Исуна Хасэкура - Волчица и пряности - Том 4
- Неужели вино так сильно подействовало?
Лоуренс ощутил, что мысли его слегка разбредаются, и подумал, что Хоро, возможно, права.
Нет, по правде сказать, Лоуренс отлично понимал, почему его разум застопорился на столь тривиальных вещах.
Он просто не знал, как его подавленное настроение отражается на лице.
Поэтому он, не думая, открыл рот и произнес:
- Эти двое – вправду отличная пара.
Он действительно сказал это, ни о чем не думая.
Но выражение лица Хоро после этой фразы он, видимо, запомнит очень и очень надолго.
Прямо на него смотрели два огромных, как бобы, глаза.
- Что... что такое?
На этот раз настал черед Лоуренса испытать потрясение, и у него невольно вырвались эти слова.
Хоро просто сидела и смотрела; изо рта ее вырвался стон, тихий, почти беззвучный. Вскоре, однако, она пришла в чувство и тотчас отвернулась с таким озадаченным видом, какого Лоуренс у нее не помнил.
- Я что, ляпнул что-то настолько необычное?
Хоро не ответила; ее пальцы беспрестанно бегали по уголку книги, заставляя страницы шелестеть.
Глядя на лицо Хоро со стороны, Лоуренс не мог понять: то ли она сердится, то ли все еще не может поверить своим ушам. При взгляде на ее лицо, пожалуй, любой тоже оказался бы озадачен.
- Эмм... ахх... ты.
Прошло немало времени, прежде чем Хоро бросила взгляд на Лоуренса, словно выкинув наконец что-то из головы.
При виде лица Хоро, Лоуренс не осмелился еще раз спросить «в чем дело?», поскольку опасался, что если спросит, Хоро может просто лишиться чувств.
Более того, Лоуренс был не в силах понять значение слов, которые Хоро выдавила из себя далее.
- Я... эмм... по крайней мере сейчас я немножко знаю, в чем я хороша и в чем плоха.
- А... о.
- Однако... э... может, странно, что это именно я говорю, но... прожив столько лет, я с легкостью могу отшутиться почти в любой ситуации. Ну, бывают времена, конечно, когда это не удается. Ты наверняка это хорошо знаешь, да?
Хоро словно мучительно пыталась сделать какой-то трудный выбор. Лоуренс чуть отодвинулся и кивнул.
Положив том на пол, Хоро скрестила ноги и обхватила руками тонкие лодыжки. Голову она втянула в плечи; ей как будто было больно смотреть на Лоуренса. Во всем ее облике читалось беспокойство.
При виде Хоро, готовой, казалось, вот-вот расплакаться, беспокойство ощутил уже Лоуренс. Но тут Хоро наконец-то раскрыла рот.
- Эмм... ты.
Лоуренс кивнул.
- Хотела бы я, чтобы ты не говорил те слова с такой завистью.
Лицо Лоуренса застыло. Он внезапно почувствовал себя так, как если бы, идя по запруженной людьми улице, чихнул и тут же обнаружил, что все вокруг внезапно исчезли.
- Для меня ведь тоже... нет, я понимаю твои чувства. И именно потому, что понимаю... я еще меньше хочу об этом говорить... я знаю, со стороны мы с тобой тоже по-дурацки выглядим.
То, что пряталось за словами «по-дурацки выглядим», звоном отозвалось в голове Лоуренса.
Точно такие же чувства он испытал бы, обнаружив, что ошибся при пересчете одних денег в другие, уже после того, как заключил крупную сделку.
Все это следовало обдумать, но он не мог набраться смелости.
Хоро натужно откашлялась и принялась рассеянно скрести пол ногтями.
- Я тоже не знаю, почему так... смущаюсь. Нет, логически рассуждая, я должна быть зла... да, «вправду отличная пара»... ты сказал что-то такое с такой завистью... а тогда мы с тобой, что мы с тобой...
- Нет.
Лоуренс, решительно оборвав речь Хоро, увидел, что она смотрит прямо на него – совсем как ребенок, закативший истерику из-за глупости и неразумности взрослых.
- Нет, я понимаю... наверно.
Последнее слово он выдавил хрипло, отчего раздражение Хоро еще усилилось.
- Нет, я понимаю, понимаю, я всегда понимал. Просто... просто я никогда не хотел высказать это вслух.
На лице Хоро было написано не столько подозрение, сколько угроза «даже и не думай предать меня». Неотрывно глядя на Лоуренса, она медленно подняла колено.
Лоуренс чувствовал, что если он сейчас ответит слишком непринужденным тоном, Хоро на него набросится.
Когда собираешься сказать что-то, чего говорить вовсе не хочешь, такое поведение Хоро, как сейчас, является очень неплохим стимулом.
- Мне действительно завидно. Однако я завидую не тому, что те двое – такая отличная пара.
Хоро плотно обхватила руками поднятое колено.
- Если б только мне удалось убедить тебя отказаться от поисков того места...
Эти слова Хоро явно ошеломили.
- В будущем те двое наверняка останутся жить в этой церкви. Эльза со своей крепкой натурой и умом переборет любые опасности. Что до Эвана – он мне нравится, но я уверен, что торговца из него не выйдет. Но что будет с нами?
Лоуренсу почудился какой-то очень слабый звук – возможно, короткий вдох Хоро.
- Я получил прибыль в Кумерсоне, ты узнала нечто полезное для поисков твоего города. И здесь ты еще больше можешь узнать, и я тебе помогаю в этом. Конечно...
Почувствовав, что Хоро хочет перебить, Лоуренс стал говорить чуть громче, а затем сделал небольшую паузу.
- Конечно, я тебе помогаю по собственной воле, но...
И наконец-то перед ними всплыла та тема, от которой они так долго и так старательно уходили.
Если бы и сейчас Лоуренс сказал, что это невозможно описать словами – он бы солгал.
Если бы Лоуренс так сказал – это, возможно, отодвинуло бы Хоро от него сильнее, чем если бы он оттолкнул ее руку или не поверил в нее.
Как ловко ни уклоняйся от уплаты долгов, рано или поздно платить все равно придется.
- Но потом, когда ты вернешься в свой город – что ты будешь делать дальше?
Тень Хоро на стене выросла в размере, возможно, из-за того, что распушился ее хвост под плащом.
Однако фигурка Хоро, сидящая перед Лоуренсом, обняв ногу, казалась теперь совсем маленькой.
- Не знаю.
И голос ее был едва слышен.
Лоуренс задал вопрос, которого не хотел касаться.
Ибо в то мгновение, когда возникает вопрос, возникает и желание узнать ответ.
- Не думаю, что ты скажешь, что тебе достаточно лишь одним глазом глянуть на родной город?
Чувства, которые пробуждает возвращение домой после стольких лет вдали от родины, едва ли можно выразить обычным «сколько лет, сколько зим».
Ответ на вопрос, что Хоро собирается делать по возвращении на родину, был, в общем-то, очевиден.
Лоуренса охватило чувство безнадежного сожаления.
Не коснись он этого вопроса, возможно, он и Хоро начали бы все больше и больше удаляться друг от друга.
И тем не менее, Лоуренс чувствовал, что не должен был говорить.
