и мысленно вздохнув про себя, Мазур подумал: прав был Вильям наш Шекспир со своим гениальным определением: кто именно есть порожденье крокодилов, и кому имя – вероломство...
