Эдгар Берроуз - Безумный король
— Ты пытался лишить меня короны, — воскликнул он дрожащим голосом, — а теперь вознамерился отнять у меня законную невесту! Эмма, немедленно ступай к своему отцу! А что до тебя, ты еще узнаешь, что значит вмешиваться в дела королей!
Барни окончательно понял, в какое положение поставила его любовь принцессу Эмму. Все помыслы американца теперь были только о ней. Наклонившись к девушке так, чтобы король мог слышать, он сказал ей:
— Теперь ваша светлость знает всю правду и то, что я не король. Единственное, о чем я прошу, — простить мой обман. А теперь идите к отцу, как приказал король.
Девушка медленно повернулась. Ее сердце разрывалось между любовью к этому человеку и долгом перед тем, с кем была помолвлена в детстве. Но ее унаследованный инстинкт подчиняться самодержцу был очень силен, и приверженность традициям и законам общества накрепко сковала ее.
Она с рыданиями побежала по коридору, не забыв, однако, сделать реверанс королю.
Когда она ушла, Леопольд повернулся к Кастеру. В узких серых глазах монарха светилась злоба.
— Можешь идти своим путем, — холодно проговорил он. — Мы даем тебе сорок восемь часов на отъезд из Луты. Если же ты вернешься, то лишишься жизни.
Американец еле удержал гневные обвинительные слова. Он должен покориться судьбе — ради Эммы. Чуть наклонив голову в сторону Леопольда, Барни повернулся и зашагал в свои апартаменты.
Полчаса спустя он уже был готов спуститься во двор, где конюх седлал для него лошадь. И тут в его комнату вихрем влетел Бутцов.
— Ради всего святого, уезжайте отсюда поскорей! — воскликнул лейтенант. — Король передумал, и сейчас сюда идет офицер с отрядом солдат, чтобы арестовать вас. Леопольд поклялся повесить вас за предательство. Принцесса Эмма оттолкнула его, и теперь король в бешенстве.
Ноябрьские сумерки уступили место ночной тьме, когда два человека выехали из дворца и повернули лошадей на север, к ближайшей границе Луты. Они скакали всю ночь и остановились только днем на отдаленной ферме, чтобы накормить лошадей и перекусить самим, а потом снова отправились в путь.
Настал день, когда путники заметили группу всадников далеко позади. Но граница была совсем рядом, так что они не слишком опасались погони.
— В тысячный раз прошу тебя, Бутцов, поверни назад, пока не поздно, — сказал Кастер.
Но тот только упрямо покачал головой. Вскоре они добрались до большого гранитного обелиска, отмечавшего границу между Лутой и могучей соседней державой. Барни протянул руку Бутцову.
— Прощай, старина, — сказал он. — В Луте я познал не только королевскую неблагодарность, но и нечто противоположное — дружбу смелых мужчин. А теперь поторопись назад и скажи им, что я перешел границу, чтобы не попасть в их руки. Пусть они подумают, что ты преследовал меня, а вовсе не помогал добраться до границы.
Но Бутцов снова покачал головой.
— Я сражался с тобой плечом к плечу, мой друг. Я называл тебя королем и после этого никогда не смогу верой и правдой служить тому трусу, который сейчас сидит на троне Луты. И пока мы ехали сюда из Луштадта, я решил, что лучше вместе с тобой выращивать кукурузу в Небраске, чем служить при дворе неблагодарного негодяя.
— Нет, все-таки ты упрямый голландец, — с улыбкой отозвался американец и похлопал по плечу своего боевого товарища.
За их спинами послышался топот копыт. Путники пришпорили лошадей, и Барни Кастер галопом пересек северную границу Луты аккурат впереди лутской кавалерии — так же, как и его отец тридцать лет тому назад. Вот только отца сопровождала принцесса, а его сына — лишь самый верный солдат короля.
Часть вторая
1
БАРНИ ВОЗВРАЩАЕТСЯ В ЛУТУ
— В чем дело, Вики? — спросил Барни свою сестру. — Ты выглядишь какой-то раздраженной.
— Я и в самом деле раздражена, — ответила девушка с улыбкой. — Не хочу я сегодня играть в бридж, предпочитаю поехать кататься с лейтенантом Бутцовом. Ведь он сегодня последний день с нами.
— Да, знаю, и расстроен этим. Но скажи на милость, с какой стати ты обязана играть в бридж, если сама не хочешь этого?
— Я обещала Маргарет, что приеду, — им недостает одного игрока. Она заедет за мной на машине.
— Где вы собираетесь играть? На Четвертой улице? — спросил Барни.
Сестра кивнула.
— Знаешь, что я заметила в прошлый раз? Ты мысленно бродил где-то по своей Луте и Старому лесу и совсем не обращал внимания на игру.
— Ладно, Вики, — примирительно ответил Барни. — Возможно, Берт опять испортит свою машину, и тогда тебе не надо будет ехать.
— Ничего не выйдет. Маргарет пришлет его за мной в той жуткой немытой колымаге.
— Тогда тебе действительно ничего больше не остается, — ответил Барни.
— Да, не остается, — засмеялась Виктория. — Тащиться куда-то с Бертом на этой бочке с колесами под названием «Форд».
После того как она уехала, Барни со своим деловым партнером и Бутцовом пошли прогуляться по маленькому городку Беатрис — от дома до кукурузной мельницы, приносившей Барни его основной доход.
— Я очень расстроен, что ты уезжаешь от нас, Бутцов, — признался деловой партнер Барни. — Грустно потерять тебя, но вдобавок это означает и потерю Барни. Он постоянно ищет повод уехать обратно в Луту. Учитывая риск начала войны и то, что ты будешь там, не знаю уж, что могло бы удержать Барни в Беатрис.
— Не знаю, насколько справедливо, чтобы мои друзья оставались здесь, когда я уеду, — серьезно ответил лейтенант. — Я не говорил тебе, Барни, что все изложено вот в этом письме? — И он похлопал себя по нагрудному карману, где лежало письмо в иностранном конверте.
Кастер вопросительно взглянул на Бутцова.
— Помимо известия, что война между Австрией и Сербией представляется неотвратимой и Лута, вне всякого сомнения, будет втянута в нее, мой корреспондент советует нам быть начеку, потому что Леопольд выслал своих соглядатаев сюда, в Америку, на розыски тебя и меня. Но фон дер Танн хочет, чтобы я вернулся в Луту. Он обещает обеспечить мне защиту, и теперь, когда страна в опасности, не остается ничего иного. Я просто не могу не ехать.
— Хотел бы я отправиться с тобой, — вздохнул Барни. — Если бы не эта старая мельница, я бы тоже поехал, но Берт хочет в отпуск на лето, и поскольку большую часть времени в последние два года я отсутствовал, то сейчас обязан остаться.
Пока они разговаривали, день склонился к вечеру. На небе собрались темные тучи, явно надвигалась гроза. В это время на улице какой-то человек спрятался за автофургоном, припаркованным к обочине, наблюдая за домом, куда вошли трое собеседников. Он внимательно следил за рабочими мельницы. Когда подошел конец рабочего дня и все отправились по домам, он засуетился и стал нервно перекладывать из руки в руку какой-то пакет, причем весьма осторожно.
