Александр Мартвнов - Последний торпедоносец
— Ты меня извини, Денис, но я как-то… нечестно, что ли, себя чувствую с вами.
— Новости, — лениво пробормотал тот, ритмично приподнимаясь и опускаясь вместе с волной и шевеля раскинутыми руками.
— Правда… Вы все крутитесь, вертитесь, зарабатываете… Причём руками и горбом. А я типа такого дачника рядом стою. В общем, я бы хотел — помочь, что ли. Не в каких-то там делах больших, это ясно. Это мы уже договорились. А так. Вообще. По жизни.
— Ты, кажется, нырять хотел научиться? — спросил Денис, садясь. — А вообще умеешь?
— В принципе — да.
— На сколько?
— Ну… я не знаю. Ныряю, и всё…
— Я ныряю на восемь метров легко. Больше десяти — не могу. Нико — он у нас лучший — на шестнадцать ныряет. И остаётся под водой почти три минуты. Но и я могу поучить. Пошли? Учти, что в море нырять труднее — вода выталкивает активней, чем пресная.
— Сейчас… — Игорь наморщил лоб: — Как там это… у этого Багрицкого…
— Вон ты что вспомнил? — Денис весело осклабился. Игорь процитировал:
— По рыбам, по птицам проносит шаланду!Три грека в Одессу везут контрабандуЯнаки, Ставраки, Папа Сатырос…
— А дальше как?
Денис сел прямей, вытянул ноги. Улыбнулся снова — уже солнцу, задумчиво щурясь на него:
— А вот, послушай…И вечером — прямо в пыльПланеты стекают в крови густойДа смутно трубит горнист.Дымятся костры у больших дорог.Солдаты колотят вшей…Мы плакали над телами друзей;Любовь погребали мы;Погибших товарищей именаДоселе не сходят с губ…
— ронял медленно и невыразительно слова Денис. Его лицо окаменело, и Игорь почти с испугом притих, глядя на товарища:
— Их честную память хранят холмыВ обветренных будяках,Крестьянские лошади мнут полынь,Проросшую из сердец,Да изредка выгребает плугПуговицу с орлом…Но мы — мы живы наверняка!
— Это тоже Багрицкий? — тихо спросил Игорь. Денис наклонил голову, помолчал. Неожиданно сказал:
— И вот это…
Пусть звучат постылые,Нас водила молодостьСкудные слова —В сабельный поход,Не погибла молодость,Нас бросала молодостьМолодость жива!На кронштадтский лёд…
Игорь широко открыл глаза. В строках ему на миг почудился отрывистый барабанный бой… или не почудился? Он оглянулся вокруг. А Денис читал:
— Боевые лошадиНо в крови горячечнойУносили нас.Поднимались мы,На широкой площадиНо глаза незрячиеУбивали нас.Открывали мы…
— Как-как?.. — спросил Игорь поражённо и осекся, испугавшись, что помешал Денису. Но тот словно не обратил внимания…
— Чтоб земля суроваяЧтобы в этом крохотномКровью истекла,Теле — навсегдаЧтобы юность новаяПела наша молодость,Из костей взошла.Как весной вода…
Это тоже его стихи. "Смерть пионерки" называются. Раньше их в школе учили… — Денис тряхнул подсыхающими, снова обретающими рыжину волосами и добавил: — Я очень люблю стихи, если честно. Смешно, да?.. Хочешь, вот ещё…
… На наших знамёнах — свастичный крест.Последних приколем штыком к горам.Благословляет воинов храм.Перчатки латной святая месть.В объятье пальцев эфеса медьИ на лице — ятаганный шрам.Набатом солнце гудит — "Пора!"Разливом — русские роты окрест…
— Это тоже Багрицкий? — тихонько спросил Игорь. Денис помотал головой:
— Нет… Это один человек из Интернета(1)… Ну что, пойдём учиться нырять?..
* * *Игорь не врал, когда говорил, что он умеет нырять. Но он, как и сказал, "просто нырял", и всё. Когда же Игорь попытался повторить нырок Дениса — они заплыли к галечной косе, выдававшейся далеко в море из-за скал — то с раздражением и завистью понял, что это недостижимо. Они положили на гальку захваченные маски и арбалеты и вернулись в воду. Тут-то Игорь всё и понял.
Денис нырял как-то по-особенному — складывался пополам, словно ножик, потом резко выпрямлялся — тоже как-то странно — и стремительно шёл вниз. Его тело становилось зеленоватым и расцвечивалось пятнами, как на плохой видеозаписи, движения делались плавными и скользящими. Игорю оставалось только наблюдать за этим с поверхности. Его-то вода вытолкнула метров с двух. Как пробку и очень обидно — задом вверх.
Больше всего Игоря беспокоило, что сейчас подплывёт Николай — и тогда насмешек не избежать. Но грек успел выбраться на берег и загорал на гальке, как и все остальные. Только Генчо с его аквалангом по-прежнему не было видно.
Вынырнув рядом, Денис улыбнулся и скомандовал:
— А ну-ка, ложись на воду. И нечего строить кислую рожу. Делай, что говорю! — прикрикнул он, видя, что Игорь медлит.
— Может, с аквалангом? — Игорь распластался на воде. Она была прозрачная, виднелись камни, водоросли, рыбы… Денис засмеялся:
— Если ты так не умеешь, то с аквалангом вообще на дне останешься… Кессонка (2) долбанёт или просто захлебнёшься. В прошлом году один немец так погиб, турист. Офигел на глубине и сам загубник выплюнул. Нам это надо?.. Готов? Делай, как я.
Игорь послушно сделал несколько глубоких вдохов-выдохов. Почему-то, подумал он в этот момент, подчиняться Денису было легко и почти что приятно. Наверное, это и есть "прирождённый командир"… опс, что такое?
Когда Игорь понял, что он вроде бы как сам по себе опускается вниз, его охватил неожиданный страх. Он дрыгнул руками и ногами, перевернулся и ринулся вверх, где дрожало солнце. Денис вынырнул почти одновременно с ним, но к этому времени страх отхлынул, и Игорь заорал, брызгаясь водой:
— Я нырнул! Слышишь, в натуре нырнул!
— Тогда давай ещё раз, — предложил Денис, — а потом с масками и поохотимся… Да ты не рвись, лето впереди, научишься как следует.
"А ведь лето и правда впереди, — подумал Игорь. — Почти целое лето…»
… Конечно, Игорь понимал, что его ныряние отличается от ныряния Дениса, как отличается полёт летучей мыши от полёта сокола. Но удовольствие от этого не уменьшалось ничуть.
Через маску подводный мир менялся так, что в первый раз Игорь набрал воды через трубку и, вместо того, чтобы выплюнуть её, чуть не нахлебался ещё сильней. Наверху Денис отвесил ему подзатыльник и сказал, что Игорь кретин. Игорь кивнул и спросил: "Я ещё нырну?" Денис опять засмеялся и кивнул.
