Поляк с поплавками - Анджей Загребельный
Нашёл старый фильм «Тутси», про мужика, переодевшегося в бабу и снимавшегося в кино. Думаю, пойдёт. Сам, сняв мокрые шорты, и переодевшись в трикушки, нарубал мелко куриного мяса и пережарил его с луком и морковкой до полуготовности. Потом пережарил свежей капусты с красным перцем и заправил картохой. Пока девчата катали тесто и разогревали сковородки, пошёл намывать шлем и мотоцикл. А ведь хорошо, что у меня стекло опускается, иначе все глаза бы мошкой забил, весь моцик в жёлто-зелёных полосках. Отмыв мотоцикл и натерев фару зубной пастой, потянулся на запах пирожков в летницу. Молдаванки ржали над фильмов и ловко метали пирожки со сковородки в большой тазик, накрытый полотенцем. Девчата фильм досмотрели, взяли пирожков, отказавшись чаевничать. Боятся, мужья опять обидятся. Да и ладно, я вон с котом постоянно срусь, потом он ко мне мириться приходит. Так, в пять вечера, я, с пирожком в зубах и кружкой чая в руках, восседал на лавочке в саду и блаженствовал.
Потом услышал, что к воротам подъехал мотоцикл. Интересно, кто там? Я поставил кружку с чаем на лавочку и с пирожком в зубах выбежал к забору со стороны летницы, осторожно выглянул:
Ёпть, Джейсон Спара! Он же — Колёк Воробей, он же Джейсон Донован. Вернулся из Джубги, поди. А теперь хочет привести свою причёску и мысли в порядок. Наверняка думает, что это было такое позавчера!
Воробей, привстав на мотоцикле, заглядывал через забор и крутил головой. Запах пирожков сдал меня с потрохами.
— ПОляяяк!!! — заорал Колёк и посигналил.
На забор запрыгнул кот Тихон и вылупился на Воробья.
— Привет, Тишка, — заорал Колёк, — позови Анджа!
— Мяв, — сказал кот и спрыгнул с забора обратно во двор.
Воробей заржал и начал вычитывать в след коту:
— Жопу нажрал, мявкает тут! Бля, где пОляк-то! Блин, Костыма напиздел что ли?
Я оббежал дом, схватил Тихона на руки и пошёл к калитке, открыл её и, держа кота на руках, спросил прямо в усатую морду:
— Этот что ли говорил, что ты жопу нажрал?
— Мяв, — подтвердил Тихон и презрительно посмотрел на Воробья, открывшего рот.
— Коля, мне тут кот на тебя жалуется, — предъявил я претензии корешу.
— Салют, пОляк, — вскинул руку Колёк и, поставив мотоцикл на подножку, обнял меня и Тихона, который возмутился и съебался по своим делам.
— Здарова, Колян, — прижал я Воробья так, что у него хрустнули кости, — давно не виделись, месяца два где-то!
— Да я же на работу устроился, автослесарь, ну и катаюсь с пацанами рокерами, — начал он рассказывать, поводя носом. Чует молдаванские пирожки, рокерская нечисть! Я пожалел Воробья, и мы, вместе закатив его «Чижика», пошли в летницу.
Воробей схомячил пирожок с капустой и довольно улыбнулся:
— Хрустят так прикольно! Стопарик бы, а? Есть что?
Я опустил глазки и начал ломаться, как девица. Да откуда! Да не гоню. Да я на работе постоянно! Это я цену набивал, тем более в холодильнике уже морозилось четыре поллитровки свежего выгона. С различными добавками. Не настоялось, конечно, но Спаре и так пойдёт, думаю. Позволив Воробью себя ещё немного поуламывать, я налил ему сперва мятного, разбавив снова газировкой с сифона и добавив мороженого винограда. Налил в большой болгарский стакан на триста грамм. Колек отпил, посмаковал:
— Во рту холодно стало и газ в нос шибанул, — объявил он и сожрал ещё один пирожок с курицей.
На втором стакане розовки он слезливым тоном начал рассказывать, что у него едет крыша.
— Прикинь: чел, странный такой, в шлеме охуенном чёрном, моцик — вообще капец, я даже не понял, какой фирмы, ну не Ижак точно.
— И чо, и чо?! — якобы заинтересовался я.
— Забрало подымает и говорит: я, типа, из банды поляков-парикмахеров , и на тебя похож — пиздец как! Я подумал сперва, что глюки, хотел его спросить, что к чему. Даже сперва подумал, что ты.
— Опа, ни хрена себе!
— Вот тебе и опа, шлем у него, конечно, охуенный! — развел руками Воробей и, качнувшись назад, ёбнулся вместе с табуреткой. Я быстренько отодвинул занавеску и, схватив с подоконника шлем, натянул на голову.
— Ого, меня вштырило, — заржал с пола Воробей, встал и, снова сев на табуретку, уставился на меня.
— Не ну, а дальше чо ? — спросил я из-под шлема.
Воробей открыл рот и снова ёбнулся вместе с табуреткой.
Девятая серия «Алые пилотки»
Как только Воробей показал подошвы потолку, я сразу стащил шлем и спрятал его на табуретку под столом, за свисающую скатерть.
Колёк встал и очумело посмотрел на меня:
— Андж, чего-то твои пирожки меня совсем убили! А давай ещё «ореховки» попробуем!
— Колёк, ты уверен? Ты уже второй раз рыбкой со стула ныряешь, — запереживал я.
— Поляк, ну реально вкусно. Только надо без пирожочков, меня глюки опять посетили!
Я намешал ореховки в меньших пропорциях и добавил в газировку чуть орехового варенья. Эксперимент продолжался. Если от первых двух Колёк просто падал, интересно, что будет после третьего коктейля?
Поставил в музыкальный центр первую попавшуюся кассету, достал из холодильника первый созревший розовый помидор, который мне притащила с огорода Златка. Нашинковал его, посыпал свежим чесноком и полил сметаной. Полученный натюрморт сунул под нос Коляну. Тот с подозрением косился на пирожки и мучался проблемой, взять ещё один или от греха подальше?
Хлебнув ореховки, Воробей пришёл в себя и, заточив сочный ломоть помидора, начал рассказывать о своей работе.
— Ну а в Джубге как отдохнули? — спросил я, с интересом наблюдая за корешем.
— Да нормально: костры пожгли, под гитару поорали, — ответил Джейсон Спара и уставился на меня, — Андж, а откуда ты знаешь про Джубгу?
— Так ты сам рассказал, когда розовой первый стакан нахлобучил, — сбрехал я.
Колёк потёр глаза и заржал:
— Блин, точно. Совсем плохой стал. В больничку что ли сгонять?
— Так сгоняй, у тебя же блат был в Горячем Ключе, — посоветовал я, вспоминая богатыршу-медичку, занимавшуюся мной пару лет назад.
— Да, наверное, забыла про меня, — пробормотал Воробей и, бездумно взяв пирожок, начал его со смаком жевать, — ммм... с
