Хайнц Конзалик - 999-й штрафбат. Смертники восточного фронта
— Ну что? Нашли транспорт? — поинтересовался доктор Хансен, перебинтовывая какому–то солдатику перебитую руку.
Якоб Кроненберг стоял у путей и потел, невзирая на распахнутый тулуп.
— Они прибудут только к вечеру, герр младший лекарь. Командир сказал, что днем нечего и думать ехать — «иваны» палят по всему, что движется. И красные кресты на борту их не удерживают.
Кроненберг, усевшись на пустую бочку, отер пот со лба.
— Проклятый гадючник! — презрительно бросил он.
На нежно–девчоночьей физиономии младшего военврача заиграла улыбка:
— Мне казалось, что вам в России нравится, Кроненберг.
— Почему?
— Ну, вы ведь тот, кого принято называть старым фронтовым волком. Вам часто приходилось бывать здесь?
— Уже в четвертый раз.
— Говорят, что немецкий солдат, побывавший на фронте, во время перебросок чувствует себя не в своей тарелке. Но стоит ему оказаться на передовой, как он приходит в себя и буквально расцветает. Нынешний немецкий солдат. Это правда?
Якоб Кроненберг, закурив сигарету, посмотрел вслед солдату строительного батальона, трусившему через пути к своим. Его товарищи были заняты тем, что меняли изувеченные взрывами бомб рельсы и приводили в порядок стрелки.
— Не знаю, может, и так, — буркнул он в ответ.
Осознание того, что он снова в России, приводило его в уныние. И все–таки, стоит сюда явиться, и тебе уже кажется, что ты вроде как домой вернулся. Чистейший вздор — разве ты можешь чувствовать себя в России как дома.
— А почему может?
— Ну как почему? Эти унылые пейзажи тоску наводят смертную. И потом еще местные. Днем они с улыбкой помогают тебе погрузить боеприпасы на грузовики, а ночью этот же грузовик где–нибудь по дороге в пункт назначения благополучно взлетает на воздух.
— Но не могут же все русские пойти в партизаны!
— Все, конечно, не могут, но почти все, это точно. Во всяком случае, их больше, чем нам кажется, — авторитетно произнес Кроненберг, не вынимая сигареты изо рта.
— Нас направляют в Борздовку, — сообщил Кроненберг. — В деревню на берегу Днепра. Ужасная дыра!
Щелчком пальца отправив окурок подальше, он поднялся с бочки. Откуда–то налетел холоднющий ветер, и Якобу Кроненбергу пришлось запахнуть тулупчик.
— Вы–то прибыли из Варшавы, герр младший лекарь. И не понимаете здешней ситуации… да… но ничего, в один прекрасный день освоитесь. Мне иногда кажется, что мы для русских — глиняные голуби, мишени, на которых они осваивают стрельбу без промаха. Без работы вам сидеть не придется.
— Кроненберг, но ведь и мы тоже умеем бить без промаха, как вы думаете?
Его собеседник удивленно посмотрел на Хансена.
— Да–да, конечно, — согласился он. — На то и война. Мы должны уничтожить большевизм, а большевики стремятся уничтожить национал–социализм, и те и другие считают, что правы…
— А кто, по–вашему, прав?
Сплюнув, Кроненберг решительно заявил:
— Мы, конечно, герр младший военврач, кто же еще?
В этот момент через наваленные грудой рельсы перебрался штабсарцт доктор Берген и зашагал к санитарному поезду. Доктор Хансен, соскочив на землю, направился ему навстречу.
— Что–нибудь удалось, герр штабсарцт?
Тот в ответ мрачно кивнул:
— Я убедился, что здесь у нас образцово действующее, почти как в мирное время, управление. То есть я имею в виду, что никто ни за что не отвечает. Толпа офицеров, прорва кабинетов…
Доктор Берген устало махнул рукой:
— Гауптман Барт обещал к ночи дать грузовики.
Доктор Хансен опустил на уши клапаны пилотки.
— Какой все–таки резкий ветер, — сказал он.
— Если все будет нормально, послезавтра в Борздовке будем в полной готовности.
Грузовики пришлось ждать до сумерек. Когда бесцветное небо сначала посерело, а потом потемнело, к поезду, надсадно кряхтя, стали подбираться два грузовика. Преодолев пути, они остановились у санитарного поезда. К доктору Бергену с докладом подошел какой–то обер–фельдфебель. Штабсарцт критически оглядел два трофейных грузовика:
— Ехать на этих развалюхах?
— А почему бы и нет? На них чего только не приходилось возить! — стал оправдываться обер–фельдфебель.
Кроненберг отвел его в сторону:
— Он впервые в России. Так что придержи язык и делай, что считаешь нужным. Когда приедем, он еще будет удивляться, как хорошо мы доехали до Борздовки.
— Если только дадут доехать.
— Партизаны?
— Именно. Под Горками черт знает что творится!
Обер–фельдфебель жестом велел водителю грузовика подъехать к грузовой платформе, где стояли коробки с перевязочным материалом, хирургическими инструментами и койки–раскладушки.
— Сколько вы пробудете в этой Борздовке?
— До окончательной победы над врагом, — ухмыльнулся Кроненберг.
В Борздовке их ожидал помощник санитара Эрнст Дойчман и несколько человек из 2–й роты. Снег на дороге через полуразрушенное село был убран, линии связи проложены. Убрали и большой сарай, и просторную крестьянскую хату, отведенные под госпиталь. Когда их небольшая колонна въезжала в деревню, у первой хаты в лучах фар мелькнула фигура — приземистый, широкоплечий и кривоногий русский. Он, оскалившись в радостной улыбке, замахал руками и побежал впереди грузовиков, показывая дорогу к месту, где их дожидались Дойчман и остальные. Эрнст Дойчман загодя развесил в сарае и хате несколько фонарей, работавших на аккумуляторах. Продрогший до костей Кроненберг, выбравшись из кабины, несколько раз присел, чтобы хоть как–то разогреть ноги.
— Добрый вечер! — с сильнейшим акцентом приветствовал его русский.
Кроненберг кивнул в ответ.
— Эй ты, пес хромоногий, подойди–ка сюда! Ты не из вспомогательного отряда?
— Да.
— Тогда отправляйся вон туда к герру штабсарцту и помоги разгрузить машины. Понятно?
— Да.
— Катись отсюда!
Петр Тартюхин с улыбкой затопал валенками к сараю, возле которого доктор Берген руководил разгрузкой.
Эрнст Дойчман и Кроненберг, обменявшись улыбками, похлопали друг друга по плечу. Дойчман не брился вот уже несколько дней, его задубевшее от холода лицо раскраснелось.
— В обморок больше не падаешь? — с ноткой озабоченности спросил Кроненберг, доставая из кармана тулупчика непременную бутылочку шнапса.
— Нет. Похоже, воздух России пошел мне на пользу.
— Все зависит от того, как переносишь витамин «СВ», — усмехнулся Кроненберг.
— Какой–какой витамин? — не понял Дойчман.
— Витамин «СВ» — витамин «свинец». Его в местном воздухе хоть отбавляй.
