Борис Пармузин - Искатель. 1979. Выпуск №5

— Есть связь! — радостно воскликнул помощник Диего.

Видеом оперативной связи раскрылся и показал помещение командного пункта станции. Шелгунов сидел в кресле со свежей царапиной на щеке, но казался невозмутимым.

— Извини, Диего, — сказал он — Как говорится, пришла беда — отворяй ворота. Мне не на чем уйти со станции. Модуль… э-э, модуль поврежден. А в скафандре я все равно не успею выбраться с оси луча.

Даже в этот жестокий миг Шелгунов не смог заставить себя взвалить бремя вины на совершенную кем-то другим ошибку — включенные на модуле системы безопасности — на этого неизвестного ему человека.

— Саша! — ахнул Стахов, бледнея.

— Корабль патруля мне, — бросил Диего через плечо, направляясь к двери. — Без экипажа.

— Не успеешь, — пробормотал помощник, но Диего уже не было в зале. Прошуршали по коридору шаги, вздохнул шлюз. Потом колебание прошло по цилиндрическому телу базы. Диего Вирт стартовал.

Шелгунов пристально смотрел на экран локатора, испускавший белое призрачное сияние.

— Осталось восемь минут, — сказал появившийся в видеоме Джаваир. Шелгунов оторвался от созерцания бездны, криво усмехнулся и принялся за проверку правильности подключения систем.

Джаваир пожевал губами, радуясь самообладанию Шелгунова и одновременно чувствуя горечь от сознания собственного бессилия. К СПАС-7 стартовал еще один патрульный модуль — Грехова, но он уже явно не успевал. Оставалось уповать на оперативность и реакцию Диего, в данной ситуации не помог бы даже господь бог, если бы он существовал. «Если все сойдет благополучно, — подумал руководитель УАСС, — сниму с должности! Начальник отдела, а рискует как неопытный стажер!.. Впрочем, на его месте я поступил бы точно так же…»

Джаваир старался не думать, что произойдет, если Диего Вирт не успеет прийти на помощь, поэтому он принялся убеждать Шелгунова отвернуть станцию с пути луча.

Шелгунов покачал головой, поколебался, потом выключил связь, зарастил скафандр и стал ждать, когда откроется аварийный люк и в зал ввалится Диего Вирт, свирепый, как джинн, вырвавшийся из бутылки.

Раф ВАЛЛЕ

ПРОЩАЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ![2]

В тот же день Сильвена урегулировала свои дела. Она вернулась из Женевы довольная, выполнив все, что ей было поручено. Когда появился администратор компании, от которой она зависела, Сильвена была в боевой форме. В свои шестьдесят лет Робер Галон одевался как юный пижон. На этот раз он был в бархатном костюме небесно-голубого цвета и чуть более темной спортивной рубашке. Его сопровождала Жизель, девица, которая страстно желала занять место Сильвены. Сильвена угостила их виски в небольшой комнате, служившей ей кабинетом.

— За мой счет, — уточнила она.

Галон не стал возражать. Он очень злился на Сильвену за то, что она никогда не проявила к нему ни малейшего внимания. Он заявил, что наступил момент поговорить серьезно. Сильвена прервала его.

— Чтобы мы как следует поняли друг друга, — сказала она, — я выскажу все, что думаю о вас.

Сильвена сделала это в изысканных выражениях. Личность Робера Галона, его нравственность, его любовные привычки или, по крайней мере то, что предполагала о них Сильвена, были описаны словами, каждое из которых заставляло подскакивать шестидесятилетнего красавчика. Жизель внимательно слушала: она не все понимала.

— Теперь можно поговорить о делах, — сказала Сильвена.

Робер Галон заметил, что теперь, как ему кажется, в этом нет необходимости. Сильвена согласилась.

— Эта девушка заменит вас, — сказал Галон.

— Эта начинающая проститутка, — поправила его Сильвена.

На этот раз Жизель поняла. Она оскорбилась. Робер Галон ее успокоил.

— У тебя получится так же хорошо, как у нее.

— Я предпочитаю этого не видеть, — произнесла Сильвена.

— С сегодняшнего вечера она приступает к своим обязанностям, — сказал Робер Галон. — Я даже не прошу вас вводить ее в курс дела. Я сделаю это сам.

— Жаль, что меня при этом не будет.

Все же ей было немного грустно. Среди клиентов у нее были друзья, которых она любила. Она хорошо вела дело, а через полгода здесь все придет в упадок. К счастью, она будет далеко.

Сильвена встала, попрощалась с Робером Галоном, склонившим голову с видом оскорбленного величия, помахала пальцами Жизели, которая отвела взгляд. Затем она простилась со служащими, которые сделали вывод, что им тоже пора подыскивать новое место.

Разрешение на свидание, которое Мора предъявил надзирателю, было фальшивым, но выглядело как настоящее. Его достали из загашников полиции, где было несколько пустых бланков на случай, если потребуется допросить заключенного так, чтобы никто об этом не знал.

Впрочем, надзиратель знал Мора. Он едва взглянул на бумажку и даже выразил сожаление, что среди его подопечных находится и комиссар. Он отвел Мора в приемную. Через несколько секунд появился Вержа. У него было розовое отдохнувшее лицо.

— Все идет как по маслу, — начал Мора. — Я разговаривал с Сильвеной по телефону. Она вернулась из Швейцарии и рассталась со своим боссом.

Он поведал о своей беседе со следователем. Даже если ему грозит только Дисциплинарный совет, у него есть все шансы оставаться всю жизнь инспектором. Следовательно, ни цветов, ни сожалений. Он подготавливал арест того левака. И здесь будет все в порядке.

— Ты должен заняться Вентури, — сказал Вержа.

Мора согласился с воодушевлением: он не любил корсиканца.

— Ты вступишь с ним в контакт. Скажешь ему, что хочешь видеть его после того, как он проведет операцию, и до того, как он отдаст деньги Альже.

— А если он меня пошлет подальше?

— Ты ему мило скажешь, что предупредишь свое начальство о том, что готовится.

— Этим я разоблачу вас!

— Нет. Альже отменит операцию и не скажет ни слова. Или же — и я думаю, что произойдет именно так — он прикажет Вентури согласиться. Но ты подвергнешься большой опасности. И я тоже, поскольку буду вместе с тобой. Вентури получит указание нас прикончить, но не сумеет этого сделать, потому что мы будем настороже и потому что мы умнее.

Мора удивился: не превратила ли тюрьма просто хорошего полицейского в ясновидящего? Вержа расхохотался: просто-напросто он знает Альже и положение вещей.

— Он сейчас воображает, что меня обманули как ребенка. Я в тюрьме, и он думает, что все деньги достанутся ему и его компаньону, имя которого я когда-нибудь узнаю. Его взяли за горло. Когда Вентури доложит ему, что ты хочешь его видеть, Альже не будет колебаться ни секунды: ты должен исчезнуть, поскольку ты единственный свидетель и мой помощник. Так как он знает к тому же о твоих плохих отношениях с правосудием, то посчитает, что не станут поднимать всех на ноги, чтобы отомстить за тебя. То же рассуждение годится и в отношении меня.