Эдгар Берроуз - Безумный король
Барни и Бутцову пришлось повторить свою историю несколько раз, прежде чем старик наконец уяснил все, что происходило у него прямо под носом и о чем он не имел ни малейшего понятия. Когда же он наконец понял, что ему говорят чистую правду, то протянул руку американцу:
— Однажды я встал перед вами на колени, молодой человек, — проговорил он, — и поцеловал вашу руку. Теперь я должен бы негодовать и выступать против вас — но, наоборот, чувствую гордость, что служил в свите такого самозванца, как вы, ибо вы не уронили чести дома Рубинротов на поле брани. И хотя у вас была возможность получить корону, вы отказались от нее и возвели на трон истинного короля.
Леопольд сидел, положив ноги на ковер. Нет, было правильно, что он, король, похвалил американца, но то, что старый фон дер Танн захваливает его сверх меры, — это уже лишнее! Королю это не понравилось, более того, он испытывал ревность к человеку, который возвел его на трон.
— Только одного не могу я вам простить, — продолжал принц Людвиг. — За час до коронации вы обманули меня, заявив, что вы из рода Рубинрот.
— Я сказал вам, принц, — поправил его Барни, — что в моих жилах течет кровь рода Рубинрот, — но так ведь оно и есть. Я сын сбежавшей принцессы Виктории Лутской.
Леопольд и Людвиг удивленно переглянулись, и в глазах короля мелькнул страх. Если в жилах этого человека есть королевская кровь, то что, если в один прекрасный день он превратится в претендента на королевский трон, от которого однажды отказался? Леопольд знал, что иногда людям свойственно меняться резко и необъяснимо.
— Бутцов, — неожиданно обратился он к лейтенанту конницы, — как ты думаешь, сколько людей твердо знает, что тот, кто правил Лутой два дня, и тот, кто сегодня был коронован в соборе, — не одно и то же лицо?
— Очень немногие, кроме тех, кто в этой комнате, Ваше Величество, — ответил Бутцов. — Питер и Коблич знали это все время с самого начала. Затем Крамер, ваш верный старый подданный из Тафельберга. Это он преследовал Коблича и Менка всю ночь и еще полдня, когда они тащили вас в тайное место, где мы и нашли вас. Кроме них, кое-кто еще мог догадаться о правде, но они ничего не знают наверняка.
Некоторое время король пребывал в задумчивости, потом поднялся и стал ходить из угла в угол.
— А откуда им знать? — сказал он наконец, остановившись перед тремя собеседниками. — Во имя Луты они не смогут и подумать, что кто-то, кроме истинного короля, сидел на троне хотя бы час.
Леопольд сопоставлял героическую фигуру американца и свою бесцветную роль в событиях, которые привели его к коронации. Он сердцем почувствовал, что старый фон дер Танн сожалеет, что королем оказался не американец, и поэтому возненавидел старика, а теперь начал ненавидеть и самого американца.
Принц Людвиг стоял, опустив голову, пока король говорил. Его здравый смысл подсказывал ему, что предположения короля вполне обоснованны, но он сожалел, что столь мудрая мысль пришла в голову не ему, а королю. Выражение же лица Бутцова показывало, что он недоволен неблагодарностью короля.
Первым заговорил Барни:
— Полагаю, что Его Величество правы. Сегодня же я уеду из дворца под покровом темноты и пересеку границу завтра вечером. Так люди никогда не узнают правды.
Леопольд вздохнул с облегчением.
— Мы должны наградить вас, мистер Кастер, — сказал он. — Назовите то, что в наших силах осуществить, и это будет вашим.
Барни подумал о девушке, которую любил, — но не стал упоминать ее имени: он знал, что теперь она не для него.
— Я ничего не желаю, Ваше Величество, — наконец ответил он.
— Денежная награда? — предложил Леопольд, и тут Барни не сдержался. Его лицо вспыхнуло, подбородок вздернулся, и с языка чуть не слетели горькие обидные слова. Однако он не произнес их, повернулся спиной к королю, расправил плечи и медленно вышел из комнаты.
Фон дер Танн, Бутцов и Леопольд Лутский стояли молча, когда американец прошел мимо них. То, как Барни вышел из комнаты, было оскорбительно для короля. Он покраснел от гнева.
— Бутцов, — крикнул он, — верни этого парня назад. Он должен получить урок, как вести себя в присутствии королей.
Бутцов заколебался:
— Он рисковал жизнью ради Вашего Величества десятки раз, — упрекнул его лейтенант.
Леопольд рассердился еще больше.
— Не унижайте его, сир, — посоветовал фон дер Танн. — Он заслужил от вас лучшую награду… чем вот это.
Король вновь начал мерить комнату шагами и снова остановился.
— Мы не станем обращать внимания на его дерзость, — решил он, — и это будет нашей королевской наградой за его верную службу. Я бы сказал — это больше, чем он заслуживает.
Когда Барни торопливо шел через дворец в свои новые апартаменты, чтобы получить оружие и приказать оседлать ему лошадь, он неожиданно столкнулся с девушкой, которая стояла у окна и печально разглядывала невеселый ноябрьский пейзаж. На сердце у нее было так же тоскливо, как и за окном.
На звук шагов Барни она обернулась — и на нее посмотрели серые глаза ее короля. Секунду они молчали.
— Простит ли меня ваша светлость? — спросил американец.
Вместо ответа девушка закрыла лицо руками и опустилась в кресло у окна. Барни подошел ближе и встал перед ней на колени.
— Не надо, — попросил он, увидев, что девушка отчаянно рыдает. — Прошу вас, не надо. — Он думал, что Эмма плачет от обиды на то, что целовала не короля, а другого мужчину. — Никто, кроме вас и меня, не знает о том, что было между нами, — продолжил Барни, — никто и не должен знать. Я пытался объяснить вам, что я не Леопольд, но вы не верили мне. И в том нет моей вины, что я люблю вас и всегда буду любить. Скажите, что вы прощаете меня за цепочку странных обстоятельств, которая обманула вас и заставила отдать свою любовь не тому, кому она предназначена. Простите меня, Эмма!
В конце коридора за их спиной внезапно и бесшумно возникла фигура высокого человека. Увидев Барни и девушку в кресле, человек остановился. Это был король.
Девушка заглянула в глаза американца, низко склонившегося над ней.
— Я никогда не прощу вас, — воскликнула она. — Никогда — потому что люблю вас, хоть и помолвлена с королем.
Барни Кастер пылко обнял ее. Эмма сначала попыталась сделать вид, что избегает его объятий, но потом утихла, тоже обняла Барни за шею, и ее губы ответили на его поцелуй. Она подняла взгляд выше плеч Барни — и вдруг в ее глазах мелькнул страх. Она мгновенно вырвалась из объятий американца.
— Отпустите меня! — прошептала она. — Отпустите! Там король!
Барни вскочил на ноги, обернулся и увидел Леопольда. Король приблизился.
— Ты пытался лишить меня короны, — воскликнул он дрожащим голосом, — а теперь вознамерился отнять у меня законную невесту! Эмма, немедленно ступай к своему отцу! А что до тебя, ты еще узнаешь, что значит вмешиваться в дела королей!
