Евгений Федоровский - Посылка от Марта
В семь утра Бычагин остановился перед особняком Зейца, осмотрел себя, тщательно вытер с ботинок налипшую глину и позвонил.
Зейц брился. С удивлением он оглядел незнакомца и отступил в глубь комнаты.
— Простите за раннее вторжение, гауптштурмфюрер, — нагловато произнес Бычагин, бросая в угол ранец. — Лейтенант Курт Хопфиц.
— Слушаю вас.
Бычагин из кармана френча достал пакет и передал Зейцу. На пакете был изображен личный гриф штандартенфюрера Клейна, непосредственного начальника Зейца, и штамп: «Секретно. Государственной важности».
Зейц всегда робел при виде этих слов. «Секретно» — означало для него то, что он удостаивался особой чести знать, чего не знают миллионы сограждан. «Государственной» — следовательно, он посвящался в интересы государства, и все, что ни делал, сообразовывалось с политикой рейха. «Важности» — стало быть, все, что в документе излагалось, носило характер высшей целесообразности, оправдывающей любые средства.
Осторожно он разорвал пакет и извлек бланк штандартенфюрера.
«V Управление Главного имперского управления безопасности.
Гауптштурмфюреру СД
Вальтеру Зейцу,
Аугсбург — Лехфельд.
Податель сего, Курт Иозеф Хопфиц, облечен особым доверием в ликвидации агента иностранной разведки по кличке „Март“. Приказываю устроить указанное лицо инженером на объект „А“ и оказывать всемерную поддержку».
Здесь же в пакете были диплом об окончании высшей инженерной школы в Любене и офицерская книжка инженер-лейтенанта люфтваффе Курта Хопфица с указанием частей, где служил он начиная с 1940 года, — Штутгарт, 8-й авиакорпус, Крит, Ростов…
— Вы действительно там служили? — спросил Зейц.
— Думаю, что справки наводить вам не придется, гауптштурмфюрер. — Хопфиц сбросил шинель и без приглашения развалился на диване, давая этим понять, что ему, в сущности, на Зейца наплевать.
«Странно, почему господин штандартенфюрер не известил меня телеграммой», — подумал Зейц, но Хопфиц сам ответил за него.
— Вас, видимо, удивило то, что господин Клейн не известил заранее о моем приезде?
— Признаться, да, — ответил Зейц.
— После дела Регенбаха и некоторых других людей повыше нам дано предписание по возможности ограничить бюрократическую переписку. Из нее агенты черпали любопытные сведения. Кстати, это письмо храните пуще глаза и никому не показывайте, иначе оба мы с треском полетим к праотцам.
— Я же должен как-то объяснить Мессершмитту и Зандлеру.
— Бросьте, гауптштурмфюрер! Кого рекомендует служба безопасности, принимают без малейшей задержки. Сварите мне кофе!
«Все же мне надо связаться с Клейном», — решил Зейц, включая в сеть кофейную мельницу.
Из ранца Хопфиц вытащил бутылку французского коньяка «Наполеон», небрежно сорвал золотистую фигурку императора с пробки и наполнил рюмки.
— От того, насколько мы сработаемся с вами, Зейц, будет зависеть судьба этого самого Марта. А вам чин штурмбаннфюрера и Железный крест не помешают, хотя, между нами, рыцарей рейха орденами не так уж часто балуют.
Хопфиц пригубил и в упор посмотрел на Зейца.
— Вы согласны со мной?
Зейц ухмыльнулся.
— То-то. Теперь расскажите о своих подозрениях. С вашими докладами я знакомился, но хотелось бы из первых уст и без грамматических ошибок.
…Ночью Зейц позвонил в Берлин своему начальнику штандартенфюреру Клейну. Однако телефон в Берлине молчал. Зейц позвонил через час, потом через полчаса. В трубке по-прежнему раздавались продолжительные гудки. Тогда Зейц переключился на телефон оберштурмбаннфюрера Вагнера — заместителя Клейна.
— Почему не отвечает штандартенфюрер Клейн? — переспросил Вагнер. — И не ответит, черт бы вас побрал! Вчера во время бомбежки его машину обстрелял какой-то мерзавец, из Клейна он сделал решето. Сейчас ведем следствие.
— Господин оберштурмбаннфюрер, — выдавил из себя Зейц, — несколько дней назад ко мне был направлен господином Клейном некто Курт Хопфиц…
— Ну и что? — оборвал его Вагнер.
— Так я хотел доложить, что он устроен на работу, и я, со своей стороны…
— Вы умница, Зейц! Продолжайте выполнять приказы так же старательно, — в голосе Вагнера Зейц уловил иронию.
— Но почему-то господин Клейн прислал лишь пакет с личным штандартом, но не известил меня телеграммой о приезде Хопфица.
— Да вы в своем уме! — заорал Вагнер. — Сидите там, как курочки, а здесь не прекращаются бомбежки!
Через несколько секунд Вагнер успокоился.
— Кого, вы говорите, направил господин Клейн?
— Курта Хопфица… С дипломом инженер-лейтенанта и заданием ликвидировать русского агента Марта.
— Курт Хопфиц… — Вагнер, видимо, записал это имя и проговорил. — Хорошо, я узнаю о нем и вас извещу! Хайль!
Зейц положил трубку и уставился на черную пластмассовую коробку аппарата. «Странная смерть… Очень странная смерть господина Клейна, — подумал он. — Конечно, о господине штандартенфюрере давно плачут черти, но все же как бы его кончина не была связана с появлением этого самого Хопфица…»
В Лехфельде жизнь текла своим чередом. Профессор Зандлер назначил Курта Хопфица инженером на «Альбатрос». Несколько дней Пихт не мог встретиться с Хопфицем. Аэродром переводили в лес, спасая его от бомбежек. Наконец выдалась минута, когда они остались вдвоем.
Они пожали друг другу руки, помолчали.
— Заброшен с рекомендательным письмом-приказом к Зейцу от штандартенфюрера Клейна. В Берлине действует группа обеспечения.
— Что должна сделать группа?
— Убить Клейна. Вернее, привести приговор Калининского суда в исполнение.
— Об этом приговоре мог знать Клейн? — спросил Пихт.
— Должен. В нашей печати сообщалось о зверствах его особой айнзатцкоманды СС в Калинине и области.
— Это хорошо. Но если убрать Клейна не удастся, вы обречены.
— Директор приказал угнать «Альбатрос» как можно скорей. У меня есть миниатюрная рация. По ней я должен сообщить день и час вылета.
— День и час… — повторил в раздумье Пихт и, что-то решив, выпрямился. — Все ясно. День и час вам сообщу, Зейца беру на себя. Сойдитесь ближе с механиком Гехорсманом. Кажется, он уже готов нам помочь.
Неожиданно завыла сирена.
— Воздушная тревога! — ворвался в динамик голос диктора. — Воздушная тревога районам Мюнхена, Аугсбурга, Лехфельда, Дахау…
Пихт растолкал Вайдемана, и оба помчались на машинах к аэродрому. Техники дежурных самолетов уже запускали моторы. На горизонте полыхало зарево. Резкие лучи прожекторов метались по небу. Доносился отрывистый лай автоматических пушек, и среди звезд то тут, то там вспыхивали и погасали шарики разрывов.
